Так как все религии в конечном счете суть не что иное, как духовное отражение жизненных интересов отдельных народов, то этим и объясняется, что жизненная философия народов свое первое исчерпывающее выражение находит всегда в религиозном культе, который они создают наподобие того, как формируют основную сущность своей религии.
В религиях древности базис всюду один и тот же. Во всех них этим базисом служит олицетворение оплодотворяющей и зарождающей природы. Зачатие и постоянное обновление всего того, что живет и поддерживает жизнь, было для всех народов величайшим и могущественнейшим чудом, которое к тому же постоянно представало перед их взором. Они замечали, что оно проявляется в каждом живом существе, что чувство, вызываемое им в каждом живом существе, не имеет себе равного и что проявление этого чувства сопровождается у обоих полов наивысшими приятными ощущениями, которые даст только жизнь. По всем этим причинам оно должно было, естественно, казаться им высшим и важнейшим принципом вселенной, и потому-то они и обоготворяли этот закон жизни.
Так как повсюду после оплодотворяющего соприкосновения с мужским началом развивающим жизнь и рождающим элементом служит начало женское, то и повсюду в божественное достоинство были возведены и мужчина и женщина вместе с характерными атрибутами своего пола. Мужчины создали культ Венеры, женщины — культ Диониса. Как ни различны были наименования, как ни разнообразны были формы культа, — мы видим тут и Мелитту, и Астарту, и Уранию, и Изиду, и Митру, и Венеру, — все они по существу своему были одинаковы. И к этому принципу сводились не только Олимпы древнего Египта, Востока, классической Греции и Рима. Макуилксохитл[1] (так в тексте издания 1914 г. — Ред.) и Тетеоиннан[2] древних обитателей Мексики олицетворяли тот же обоготворенный принцип: оплодотворяющую мужскую и зарождающую женскую природу.
В обожествлении жизнедающего принципа проявляется, впрочем, в то же самое время также и глубочайшее и возвышенное религиозное воззрение. Ибо, действительно, нет более загадочной, непостижимой, чудесной тайны, вселяющей столь священный трепет, как именно тайна зачатия и вечного обновления. Поэтому-то нисколько не удивительно, что культуры, знавшие этот культ, дали наиболее совершенные и зрелые плоды. В сущности говоря, этот культ не вымер и сейчас, — и в настоящее время еще он охватывает собой обширнейшие области и многочисленные народности и племена. Так, культ индусов, например, представляет собой чистейший культ фаллоса. Один английский ученый заметил совершенно справедливо, что христианский король Англии владычествует над втрое большим числом поклонников фаллоса, чем христиан. В культе японцев поклонение фаллосу играет тоже еще и сейчас большую роль; то же нужно сказать и относительно китайцев и персов.
Как по содержанию, так и по внешним формам этого культа нетрудно понять, какое значение имеет для нашей темы материальное олицетворение принципа оплодотворения и зарождения; во-первых, эротика всюду и всегда превалирует и, во-вторых, всякое фигуральное и образное воспроизведение этих символов всегда вынуждало прибегать к помощи карикатуры. Последнее особенно важно и должно быть поставлено во главу угла. Разумеется, при использовании карикатуры речь шла не о достижении комического впечатления, а исключительно об использовании вспомогательного средства для воспроизведения наиболее характерных моментов. Здесь было бы вполне уместно напомнить о сущности карикатуры: в введении к своей «Карикатуре европейских народов» я показал и иллюстрировал многочисленными примерами, что карикатуру нельзя попросту смешивать с осмеянием, а что последнее представляет собой лишь одну из тех весьма различных тенденций, с помощью которых достигаются задачи карикатуры. Карикатура сама по себе есть лишь средство для достижения определенной цели, она есть сознательно проявленная деятельность, благодаря которой обращается общее внимание на какие-либо характерные стороны явления, вещи или идеи. В этой тенденции карикатура применяется и в целях религиозного характера.
