— Нам нужно кое-что прояснить, малышка. Хоть мы играем в твою игру, но играем по МОИМ правилам. Не забывай, именно ты начала всю эту историю. Поверь, мне может надоесть гоняться за тобой по стране. А когда это случиться, я посажу тебя на цепь в подвале и просто дождусь, когда синяки на твоей коже заживут.
Мужчина разжал ладонь и я осела на землю, кашляя и глотая воздух. На глазах выступили слезы, а горло горело огнем. Я смотрела на Паука снизу вверх, отчего он казался выше и страшнее. Вновь вернулся ужас, было позабытый за последние несколько дней. Одно насилие наложилось на другое, уничтожая последние ростки надежды в душе.
— Пойдем, — он протянул руку, но я не среагировала. Тогда Паук просто наклонился и рывком поднял меня с земли. Мы пересекли стоянку, направившись прямо к машине. Я не сопротивлялась, понимая, что это абсолютно бесполезно. Возможно, стоило закричать, привлечь чье-то внимание, заставить его сбежать. Но в таком случае мне придется разбираться с бандитами. Хотя в последние несколько минут я начала серьезно сомневаться, что бандиты настолько опасней Паука.
Разблокировав замок, мужчина втолкнул меня на переднее сидение.
— Кричать не в твоих интересах, — прошептал Паук. Его лицо оказалось совсем близко к моему, так что я могла заглянуть в темные глаза. Увиденное мне не понравилось. Этот взгляд светился мрачным весельем. — Ты всегда будешь моей, малышка, — язык Паука коснулся моего уха. Прикосновение было горячим и влажным. Эта неожиданная близость заставила меня вздрогнуть.
Мужчина быстро отстранился и закрыл дверцу. Щелкнул замок. Нажав на руку, я поняла, что заперта в машине. Внезапно, стало очень страшно. Еще ни разу Паук не запирал меня и не ограничивал свободы передвижения. В панике я забарабанила по стеклу, тщетно пытаясь привлечь внимание убийцы, но он даже не обернулся. Мужчина быстро скрылся за деревьями, обступавшими парковку.
Почему он запер меня? Что задумал? Под ложечкой засосало от неприятного предчувствия. Кажется, с этой минуты наши отношения, наконец, начнут соответствовать понятиям убийцы и жертвы. Горло саднило после криков, кружилась голова, а щеки были мокрыми от слез. Что я пыталась доказать? Чего стоило подождать, притвориться покорной, а потом сбежать еще раз? Только бы пересечь границу, чтобы раз и навсегда разобраться с неприятностями!
Минуты тянулись за минутами. По пустынной парковке ветер гонял опавшие листья и пустые полиэтиленовые пакеты. Ожидание и страх медленно, но верно уничтожали остатки самообладания. Вместе с тем, мной начинало овладевать оцепенение после пива, а еще резко захотелось в туалет. Надеюсь, его план заключался не в том, чтобы заставить меня терпеть и страдать до утра?
Удивительно, но пока Паук не попытался задушить меня, страха по отношению к нему не было. В какой-то момент я просто смирилась с тем, что он может быть жестким, но не жестоким. Если забыть на минуту, что он просто выжидает подходящий момент, чтобы сделать из меня красивый труп, то Паук казался мне даже симпатичным. С ним было легко общаться. Все это было бы прекрасно, если бы не моя смерть в конце этой пьесы.
Обуреваемая эмоциями, я чуть было не пропустила движение на парковке. Две фигуры приближались к машине. Одна, темная, подтянутая, с ореолом черных волос, была мне хорошо знакома. Паук держал под руку какую-то женщину, которая смеялась так фальшиво, что у меня на языке появился отвратительный сладкий привкус. Этот смех я слышала даже из-за стекла и мне хотелось, чтобы женщина замолчала.
Высокая, кажущаяся еще выше из-за огромных шпилек, она выглядела до отвращения вульгарно. Я разглядела ее лицо, когда они вошли в круг света от фонаря. Полные губы, густо накрашенные розовым, тушь, осыпавшаяся под глазами и уже начинающая вянуть кожа. Женщине было явно за сорок, но она все еще пыталась выглядеть юной девчонкой. Выходило не очень. Проститутка? Или просто женщина в поисках приключений? Впрочем, это не имеет значения. Хотела она приключений или нет, они нашли ее сами. Оставалось только понять, что же задумал Паук?
Парочка приближалась, пока не оказалась в пяти шагах от машины. Они стояли друг напротив друга, по всей видимости что-то обсуждая. Слов слышно не было, но догадывалась, что речь идет о чем-то пикантном. Напрягая слух, я могла услышать общий тон разговора. Даже отсюда я видела, что женщина была сильна пьяна и едва держалась на ногах. Сиреневое платье в блестках задралось слишком высоко, так что еще чуть-чуть, и можно будет увидеть трусики. Но смеющуюся блондинку это не смущало. Она положила руку на плечо Паука, а второй игриво залезла под его куртку. Женщина что-то говорила и во время этого ее пышная грудь словно невзначай прижималась к груди мужчины.
