Человеческое тело воспринимается как оковы для духа, сексуальность – как негативный инстинкт, который можно задействовать только для продолжения рода. Для девушек считалась обязательной покорность сначала отцу, а затем, после вступления в брак, – супругу. Давались и особые рекомендации по воспитанию девочек. Почти все авторы средневековых дидактических произведений отмечали скромность, стыдливость, целомудрие как необходимые для девушки качества. Воплощением идеала женщины, обладающей всеми добродетелями, была Дева Мария. В одном из сохранившихся текстов проповедей двенадцать служанок Девы Марии символизировали женские добродетели. Их имена – Умеренность, Замкнутость, Стыдливость, Внимание, Благоразумие, Робость, Честь, Усердие, Целомудрие, Послушание, Смирение, Вера.
Нельзя сказать, что со сменой эпохи уходили и мировоззренческие установки. Номинально это может быть именно так, но на уровне генетической памяти многие мужские ожидания сохранились до сих пор. Например, негласный стереотип «женщина опасна для мужчины». Образы коварной искусительницы, колдуньи, ведьмы (это обзывательство до сих пор в ходу), обманщицы всегда будут одновременно и манить, и пугать.
Пожалуй, именно этот призыв пронизывал все творчество Чезаре Ломброзо[3]. По роду своей деятельности он подробно изучал женскую суть – начиная от отношений между насекомыми, у которых самка физически сильнее самца, и птицами, которые в противоположность другим животным больше стремятся к прочным парным союзам, и заканчивая женской преступностью и проституцией, – и декларировал опасную природу слабого пола.
Где берет свои корни чувство подозрительности к женской натуре? Опять же в истории и религии. Возьмите, к примеру, Еву, которая оказалась виновницей первородного греха и лишила человечество райской жизни! Даже во многих древних мифах присутствует восприятие женщин как очень опасных для мужчин существ, обладающих некими чарами и сверхъестественными способностями. Женщина может замутить мужчине разум, отключить рассудок, вынудить его поступать недолжным образом. Все это достаточно глубоко засело в головах у представителей сильного пола и отражает ту психическую реальность, которая пронизывает отношения мужчины и женщины на протяжении многих веков.
Помните греческую историю о сиренах? Эти мифические существа в обличье полуптиц-полуженщин (в некоторых источниках полурыб-полуженщин) олицетворяли собой очаровательную, но обманчивую морскую поверхность, под которой скрываются острые утесы или мели. В сказаниях сирены изображались как девы чудной красоты с волшебным голосом. Своим пением они усыпляли путников, а затем раздирали их на части и пожирали. Впервые эти существа упоминаются в поэме Гомера «Одиссея»[4], встречаются они также в мифах про аргонавтов, отчаянных парней, отправившихся на поиски Золотого руна.
Позднее, когда телесность и духовность стали противопоставляться друг другу, женщине была отведена роль хранительницы очага, в ее обязанности прочно вошли воспитание детей и ведение домашнего хозяйства. Статус женщины принижался и в социальной, и в бытовой сферах. Во главу угла ставился духовный мир человека и его путь к божественному спасению, а наилучшее состояние для этого – преодоление сексуальности и сохранение целомудрия, в то время как вожделение является грехом и серьезной помехой для спасения души. Конечно, церковь была вынуждена признать допустимость сексуальных отношений, но при условии, что они имеют целью зачатие ребенка и «свободны от похотливых устремлений».
Именно в период Средневековья распространился взгляд на женскую природу как на телесное, природное, стихийное, хаотическое начало. В 1487 году доминиканские монахи Шпренгер и Инститорис написали пособие для инквизиторов – «Молот ведьм», где подробно обосновали тезис об особой предрасположенности женщины к колдовству. Они приводят три аргумента: «1) Они легковерны. Демон жаждет главным образом испортить веру человека. Этого легче всего достигнуть у женщин. 2) Они скорее подвержены воздействию со стороны духов вследствие естественной влажности своего сложения. 3) Их язык болтлив. Все, что они узнают с помощью чар, они передают подругам. Так как их силы невелики, то они жаждут отмщения за обиды с помощью колдовства». Вот так авторы «пособия» характеризуют противоположный пол. Согласитесь, совсем не лестно.