Люди должны были верить в чудесное. Зарождающая сила должна была принять форму сверхъестественного, всевластного в мире принципа. Но при материальном, далеком от абстракции мировоззрении и в особенности при образном и пластическом воспроизведении символов этого культа это было возможно лишь путем преувеличения и намеренного подчеркивания тех атрибутов, которые служат орудиями зарождающей силы. Таким образом, из Адониса мало-помалу возник Приап. И даже больше того: фаллос как символ мужского начала стал существом, ведущим самостоятельную жизнь, — он очеловечился, а в конце концов из человека превратился в божество. Само собой разумеется, что в этой новой роли он всегда представал перед взглядом преисполненный силы и гордости, так как божеские почести воздавались ведь всегда только оплодотворяющему началу. Так как в этом процессе обожествления принимало участие решительно все, то в конце концов и получилось то бесконечное и разнообразное множество причудливых фаллических изображений, которое вселяет в нас, отдаленных потомков, хотя и не религиозный трепет, но во всяком случае безграничное изумление.
Это справедливо по отношению ко всем народам, у которых олицетворенный принцип мужского начала был возвышен до степени культа. Ваал-Фегор, главный бог мидийцев, которому, по сообщению Моисея, поклонялись одно время и иудеи, изображался то в виде огромного фаллоса, то в виде фигуры с поднятым до головы одеянием. В египетском культе Озириса фаллос встречается на каждом шагу в самом причудливом изображении.
До нас дошли удивительные сообщения по этому поводу:
«Атеней рассказывает, что во время одного торжественного празднества Птолемей Филадельф показал египтянам фаллос из чистого золота, богато разукрашенный и увенчанный золотыми коронами. Он имел в длину 120 локтей и 6 локтей в обхвате; на конце его красовалась большая золотая звезда. Наряду с прочими богами его возили в золотой колеснице, и изумленная толпа воздавала этому символу божеские почести» («Лингам-Иони, или Тайны сексуальных культов», Берлин, 1906).
У древних жителей Мексики было много так называемых «фаллофоров», демонов, фаллос которых изображался в преувеличенно причудливом виде. Каких гигантски смелых размеров достигли в этом отношении индусы, об этом свидетельствуют их пещеры. В книге «Лингам-Иони» мы находим следующее описание:
«Символ изготовляется из базальта, камня или из другого материала, как, например, из дерева, металла, глины и пр., и имеет самые различные размеры — от одного дюйма до метра. Иногда попадаются фаллосы совершенно необычайной длины, как, например, в Слоновой пещере, где можно также, кстати, найти неопровержимое доказательство того, что эти символы столь же стары, как и сами храмы, так как они вместе с храмами высечены из камня скалы. Пол, потолок, колонны и многочисленные статуи и фигуры высечены из гранита, отшлифованы и разукрашены и считаются и теперь еще одной из величайших достопримечательностей света. Невероятная величина канонических колонн „линга“ (индийское наименование фаллоса) совершенно исключает возможность того, что они лишь впоследствии были поставлены в храме… Боги и колонны „линга“ высечены из камня скалы и свидетельствуют тем самым как о своей собственной древности, так и о древности культа, символом которого они служат. По сообщениям некоторых путешественников, эти „линга“ достигают иногда 40 футов вышины и 25 футов в диаметре».
Фантастические формы культа иллюстрируются наиболее наглядно статуей, которая была найдена в одной из этих священных пещер. Изображение служит, несомненно, символом обновления. Причудливая форма полового общения имеет целью показать, что один пол находит силы и обновление в другом. Аналогичной формой причудливого развития этого культа служат фаллические гротески классической эллино-римской культуры. Древнее описание гиераполисского храма содержит следующие подробности:
«При входе стоят два больших фаллоса, на которых имеется следующая надпись: „Я, Вакх, посвящаю эти фаллосы своей мачехе Юноне“. В честь Вакха греки воздвигали фаллосы меньшего размера, изображавшие маленьких деревянных человечков. С правой стороны храма стоит небольшая фигура из бронзы с невероятно преувеличенным фаллосом… Храм стоит на холме посреди священного города Гиераполис (неподалеку от нынешнего Алеппо) и окружен двойной стеной. Главные ворота храма выходят на север. Внутри этих ворот стоят два вышеупомянутых фаллоса, из которых каждый вышиной около 180 футов. Дважды в году один из жрецов взбирается на верхушку этих фаллосов и остается там семь дней и семь ночей. Народ полагал, что жрец общается там, наверху, с богами, молится за благосостояние всей Сирии и что боги, близкие этому символу, слышат его мольбы».
