На следующий день они встретились на задней стоянке.
— О-о-о-о-о! — простонала она. — Это… это просто фантастика! Невероятно! Прокати меня! Ну, пожалуйста!
Кончиками пальцев она нежно, чувственно провела по блестящей дверце автомобиля, как могла бы провести, подумал он, по его телу.
— Он оснащен лебедкой со стофутовым кабелем, которая устанавливается на передке, если я забуксую, чтобы можно было зацепиться крюком за дерево и вытащить его из колеи. — Затем, подмигнув, Рекс добавил: — Нет ничего лучше лебедки на передке.
Это замечание не прошло мимо внимания Долли, которая тут же ответила:
— Ты сказал «лебедка»? Может, это ты меня называешь «лебедкой»? Такого я о себе еще не слышала! Или ты имеешь в виду, что хочешь меня на передке своего красавца? — Долли вызывающе потерлась низом живота о хромированный передний бампер. — Люблю хром, — чувственно прошептала она.
Долли не заметила наклейку на бампере, утверждавшую, что «Буровики сверлят глубже», которой еще только предстояло в будущем привлечь к себе ее внимание.
Большинство коллег Рекса, упоминая своих жен, называли их не иначе, как «моя старушка», игнорируя тот факт, что эти «старушки» были моложе тридцати и сидели в основном дома с детьми дошкольного возраста. Не приходится удивляться, что Долли сразу стала объектом ненависти со стороны всех без исключения супруг водопроводчиков.
Все происходящее казалось Рексу безобидной забавой, но Бренда, его жена, была на этот счет другого мнения. Ей были прекрасно известны все женские уловки, и она легко подмечала, когда кто-нибудь задумывал положить глаз на ее мужа. Рекс, в свою очередь, был куда более наивен. Он действительно не понимал, почему Бренда «поднимает столько шума» из-за этого безобидного флирта между сотрудниками. По сравнению с теми «шалостями», которым он предавался в более юном возрасте, то, что происходило у него с Долли, было просто образцом скромности.
Из признаний Рекса во время партии в гольф я узнал, что его эротическое воспитание началось еще в раннем детстве, когда мать-алкоголичка отказалась от родительских прав на Меган, старшую сестру Рекса. Меган, находившаяся тогда в подростковом возрасте, с радостью восприняла неожиданно свалившуюся на нее неограниченную свободу и отсутствие необходимости отчитываться перед кем бы то ни было в своих поступках. Она уже тогда очень интересовалась мальчиками, а так как Рекс был ее единственным братом, то постоянно изобретала всевозможные эротические игры, в которые они и играли вместе. Любимой игрой у них была «Больница» (с обходом «врачом» «пациентов»), а второе место занимала «Школа» (в которой «учитель» применял к непослушным «ученикам» меры физического воздействия). Кроме того, в высокой траве прилегавшего к дому луга они регулярно устраивали подобные игры с соседскими детьми. Хотя Рекс и не припоминал, что бы они занимались откровенным сексом, о тех «забавах на лугу» у него остались воспоминания, как о самых необузданных эротических играх с минимумом ограничений.
Сексуальный тип «актеров»
«Актерский» сексуальный тип имеет больше шансов развиться у человека в том случае, если детство его было наполнено сильными или неадекватными эротическими впечатлениями. Ребенок, испытавший слишком ранний или чрезмерный сексуальный опыт, в детстве часто чувствует склонность к подобного рода переживаниям, но впоследствии отрицает это. Такие дети, став взрослыми, фокусируют свое внимание преимущественно на физической, сексуальной стороне отношений и оказываются не способными столь же ярко воспринимать другие качества личности.
Именно это и произошло с Рексом. Ядром всей его жизни являлись «приземленные» физические отношения, и потому он был искренне удивлен и озадачен тем, что его флирт с Долли так расстраивает Бренду. Для него происходящее ничем не отличалось от того, что было всегда, от того, к чему он привык. Как рыба не осознает того, что она мокрая, так и Рекс едва ли понимал, что его поведение не отвечает принятым нормам.
Однажды в пятницу, когда очередная словесная пикировка до предела распалила Рекса и Долли, он сказал:
— Сегодня после работы мы с ребятами собираемся зайти в бар, пропустить по паре стопочек… Как насчет того, чтобы присоединиться к нам? Пойдешь?