В период инквизиции, в XV – XVI веках, было сожжено огромное количество людей, 85 % казненных таким образом были женщинами. Красивые женщины попадали под особое подозрение святой инквизиции, поскольку внешняя красота, по версии палачей, символизировала еще более сильные чары и способность к соблазну, угрожающую мужчинам.
Можно предположить, что подобная жестокость помогала мужчинам справляться с внутренним тяготением к женщине. Они пытались таким образом отвергнуть то, что их больше всего манило. В этом, должно быть, и заключается корень противоречивого отношения мужчины к женщине, которое мы наблюдаем и по сей день. Такие эпитеты, как «коварная», «лживая», «неверная», «влюбленная в саму себя», чаще употребляются по отношению к женщинам, нежели к мужчинам, и притом очень часто – в разговорах о любимых женщинах. Вот парадокс!
Если задуматься, весь мировой фольклор изобилует образами женского коварства. К примеру, под Кисловодском есть утес, напоминающий фигуру сидящего мужчины. Местные жители называют эту гору «Замок коварства и любви». С утесом связана одна из легенд Кавказских Минеральных Вод. Случилось так, гласит она, что молодой пастух по имени Али и княжеская дочь Даута полюбили друг друга. Отец девушки, князь, был против неравного брака и решил отдать дочь замуж за богатого престарелого соседа. Даута не посмела ослушаться отца. Когда же затрубили трубы и приехали сваты, влюбленные поклялись: «Лучше умереть вместе, чем жить в разлуке». Юноша и девушка поднялись на высокую гору. На краю отвесной скалы, взглянув в последний раз в глаза красавицы Дауты, Али воскликнул: «Прощай! Умирать с любимой не страшно!» – и прыгнул в пропасть. Но Даута испугалась смерти, спустилась с горы и вернулась к отцу. Она вышла замуж, но брак без любви был несчастливым. Через год Даута умерла. Узнав об этом, ее отец окаменел от горя, превратился в утес, который с той поры стали называть Замком коварства и любви. Вот такая история о женском непостоянстве…
Мужчины постоянно сталкиваются с лукавством слабого пола. Женщина всегда опасна, она обладает огромным желанием и способностью к соблазнению мужчины, из-за чего он лишается своей силы и независимости, может даже погибнуть. На этой почве появляются в фольклоре и русалки, и ведьмы, и чародейки. Надо сказать, что приписывание женщинам злых чар хотя и в незначительной степени, но осталось в сознании многих мужчин и по сей день нередко присутствует в качестве фона в их разговорах. Ореол женского коварства заставляет мужчин защищать свою независимость – и таким образом маскировать страх потерять свободу.
История и фольклорные образы дают нам возможность проследить противоречивость мужского отношения к женщине. В разное время на первый план выдвигались разные качества. Но если до сих пор мы говорили об умерщвлении романтической любви, то теперь скажем и о воспевании женской красоты.
В Древней Греции за культ любви отвечала целая плеяда богов во главе с нежной Афродитой. В Библии женщина описана как помощница и утешительница мужа (Ева), а также мать (Мария). Вместе с тем развиты осуждаемые образы блудниц. А вот в Средние века зарождается понятие рыцарской любви. Наверняка вы помните из курса литературы «образ Прекрасной дамы» – романтичной, непорочной и обязательно с розой в руках? Ну так вот – на свет он появился в те самые «темные времена». Важным поворотным моментом в восприятии красоты стал рубеж XII – XIII веков, когда культура приобрела более светский характер. Экономический подъем в Европе и последовавшее за ним стремление к роскоши в рыцарской среде породили идеалы, далекие от аскетизма и воздержания.
В XIII веке расцветает поклонение Прекрасной даме. Трубадуры восхваляют королев рыцарских турниров, их тонкий гибкий стан, подобный виноградной лозе, светлые волосы, продолговатое лицо, прямой тонкий нос, пышные кудри, ясные и веселые глаза, кожу, подобную персику, алые губы… Женщину сравнивают с розой – она нежна, хрупка и изящна.
В эпоху барокко, на основе развития образа Прекрасной дамы, сформировался образ леди – элегантной, благородной и целомудренной женщины. В стилях нуар и ар-деко культивируется образ роковой женщины – красивой, сексуальной, циничной и в меру развратной, в совершенстве владеющей искусством флирта, которая кружит голову мужчинам. Примером роковой женщины является Мата Хари[5]. И наконец, набоковская Лолита – в современной культуре женственность часто отождествляется с инфантильностью, наивностью и непосредственностью.
