соседка-то крутила, теперь в сельском клубе (магазине) полы моет. Значение этого предостережения состоит в разделении: или секс, или карьера. В итоге мы растим женщин-достигаторов, одержимых интеллектуальным развитием, саморазвитием, достижением ценностей во внешнем, материальном мире, в пренебрежении к ценностям внутренним: женственность, чувственность, сексуальность, контакт со своим сакральным знанием, материнство. Мы все встречали множество примеров того, как наши сокурсники успевали всё: и любовь, и учебу, и карьеру, и детей. И все это без разделения, а в гармоничном сочетании всех социальных ролей женщины. Коварный вопрос, как же им это удавалось? Ответ кроется на страницах этой книги. У этих успешных женщин не было такого количества или набора блокирующих установок.
«Ты видела в медицинской энциклопедии эти изъязвленные отростки?» Эта блокировка носит научный оттенок. Дескать, мама не пугает, она просвещает. На самом деле такой пугающий оттенок навязчивого сексуального образования через последствия сообщает ребенку идею опасности секса. Причем опасность эта выражается в том, что преступление запрета получать удовольствие влечет за собой прижизненную кару в виде венерических заболеваний.
Следующая установка: «Хуже аборта может быть только смерть!» Многие советские женщины контролировали рождаемость с помощью абортов. Об этом пойдет речь ниже, но многие пожилые сейчас женщины осознали всю глубину ужаса от совершенного и в массовом порядке устремились каяться за содеянное. Убийство нерожденного ребенка — это смертный грех, который приводит к потери Царства Небесного, то есть к смерти души. Вот такая связка: «Аборт приводит к смерти», — поэтому надо избежать аборта любой ценой. А самый лучший способ избежать последствий аборта — это не иметь секса.
У этого послания есть еще более широкое толкование. Многие советские женщины в гендерной путанице советского мировоззрения «не знали», зачем в семье нужен мужчина, ложно связывали его значение в партнерстве только с сексом. Особенно когда секс в паре требовался только мужчине и это была только мужская потребность и необходимость, а страдать приходилось женской душе (убийство младенцев — дело нешуточное), то получалось, что секс — это частный случай, а, в общем, от мужиков — одни неприятности, поэтому и держаться от них нужно подальше.
Если оторваться от религиозного значения идеи аборта и просто разобрать биографию отдельно взятой советской женщины, то мы увидим, что секс у нее был, поэтому и аборты были.
В дальнейшем, когда она получила возможность избавиться от тягостного ярма исполнения супружеских обязанностей, она сделала это под предлогом осознания своей вины, своего греха, обретения религиозной жизни. Позиция достойная, критике не подлежит. И вот с высоты этой позиции она поучает своих дочерей, которым сейчас 30 лет и больше (это нетрудно подсчитать по хронологии событий в нашей стране), что хуже аборта только смерть. Я могу пожелать таким кающимся грешницам отвечать за свои грехи самостоятельно, не вовлекая дочерей. Но публичное раскаяние, видимо, сообщает особый пафос их признаниям, они проецируют свою вину за грех аборта на дочерей, сообщая им идею «прожить жизнь, не сделав аборт». То есть дочь как бы живет за мать жизнь более правильную, незапятнанную. Мать хотела бы прожить жизнь без мужчин и без секса, а вместо нее это проделывает ее дочь. Но эта идея не осознается в полной мере, а проводится в судьбу красной нитью «что угодно, только не аборт».
И что вы думаете, эта идея способствует тщательной контрацепции? Совсем нет. Поскольку вина за аборт всего лишь маскирует вину за сексуальное общение с мужчинами у матери, дочь отказывается от всех видов общения и возможностей наладить партнерство по причинам неуверенности в успехах контрацептивных средств, или якобы непереносимости этих средств, или невозможности забеременеть не в браке и т. д. Ведь если послание было бы только предупреждением об аборте, то мы бы получили генерацию женщин, которые рожали бы без конца. Но нет. Мы имеем несколько поколений женщин от 30 до 55 лет, для которых хуже аборта может быть только ситуация, которая приводит к аборту. То есть секс и беременность, а также необходимость принимать самостоятельные взрослые решения в связи с беременностью: рожать или не рожать. Как видим, невербальный посыл матери: «Берегись мужчин, от них одни неприятности», — доходит до цели, замаскированной под благонадежный и порядочный предлог «Избегай аборта».
Следующая любимая блокирующая установка родителей — это «Женская доля — терпеть». В этом нет ничего плохого, терпение тренирует стрессоустойчивость и целеустремленность. Терпение и труд все перетрут. Терпение — это хороший задел для будущего супружества и материнства. Подвох в том, что речь идет не о всяком терпении, а именно о страдании, болях, неудобствах в связи с невротическими, деструктивными отношениями в браке.
Женщине дается урок нелюбви к себе, неумении принимать решения в своих интересах, переживать контакт со своими ощущениями. Часто это еще и усиливается благим посылом во что бы то ни стало сохранить брак: «Что угодно, только не развод; в нашем роду разводов не было». Поскольку вытерпеть контрпродуктивные отношения можно, только натренировав бесчувствие, выработав привычку не слышать себя и свои потребности, женщина следует невербальному посланию: «Только испытывая боль, ты переживаешь собственную женственность и сексуальность». Отсюда мы получаем различный спектр семейного насилия от идеи «бьет, значит, любит» до созависимых отношений с алкоголиком, игроманом, наркоманом и т. д.
И, наконец, на закуску получаем послание: «Мужики — никчемные слабаки». Сегодня, когда не требуется физическая сила и особая сноровка, чтобы прокормить семью, добыв мамонта, а проблема домашнего ремонта легко решается с помощью мастеров по вызову, даже затруднительно сказать, что должен делать мужчина, чтобы не быть никчемным слабаком. Рассмотрим антипод мужской слабости силу, в метафорическом смысле, то есть силу моральную, на тонком плане. В гендерном значении — это архетипическая мужская сила. Принять решение, принять ответственность, завоевать, добиться, не спасовать перед поражением, предательством, сбоем в системе ценностей. Но в установке «мужики — никчемные слабаки», которую так часто слышали женщины в своем детстве от своих молодых тогда матерей, в основном не это имелось в виду. Переводим эту фразу на невербальный язык и получаем следующее послание: «Сколько бы он не пыжился, оргазм ты не получишь». То есть наша женская доля горька и незавидна, мужик — это бутафория семейной жизни, а все один крест — вековать до старости без радости и счастья. Вред этой установки в ее фатальности. Дескать, мужиков хороших нет, нечего и пытаться что-то изменить и претендовать на лучшую жизнь.
Следующая действительная причина отсутствия сексуальной жизни у женщин — негативный портрет мужчины в семье. И это не обязательно наследие дисфункциональных неполных семей,
