Я сочувствовал Бренту. Он разрывался: ему было жаль бросать жену и детей, и в то же время, он считал, что заслуживает счастья. Я сообщил ему, что 60 % вторых браков кончаются разводом. Это оказалось для него новостью, но он тут же решил, что попадет в остальные сорок. Я рассказал, как развод может отразиться на детях. Он уверял, что будет по-прежнему заботиться о них, и все обойдется. Я объяснил разницу между влюбленностью и нашей потребностью в любви. Я говорил о пяти языках любви, просил дать этому браку еще один шанс. В то же время мне было ясно: я бросаюсь на танк, размахивая водяным пистолетиком. Разумные доводы были бессильны перед его чувствами. Он был тронут, что я так волнуюсь за Бекки, попросил помочь ей. «Но, – сказал Брент, – наш брак уже не спасти».
Через месяц он сам позвонил мне и попросил о встрече. На этот раз передо мной была уже не глыба льда. Брент заметно волновался. Любовница к нему охладела, у них начались размолвки. Она все больше отдалялась. И вот все кончилось. Это потрясло Брента. Слезы стояли у него в глазах, когда он рассказывал, чем она для него была. Он мучительно переживал этот разрыв.
Целый час Брент изливал мне душу, потом попросил совета. Я сказал, что сочувствую ему, понимаю его горе, и что должно пройти много времени, прежде чем он утешится. Но, сказал я, такой конец был неизбежен. Влюбленность не вечна, рано или поздно мы возвращаемся в реальный мир. С кем-то это случается до свадьбы, с кем-то – после. Брент согласился, что первое– лучше.
Затем я сказал, что, возможно, пришло время ему и жене обратиться к психологу. И может, если каждый овладеет языком другого, им удастся возродить любовь, ведь любовь – это выбор. Он согласился. А через девять месяцев Брент и Бекки, счастливые, покидали мой кабинет. Когда я встретил Брента через три года, он благодарил меня за то, что я помог им в трудные времена. Теперь их жизнь ничто не омрачает. О другой женщине он давно позабыл. Улыбаясь, он сказал: «У нас самая счастливая семья на земле».
Два человека не могут влюбиться друг в друга одновременно и не могут друг друга разлюбить в один день. Чтобы понять это, не нужно быть психологом. Послушайте хотя бы романсы. Как раз это случилось с Брентом: та женщина разлюбила первой. Девять месяцев я напряженно работал с Брентом и Бекки. Мы обсуждали их многочисленные конфликты, пытались найти выход из кризиса. Главное, что помогло им возродить брак: они освоили родной язык друг друга, они выбрали любовь.
Давайте вернемся к вопросу, которого я коснулся в девятой главе: «А если родной язык супруга для вас абсолютно чужой, и вам тяжело говорить на нем?» Мне часто задают этот вопрос, и обычно я отвечаю: «Ну и что с того?» Родной язык моей жены – «помощь». Чтобы выразить свою любовь к ней, я регулярно убираю квартиру. Вы думаете, мне это нравится? Вы думаете, мне легко? В детстве по субботам я делал уборку. Я не мог пойти на улицу, пока не закончу. Я водил по полу пылесосом и повторял: «Вот вырасту, никто не заставит меня это делать».
Я вырос и по-прежнему убираю квартиру. Причина тому одна – любовь. Ни за какие деньги я не притронусь к пылесосу. Только любовь может подвигнуть меня на такое. Когда я убираю квартиру, жена знает, я делаю это только из любви к ней. Чем тяжелее вам приходится, тем больше ваша заслуга.
Чем тяжелее вам приходится, тем больше ваши заслуги.
Кто-то мне возразит:
– Но это же совсем другое. Родной язык моей жены – прикосновения. А я не люблю нежностей. Не помню, чтоб родители хоть раз приласкали меня в детстве. Я к этому не привык. Что же мне делать? Простите, у вас есть руки? Сомкните их и представьте, что обнимаете жену. Готов поспорить, когда вы проделаете это упражнение три тысячи раз, вам уже не будет так трудно. Да и при чем тут ваши удобства? Мы же говорим о любви, а любить – значит заботиться о другом, а не о себе. Всем нам каждый день приходится делать то, что нам не нравится. Может быть, мне невыносимо тяжело вставать по утрам. И все-таки я встаю. Почему? Потому что иначе просплю всю жизнь. И я никогда не раскаиваюсь, что поднялся с постели.
То же с любовью. Узнав родной язык супруга, мы решаем говорить на нем, как бы трудно нам ни было. Мы не удовольствия ищем. Мы стараемся на благо другого. Мы говорим на языке супруга, чтобы удовлетворить его эмоциональную потребность в любви. А когда его сосуд любви наполнится, ему скорее всего захочется отблагодарить нас. Он отвечает нам на нашем родном языке, и оба мы счастливы.