Паук, казалось, был совсем не против. Подавшись вперед, он нежно провел рукой по ее щеке и горлу. Черная кожа перчаток резко контрастировала с бледной. Несмотря ни на что, выглядели они очень эстетично. Мужчина в черном, чуть склонив голову, чувственно проводил по плечам женщины. Она выглядела в его объятиях ангелом — бледным, немного пьяным, но все же ангелом. Все еще не понимая смысла спектакля, я подалась вперед. В том, что это было разыграно для меня, я не сомневалась.
Когда пара начала целоваться, я на секунду отвернулась, испытывая неприятное ощущение. Видеть как Паук дарит поцелуи и проводит руками по обнаженной коже плеч женщины было отчего-то жутко и отвратительно. Его руки скользнули по мягкой груди, туго обтянутой тканью платья. Блондинка буквально повисла на его руках.
Паук целовал ее шею, постепенно спускаясь ниже и медленно проводя языком по тонким выпирающим косточкам ключиц. В конце концов, его губы скользнули в ложбинку между ее грудями. Судя по широко раскрытым глазам и частому дыханию, женщине нравилось то, что происходит. Перекинув партнершу на одну руку, словно тряпичную куклу, второй рукой Паук достал что-то из кармана куртки. Презерватив? Боже, этого я решительно не хотела бы видеть.
Однако, уже через пару секунд, нахлынуло понимание. Господи, неужели он убьет ее на моих глазах, чтобы преподать урок послушания? Закричав, я хотела выбраться из машины, чтобы остановить Паука, но дверца упорно не поддавалась. Моих криков парочка не слышала — или просто не обратила внимания. Словно в замедленной съемке я наблюдала, как мужчина отводит руку, в которой зажато что-то блеснувшее в луче электрического света, а затем резко рассекает воздух над блондинкой. Я вскрикнула и зажала рот руками.
Сначала ничего не происходило. Женщина по-прежнему лежала на его руках, безвольная и готовая на все. А затем я увидела темную полоску, пробежавшую по тонкой коже. Полоса быстро расширялась, разбившись на новые тонкие полосочки, начавшие стремительное движение вниз. И в тот же момент, блондинка начала вырываться. Паук держал женщину легко, словно она весила не больше пушинки. Я видела, как ее руки судорожно засучили, как лихорадочно вздымалась ее грудь в тщетной попытке выжить. Ее пальцы в судороге уцепились за его одежду, словно умоляя. Мне не было видно ее лица, оно было запрокинуто назад, но казалось, словно я вижу ее глаза, наполненные ужасом и пониманием. Наверное, она не могла громко кричать. Лишь глухое бульканье вырывалось из ее горла. Кровь толчками вырывалась из смертельной раны, стекая ручейками по шее и срываясь частыми каплями на асфальт.
Паук смотрел прямо на меня. Я не видела его лица в темноте и это было хорошо. Мне не хотелось видеть, как расплывается его лицо в довольной ухмылке или притворном сочувствии. Плавно опустившись на корточки, Паук опустил свою жертву на асфальт. Она уже не дергалась, но я видела, как часто моргают глаза. Еще какое-то время он стоял над ней, а затем развернулся и пошел к машине.
Мужчина открыл водительскую дверь и сел на соседнее сидение. Я же забилась как можно дальше к двери, чтобы не коснуться его даже случайно. Теперь было страшно, как никогда раньше. По щекам текли слезы и я тихонько всхлипывала, не рискуя, однако, оторвать взгляда от мужчины. Ужас сковывал все тело. Человек рядом олицетворял собой зло. Как он мог это сотворить? Господи, да как вообще можно было думать, что у меня есть шанс? С Александром было бы больше возможностей выжить, ведь теперь я понимала, на что способен Паук в гневе.
Мы мягко тронулись и выехали со стоянки. Я пристально смотрела на мужчину, на его профиль, боясь отвести взгляд. Перед глазами все еще стояла картина убийства, женщина, обмякающая в смертельных объятиях, ее пальцы, судорожно хватавшиеся за лацкан куртки. Паук преподал мне урок и ради этого прервалась чья-то жизнь.
Постепенно накатывала дурнота. От вида крови меня всегда мутило, но с этим можно было справиться. Однако сейчас, после того, как я стала свидетелем настоящего убийства, тошнота стремительно подступала к горлу.
— Останови машину, — мой голос сильно дрожал. Перед глазами начинало темнеть. Кровь, капающая на асфальт… Она мерещилась мне повсюду, даже в машине. Казалось, за окном вновь и вновь мелькало бледное лицо, а в мерном гуле двигателя слышался предсмертный хрип, разбавленный бульканьем крови в рассеченном горле.
