и кого-то трахнул. Он помог мне найти квартиру и съехать от матери. Поставил условие, что поможет с открытием своего дела, если я перестану себя уничтожать. Пообещал. И все закрутилось. Оформление документов для открытия бизнеса, учеба, друзья, женщины, скандалы. Мать продолжала меня упрекать и рассказывать, что все бизнесмены воры, что я стану для нее позором. Только вот меня это больше не трогает. Мне плевать. Главное, чтобы у них все было. Я обещал сестре, что у нее будет все самое лучшее. Что она будет учиться заграницей в любом ВУЗе, каком захочет. Что у них все будет хорошо. Я все для этого сделаю. Я обещал отцу. И не важно, какой для меня ценой! Меня уже не спасти.
У меня получилось. Я выполнил все обещания, которые давал ему. Наша семья больше никогда ни в чем не будет нуждаться. Я невероятными темпами достиг высот, о которых даже не мечтал. Мне пришлось много, очень много работать. Еще больше учиться. Но вот любить… Любить меня научила Кейт.
БОНУС 2 Кейтлин Стоун (Дрейк)
Глава 1. Потеря
Как обычно, я возвращаюсь из школы во второй половине дня. Сначала основные занятия, потом два дополнительных, и мы с подругой немного посидели на спортивной площадке, смеясь и обсуждая старшеклассников.
По дороге зашла в гипермаркет, купила продукты по списку, стиральный порошок и чупа-чупс на сдачу.
– Как же ты все это дотащишь? – спросила женщина на кассе. – Или ты с родителями?
– Нет, – ответила честно. – У меня только бабушка. Я справлюсь. Спасибо, – вежливо улыбнулась, взяла в каждую руку по пакету, закрутив ручки на кулаки, чтобы не волочить покупки по полу, и побрела в сторону дома.
Самый бедный район Нью-Йорка встретил меня мрачными многоэтажками, больше похожими на улей, и сектором бараков, которые мы, местные жители, зовем своим домом.
Возле одного из таких домов, моего, стоит скорая. Позабыв про тяжелую ношу, изо всех сил я помчалась вперед. Бабушке снова плохо. Она в последнее время часто болеет. Медицинская страховка не покрывает всех расходов, и это сильно сказывается на нашей жизни. Но я все равно не жалуюсь. Я готова голодать, лишь бы она была здорова.
Бросив покупки на небольшую обувную полку у стены, я застыла, глядя, как медик надевает на бабушку кислородную маску, как ее грузят на носилки.
– Ты кто? – на меня обратила внимание женщина в розовой медицинской форме.
– Кейт, – растерянно хлопаю ресницами.
Она улыбнулась и поманила меня рукой к себе.
– Отойди, малышка. Мы должны отвезти ее в больницу как можно скорее. Тебе есть с кем остаться?
– Я самостоятельная, – говорю с тревогой. – Можно поехать с вами?
– Сколько тебе лет? – продолжает задавать вопросы медик.
– Почти двенадцать!
Она качает головой.
– Ладно, поехали. Разбираться будем на месте.
Я подхватила свой рюкзачок, заперла дом и села в машину рядом с бессознательной бабушкой. Ее кожа по цвету сравнима с простыней, на которой лежит эта маленькая, но сильная женщина.
– Где твои родители? – набивший оскомину вопрос. Каждый, кто узнает, что живу я с бабушкой, не забывает его задать.
– Не знаю, – пожала плечами.
– Как это? – на меня непонимающе уставились сразу несколько пар глаз.
– А вот так. Мама родила меня рано, отдала бабушке и уехала на заработки. Так больше и не вернулась. Отца мы не знаем.
– Ужасно. Искали маму? Может, с ней что-то случилось?
– Искали, насколько нам позволяли возможности, но не смогли найти. Я надеюсь, что у нее жизнь сложилась нормально. Бабушка говорила, что мама просто была не готова ко мне, не нагулялась.
– Бедная девочка, – вздыхает все та же женщина.
– Мне нормально. В нашем квартале многие так живут. Кто-то вообще приемный и ничего! А у меня родная бабушка есть. Глупо жаловаться. Я закончу школу и буду работать, чтобы ей помогать и покупать хорошие лекарства, а там, – вздыхаю, глядя в окно. – Может получится даже в колледж поступить, – улыбаюсь своим мечтам.
– Такая сильная девочка. У тебя обязательно получится.
Мы подъехали к клинике. Я спрыгнула с высокого бортика машины и отошла в сторону, чтобы не мешать врачам делать свою работу.
Не люблю больницы. Здесь пахнет лекарствами и, несмотря на светлые стены и живые растения в холле, все равно обстановка очень тяжелая. Все суетятся, вызывают то одного врача, то сразу другого по громкой связи. На носилках везут больного после операции, в кресле-каталке рожающую женщину, которая кривится от боли и громко стонет.
Вот и мою бабушку повезли в отделение интенсивной терапии. Мне туда нельзя. Я сижу здесь, в холле, и жду информации. Но ее все нет, и хочется плакать от переживаний.
Обняв обеими руками рюкзак, вдруг вспомнила, что в школе не съела шоколадный батончик. И вообще, я толком сегодня не ела. Желудок, жалобно заурчав, со мной согласился.
Молочный шоколад и мелкие орешки взорвались сладким вкусом во рту. Я прикрыла глаза, медленно рассасывая каждый откушенный кусочек, чтобы чем-то себя занять и продлить удовольствие.
Дожевав сладость, набрала в кулере воды в одноразовый стаканчик, но тут же уронила его себе под ноги, увидев ту самую женщину в розовой форме и ее виноватые глаза.
Ноги перестали держать меня в тот же миг. Я поняла, что случилось страшное, и стала медленно оседать по этому самому кулеру, поцарапав спину краном.
– Нет, – произношу вслух, сидя в луже разлитой мною воды.
– Я сожалею, – женщина протянула ко мне руки. – Мы не успели ей помочь.
– Нет, – прижимаю к себе колени, не позволяя никому притронуться. – Я вам не верю, – слезы нескончаемым потоком льются по щекам.
– Прости, малышка, – она тяжело вздохнула. – Ее сердце стало совсем слабым.
– Не говорите ничего! – кричу во все горло, сгибаясь пополам. – Нет! Не трогайте меня! – Чьи-то руки подняли с пола и прижали к себе очень-очень крепко. – Я хочу к ней… Пустите меня к ней! – требую в истерике. —Пустите меня! – Но чужие руки не отпускают.
Мужской голос над головой произносит слова, но я ничего не слышу и не понимаю. Мой мир только что рухнул. Он раскололся вдребезги в один миг, оставив меня у груды осколков, которые невозможно собрать.
– Я вызвала службу опеки, – слышу тихое от той доброй женщины. – Тебе нужно будет поехать с ними.