— Конечно! — охотно согласилась Долли. Тем же вечером, изрядно выпив и вволю натанцевавшись, Рекс на своем новом пикапе вез Долли к ней домой. Несколько раз по дороге он задумывался, стоит ли это делать. Он, конечно, предупредил жену, что собирается с ребятами в бар и, вероятно, придет домой поздно, однако целая куча народа видела, как он отплясывал с Долли, а в этом городишке сплетни имеют особенность распространяться с удивительной скоростью. И все же вскоре он уже поднимался по лестнице ее дома, а затем, едва успев закрыть за собой дверь, они бросились в страстные объятия друг друга. Он погрузил разгоряченное лицо в ее пышную грудь, а она тем временем лихорадочно расстегивала и застегивала молнию его джинсов.
Его рука опустилась на мягкую кожу ее ноги чуть выше колена. Ее дыхание стало резким и прерывистым. Сейчас все свершится. Дойти до этого и остановиться — так просто не бывает. Это все равно, что залезть в холодильник за вожделенной шоколадкой, которую строго-настрого запретили трогать, отломить от нее кусочек, положить остальное назад и не съесть кусочек, оставленный себе. Выпитый алкоголь уже успел полностью раствориться в крови и теперь решительно смывал остатки робких мыслей о сохранении верности Бренде. Долли, в свою очередь, не предпринимала никаких попыток остановить его.
Но неожиданно все изменилось самым решительным образом. Когда его пальцы уже проникли под край ее трусиков, Долли вдруг застыла.
— А что если Бренда узнает? Лучше мы не будем переходить границы. А Чак вообще убьет нас обоих, если только узнает, что мы вообще собирались заняться этим!
Бренда! С чего это Долли вдруг вспомнила о ней? А Чак? Раньше она о нем почти не упоминала. Рекс знал, что у нее есть приятель, но как-то никогда не замечал, чтобы Долли мучилась от угрызений совести. Неужели она это серьезно? У него джинсы вот-вот лопнут от напряжения, а она в этот момент вспоминает о Бренде! Это… это просто садизм какой-то! В голове у него стучало, накопившаяся страсть требовала выхода, но Долли невозможно было переубедить ни ласками, ни уговорами.
— Я не хочу становиться причиной развала семьи! — театрально всхлипнула она. — Бог свидетель, у меня не раз была такая возможность, но я никогда не пойду на это!
Сбитый с толку, Рекс тщетно пытался понять, что произошло. Без всякой видимой причины роковая соблазнительница превратилась вдруг в мать Терезу. В чем дело?
В действительности то, что случилось между Рексом и Долли, отнюдь не является необычным развитием событий. Это был бурный, доведенный до своей кульминационной точки всплеск эмоционально интенсивных, но духовно поверхностных отношений. В любом относительно большом коллективе вы наверняка встретите не одного такого Рекса или Долли. В них, возможно, не будет присущей Сюзетте всепоглощающей эмоциональности, однако люди, подобные Рексу и Долли, во всем руководствуются чувствами, и жизнь их похожа на бесконечный телесериал, в каждой серии которого — или прожитом ими дне — присутствует определенная доля легкого мелодраматизма.
После этого инцидента отношения Рекса и Долли уже никогда не были прежними. Игривые намеки, занимавшие раньше большую часть проводимого ими вместе времени, прекратились так же внезапно, как когда-то начались, а очередной счастливой мишенью недвусмысленных поддразниваний Долли стал Джим, коллега Рекса.
О похождениях мужа Бренде стало известно той же ночью. Вернувшись домой около двух часов, он, мучаясь от ущемленного самолюбия и продолжая оставаться под воздействием алкоголя, недолго сопротивлялся и вскоре, отвечая на настойчивые вопросы Бренды, рассказал ей о своей несостоявшейся измене. Глубоко уязвленная его неверностью, Бренда, тем не менее, смогла осознать поверхностность увлечения Рекса и согласилась отложить на время процедуру развода с тем условием, что он станет посещать сеансы психотерапевтической реабилитации.
Бренда выросла в семье беспрестанно скандаливших между собой родителей-алкоголиков. Уже в подростковом возрасте большую часть свободного времени она была занята тем, что пыталась удержать родителей от развода или разыскивала по всему городу пьяного отца, объезжая бары перед закрытием, чтобы отвезти его домой. Отец ее умер от цирроза печени за два года до того, как она вышла замуж на Рекса, и потому ей было не сложно переключиться с «заботы» об отце на «заботу» о муже. Интрижка Рекса заставила Бренду сосредоточить усилия на «спасении» собственной семьи. В действительности она не хотела разводиться, но заполнила все необходимые для этого бумаги, чтобы, как она выразилась, «обратить его внимание на семью».