Любовь – это выбор. И вы можете выбрать ее уже сегодня.
Глава 11
Любовь все меняет
Любовь – не единственная эмоциональная потребность человека. Психологи считают, что уверенность в себе, чувство собственного достоинства и значимости не менее важны. Но потребность в любви связана с ними.
Жена любит меня, а значит, она не причинит мне вреда. Я уверен в этом и спокоен. У меня могут быть недоброжелатели, но с ней я в безопасности. Без страха я встречаю любые трудности: у меня надежный тыл.
Жена любит меня, а значит, я достоин любви. Может быть, в детстве родители говорили мне обратное, но она-то познакомилась со мной взрослым, оценила меня и полюбила. Поэтому я себя уважаю.
Чаще всего нами движет желание самоутвердиться. Мы стремимся к успеху. Мы хотим убедиться, что наша жизнь чего-то стоит. У каждого свои представления о том, ради чего живет человек. Любовь помогает нам почувствовать собственную значимость. Мы рассуждаем так: «Раз меня любят, значит я чего-то стою».
Я поставлен над всем творением. Я способен мыслить абстрактно, облекать мысли в слова, принимать решения. Благодаря книгам я могу использовать опыт людей, которые жили задолго до меня. Мои близкие умирают, но смерть не обрывает их существование. Я знаю, во все времена люди верили в это. Сердце подсказывает мне, что это правда, даже если рассудок ищет доказательств.
Моя жизнь не бессмысленна. Есть высшая цель. Я верю в это, но пока меня никто не любит, я могу сомневаться в своей значимости. Если жена любит меня, не жалеет для меня ни времени, ни сил, я вижу, что важен. Если любви нет, я могу потратить всю жизнь, но так и не обрету уверенность в себе и самоуважение. Когда меня любят, мне уже не нужно без конца думать о себе. Ведь я в себе уверен. Я свободен и могу заняться чем-то другим. Настоящая любовь всегда дает свободу.
Если мы не уверены в любви супруга, мы постоянно будем видеть в нем угрозу своему счастью. Мы будем отстаивать собственное достоинство и интересы. Дом превратится в поле битвы.
Конечно, любовь не ответ на все вопросы, которые мучают нас, но она помогает искать ответы. С ее помощью муж и жена обсуждают разногласия, улаживают конфликты. Два даже очень непохожих человека могут жить в согласии. Они учатся находить друг в друге лучшее. Это награда за любовь.
В любви заложен огромный потенциал. Если мы говорим с супругом на его родном языке, мы этот потенциал реализуем. Любовь действительно меняет все. По крайней мере, так было для Джин и Ника.
Они приехали ко мне издалека. Ник был против. Джин вынудила его, пригрозив разводом. (Я не одобряю шантаж, но мои клиенты не всегда делают то, что я одобряю.) Они были женаты тридцать пять лет и никогда прежде не обращались к психологам.
Беседу начала Джин:
– Доктор Чепмен, сразу же хочу уточнить. Дело не в деньгах. В одном журнале я прочитала, что это основная проблема для любой семьи. Не для нашей. Мы оба работаем, у нас дом, две машины, долгов нет. В общем, деньги тут ни при чем. Кроме того, мы никогда не ссоримся. От подруг я знаю, что в их семьях скандалы не редкость. А я даже вспомнить не могу, когда мы в последний раз поспорили. Ругаться бессмысленно, мы оба так считаем.
Такое начало понравилось мне. Было ясно: Джин основательно подготовилась к встрече. Ей хотелось, не теряя времени, перейти к главному.
Она продолжала:
– Муж не любит меня. Наша жизнь превратилась в рутину: работа, дом. Мы не разговариваем даже за ужином: он смотрит телевизор. После еды возится в своей мастерской в подвале. Потом опять телевизор, и спать. Так каждый день. По субботам он играет в гольф или работает в саду. Вечером обычно мы навещаем друзей. С ними он разговаривает, но как только мы вдвоем, от него слова не добьешься. Он торчит у телевизора до поздней ночи. В воскресенье мы всегда ходим в церковь. Обедаем с друзьями. Потом он устраивается перед телевизором на весь день. Вечером снова церковь, ужин и спать. Вот такое расписание. Мы живем под одной крышей, но мы чужие друг другу. Мы просто соседи. Какая тут любовь? Он едва меня замечает. Я больше так не могу!
Джин рыдала. Я протянул ей носовой платок и повернулся к Нику. Он сказал:
– Не понимаю, чего ей недостает. Немного помолчав, продолжил:
– Я все для нее делаю. Я так стараюсь. Особенно последние два-три года. А она заладила: «Ты меня не любишь». Что бы я ни делал, ничего не помогает. Я не знаю, чего ей еще надо.
