Два года назад призыв «СЭ» остался гласом вопиющего в пустыне, и Валерия Газзаева выслушивали и назначали на закрытом. На той же тайной сходке 8 июля 2002 года 17 членов исполкома из 24 проголосовали за совмещение Газзаевым должностей в клубе и сборной – тогда, как они уверяли, временное, до конца года. К чему привела эта круговая порука, кулуарность и отсутствие «лишних» глаз – мы знаем.
А потому должны сделать все, чтобы и выступление Ярцева, и обсуждение, и голосование были открытыми. Чтобы журналистов пригласили туда, где тренер будет зачитывать свой доклад. В ином случае ведомство президента Колоскова окончательно распишется в том, что сборную России надо переименовывать в сборную РФС».
Разумеется, никаких открытых выступлений, обсуждений и голосований не произошло. Система этого не предусматривала.
Тогда возникло ощущение полного тупика, причем, по-моему, у всех. Нередко противоречил себе и президент РФС. Особенно в том, чего можно ждать и требовать от сборной России.
Когда Романцев в 2002-м сказал, что нынешние российские игроки не способны на большее, Колосков с ним в целом согласился. Когда сборную возглавил Газзаев, глава РФС на пресс-конференции сообщил: «С амбициями Валерия Георгиевича мы на чемпионате Европы вправе рассчитывать на призовые места, а на первенстве мира – на место в восьмерке сильнейших». А после матча с Израилем обрушился вместе с тем же Газзаевым на безразличных ко всему футболистов. Где к тому времени оказались пресловутые газзаевские амбиции, почему ими не прониклись игроки? Да бог его знает…
…Вечером 5 июня 2004 года. Курортная Виламоура. Колосков, расслабленный, довольный условиями пребывания нашей делегации на Euro-2004, в белоснежных шортах выходит на первую португальскую пресс-конференцию.
И тотчас шокирует крохотный журналистский отряд, состоящий из спецкоров «СЭ» и Первого канала, эффектным заявлением: оказывается, цель сборной России – ни много ни мало победа на первенстве Европы. А после вылета сборной тот же Колосков провозгласил: мол, в ближайшие пять лет никаких перемен ожидать не приходится.
Истинную позицию Вячеслава Ивановича, исходя из такой амплитуды его высказываний, понять не представлялось возможным.
Ярцев же после чемпионата Европы ушел в себя, превратился в затворника, которому ни по телефону невозможно было дозвониться, ни на телевидении увидеть (а ведь во время ЧМ-2002 он работал в Японии комментатором), ни на встрече с болельщиками…
В Виламоуре у тренера был опыт общения с болельщиками – за что, полагаю, надо отдать ему должное. Правда, получился он не на сто процентов удачным. После матча с Испанией в «Русский дом» пускали всех, кто хотел, – и хотя Ярцева встретили и проводили аплодисментами, пару раз, услышав жесткие реплики, он сорвался. Когда кто-то из зала бросил: «Не хотим смотреть на такой футбол», последовал ответ: «Ну и езжайте тогда домой».
Людям, выложившим немалые деньги за возможность поболеть за своих в Португалии, такого говорить не стоило. Потому что они имели полное право требовать. Как сделали это на второй такой встрече, уже после поражения от португальцев. Увидев, что от тренерского штаба к ним пришел Бородюк, болельщики принялись кричать: «Где Ярцев? Где Колосков?»
На первой же пресс-конференции после первенства Европы приключился неприятный инцидент. Невесть как проникший на их встречу с журналистами представитель «лимоновской» национал-большевистской партии плеснул стакан сока в президента РФС и главного тренера. Реакция двух главных футбольных людей в России оказалась прямо противоположной – и полностью соответствовавшей их характерам. Взрывной Ярцев замахал руками и потребовал свернуть пресс-конференцию, флегматичный же Колосков отряхнулся и как ни в чем не бывало вернул беседу в рабочее русло.
Его умению владеть собой оставалось только поражаться.
На президента РФС после чемпионата Европы уже начался серьезный политический «накат», о чем он сам рассказал на страницах книги «В игре и вне игры»:
«Проработкой в прессе на сей раз дело не закончилось. Мне позвонил один из помощников Б. В. Грызлова, мой давнишний знакомый Валерий Воробьев: „Как насчет чаю попить?“
После чая Валера передал пожелание шефа:
– Он ждет, что ты в течение трех дней напишешь заявление об уходе.
– А какое отношение к спорту, в частности, к работе РФС, имеет министр внутренних дел? Так дело не делается, Валера. Хочу объясниться с самим Грызловым.
