придерживал ее одной рукой, второй укутывая в свою куртку. Макс подскочил, помог. Придержал.
Она молчала. Слезы текли по щекам, ее шатало, трясло, подгибались ноги, но она молчала. Только смотрела на меня своими зелеными глазами. И меня разрывало изнутри от эмоций, от чувств. Я даже не знал, что способен на такое.
– Я посажу тебя вперед. Поедем очень медленно. Ничего не бойся, – говорил спокойно, стараясь не выдать свою злость.
Да, блядь, я был зол. Зол на себя, что не забрал ее раньше. На нее за то, что снова влипла в неприятности. Мы точно стоим друг друга. Два идиота.
Посадил малышку вперед боком, сам уселся сзади, неудобно, а что делать. Назад сажать нельзя.
– Держись за меня, малыш, – прошептал ей, но она только сжалась в комок и притихла.
– Макс, позвони Алексу, пусть приедет ко мне. Пожалуйста.
– Ирину Павловну?
– Нет, не надо. Мы успели. Я успел. Только Алекса.
– Не вопрос, – и Макс набрал Алекса, а я тронулся с места.
Сердце все еще бухало в груди. Но сейчас, когда я ощущал ее рядом, маленькую, напуганную, такую глупую, но мою, внутри расползалась нежность, и меня отпускало. Понемногу. По чуть-чуть.
Хорошо освещенный двор. Подъезд. Лифт. Квартира. Диван.
Я посадил ее. Ее все так же трясло. Она все так же молчала. Растерянность. Еще одно новое для меня чувство. Макс оказался сообразительнее. Смотрю, как он уже вкладывает ей в дрожащие руки стакан воды.
– Пей. Ну же. Хотя бы пару глотков. Тебе станет легче, —говорил он тихо, максимально спокойно, чтобы еще больше не напугать ее. Хотя куда уж больше?
Я стоял в стороне и, как во сне, наблюдал за тем, как она стала заваливаться набок. Как Макс поймал ее и аккуратно уложил на диван. Как из своей комнаты вышла тетя Аля и тревожно уставилась на общую картину. Как малышка закрыла глаза.
Из этого странного состояния меня вывел настойчивый дверной звонок, а потом и стук. И вот в этом странном кино появилось еще одно действующее лицо – Алекс. Теперь можно выдохнуть.
Макс вкратце рассказал ему, что произошло. Я говорить пока не мог. Молча прошел к бару. Налил виски. Выпил. Дорогой алкоголь обжог все внутри, но я даже не поморщился. Налил еще. Выпил. И вот после второго стакана у меня перестали дрожать руки. Странно. До этой секунды я даже не замечал, что они дрожат. Как же ты меня напугала. Моя девочка!
Когда я вернулся в реальность окончательно, вместе со мной вернулся шквал эмоций, которым я просто не позволял брать верх. Было нельзя. Было опасно. И вот сейчас я смотрю на свои все еще подрагивающие пальцы и меня это бесит. В голове стучала мысль. Я становлюсь слабым. Когда она рядом, мне сложно себя контролировать. Выдрессированные за годы способы самоконтроля не работают. Ничего не работает. Только сердце стучит чаще. Только желание обладать ею колом стоит в штанах. Даже сейчас. Это ненормально.
С этим надо что-то делать!
Может, просто трахнуть ее? Может, это просто потому, что я еще не обладаю ею, не взял ее, как хотел. Ох! Как я хотел! Моя фантазия крайне изобретательна, когда дело касается постели. Наверное, так и есть. А я напридумывал себе что-то там про любовь. Придурок! Где я и где любовь?! Даже смешно стало.
Меня отпускало. И вот я уже спокойно наблюдаю за тем, что происходит на моем диване. И понимаю, что мне ни хера не нравится то, что я вижу.
Александр колдовал над малышкой. С нее сняли куртку. И собирались снять порванное платье. Алекс уже потянул к ней свои руки. Он осторожно стал спускать порванное платье вниз, оголяя красивое и такое желанное тело. Умом я понимал, что ему нужно ее осмотреть. Вдруг мы чего-то не заметили. Вдруг есть повреждения, ссадины, раны. Но в это же время мне дико хотелось сломать ему что-нибудь за то, что он раздевает ее. Он. Не я.
Преодолев в пару шагов расстояние от бара до дивана, рыкнул на Алекса:
– Я сам!
Он только усмехнулся, но отошел. Знает меня хорошо. Даже слишком.
– Макс, там в комнате, в шкафу, футболки чистые или рубашки. Принеси что-нибудь.
Опустился на корточки перед ней. Она приоткрыла глаза. А там все тот-же страх. Все так же молчит, но хотя бы в сознании. И уже не трясет. Хорошо. Алекс вколол успокоительное, и она скоро должна уснуть. Нужно все же позволить ему ее осмотреть. Но раздевать я ее буду сам.
Одним резким движением порвал остатки платья. Она вздрогнула. Но, видимо, лекарство уже действовало, так что сделать она больше ничего не смогла. Только опустила снова голову на подушку и прикрыла глаза. По щеке покатилась одинокая слеза. Я аккуратно, чтобы снова не напугать, вытер ее тыльной стороной ладони, едва касаясь кожи. Приятно. Наши взгляды встретились, и я вновь утонул в ее глазах цвета весны. Впервые, наверное, передо мной лежит полуголая привлекательная девушка, а я смотрю ей в глаза и не могу оторваться. А надо.
Резко встал и отошел в сторону, кивая Алексу, мол, можно. И увидел, что Макс, оказывается, уже тут с футболкой в руках. Смотрит на меня так странно, но молчит.
Мы все настолько хорошо друг друга знаем, что слова иногда бывают не нужны.
Вдох. Выдох. И снова Вдох. Я смотрел, как Алекс бегло оглядывает ее профессионально и очень аккуратно. Сейчас каждое резкое движением может снова ее напугать.
– Все нормально. Несколько ссадин и синяки от рук, но это пройдет само. Мое вмешательство тут точно не требуется, – усмехнулся он, но вышло как-то нервно. – Она уснет сейчас. Ее бы одеть, Демон. И унеси лучше наверх. Там ей будет спокойней.
И он погладил ее по голове. Невесомо, ласково, нежно. Она закрыла глаза. Я дернулся, но Макс удержал за руку.
– Угомонись. Алекс прав. Давай оденем ее и уложим спать. Свою тупую ревность засунь себе в задницу. Не тот случай, – он говорил спокойно, при этом проговаривая каждое слово так, словно хотел вложить мне его сразу в мозг, чтобы быстрее дошло.
Я только хмыкнул в ответ, выдернул руку из его захвата и забрал, наконец, свою футболку.
– Давай, малыш. Нужно встать.