– Он готов принять тебя хоть сегодня. А отношение… Ты сам должен понять, у серьезной организации всегда найдутся «доводы», были бы повод и желание.
Я поехал на прием к Борису Вячеславовичу.
Разговор с ним был коротким:
– Вы, господин Колосков, сколько лет работаете на этой ответственной должности, а никаких успехов не достигли.
Я начал было ему говорить, насколько сложно футбольное хозяйство страны, и какие задачи тут уже решены, а какие еще предстоит решать, но Грызлов слушать этого не захотел, все свел только к делам сборной:
– И потом, учтите, Вами недоволен не только я!
Он сказал это многозначительно, мол, догадывайтесь сами, кого я имею в виду.
– В конце года у нас отчетно-выборная конференция. Если те, кто доверил мне этот пост, посчитают, что я не оправдал их надежды, то, конечно, уйду.
Грызлов ничего не ответил, но из его красноречивого молчания я сделал вывод: «Дело решенное!»
…Тот же вопрос (о заинтересованности власти в его отставке) задал Фетисову. Вячеслав ответил более дипломатично:
– Неудовлетворенность в твой адрес высказывается, но никаких указаний не было и нет, поверь».
Тогда и Колосков, и Ярцев удержались на своих местах.
До развязки оставалось еще несколько месяцев.
* * *
Ярцев все больше и больше превращался в комок нервов. Через некоторое время после отставки журналисты «СЭ» спросят его:
– Чем вы занимались после того, как два месяца назад покинули сборную России?
– Первым делом отправился в магазин, купил стиральный порошок, мыло, дорогой парфюм – и отмывался от помоев, которые выливали на меня в сборной все это время.
– Вас не задели высказывания Аршавина, который пожаловался на мрачную обстановку в сборной? В клубе, по словам полузащитника «Зенита», он привык шутить и улыбаться, а Ярцева-де это раздражало.
– Нормальная у нас была обстановка. Когда говорили, что к Ярцеву не хотят ехать игроки, я вспоминал Диму Лоськова. Похоронив в марте отца, он позвонил мне: «Вы можете на меня рассчитывать. Я прилечу». Разве это не показатель? Да, кое-кто не рвался и говорил тогда: «Мне клуб дороже сборной». Сейчас отчего-то мнение свое изменил. А улыбки… Мои друзья прекрасно знают: я – человек коммуникабельный, не «сухарь». Пошутить тоже люблю.
Но! Делу время – потехе час. Все эти смешки-улыбки не меня одного иной раз удивляли. Идет разминка, а игрок стоит, болтает, травит анекдоты, отвлекая остальных от работы. Что, я должен это пропустить? Или все же сделать замечание? «Вон, – говорю, – у нас на лавочке двое больных сидят – их повесели. А команде не мешай». Разминка, растяжка – это ж все подготовка к тренировке!
В сборной заведен свой распорядок дня, который висит на базе и одинаков для всех. Если днем у команды тихий час, кто позволил кому-то в теннис играть? Двое ракетками машут, а четверо сидят за них болеют. Вместо того чтобы набираться сил перед вечерней тренировкой. «Мы профессионалы!» – возражают они мне. Но если вы профессионалы – ведите себя соответствующе.
– Почему люди в сборной меняются?
– За два-три дня, что есть на сборе в твоем распоряжении, в душу к каждому не залезешь.
В другом интервью, год спустя, Ярцев добавит:
– Что еще возмущало – пресс-конференции в Бору. Сидят журналисты. Говорю фотографам: давайте, я вам мимику и жесты покажу, вы меня снимайте в дурацких позах, как хотите. А потом заканчивайте с этими вспышками, начинаем работать. Три вопроса услышал – опять сплошное щелканье объективов в тишине. Тогда предупредил: в коридоре никому отвечать не буду. Молчат. Пресс-конференция заканчивается, выхожу – и на меня наваливаются с вопросами, тянут за рукава в разные стороны. Нормально? Так на Ярцева еще и обида кровная!
– Колосков в интервью высказался резко: Ярцев в сборной заработал столько, что имеет возможность еще долго играть за ветеранов.
– Я удивился: почему Колосков не рассказал, что Ярцев имел трудовое соглашение со сборной только на три матча? И мог на стыковые игры с Уэльсом не выходить? Почему Вячеслав Иванович не рассказал, какой была зарплата Ярцева и Дасаева по этому договору? Спросите у него при случае. Лишь когда пробились на чемпионат Европы, подписали нормальный контракт.
