Семья вписывается в род, род ощущает себя живым только в детях. Самое страшное наказание во все времена для народа — уничтожение рода. Я еще раз повторю, субъективно, внутренне, психологически и интеллектуально человек меняется очень медленно. Внутренне можно заменить названия, преобразовать формы, но содержание основных понятий, основные конфликты, плюсы и минусы, ценности и потребности у нас все те же, что и десяток веков назад. Вы увидите это, читая художественную литературу, на уровне человеческих взаимоотношений, там все понятно, когда бы ни была написана книга.
И есть в людях эта тревожная кнопка — самое страшное, когда вырывают из мест, где жил род, где жили их предки, где могилы близких людей. Самое страшное не иметь надежды на продолжение рода. Запрещая жить на земле, у людей забирали силу, обрывали культурные связи, уничтожали сцепление времен, делающее человечество сильным, непрерывным, лишали какую-то его часть источников жизни. Род, традиции, корни, опыт — это ресурс, сила, питание рода.
Не зря люди так берегут память о своих предках, берегут свой язык, передают даже в наше время, странное, рваное, оторванное время, какие-то мелочи, пусть это даже дедовы часы, бабушкино платье, скатерть, которую, может быть, никто не использует, но она есть, она знак и символ принадлежности. Эти вещи очень важны для духовной части жизни человечества, потому что в них присутствует дух отдельной семьи, сливающийся с духом других и сохраняющий культурную, а следовательно, и душевную жизнь человечества.
Тоталитарные государства что делали? Они уничтожали семью. Они говорили о том, что государство будет воспитывать детей, что детей должны воспитывать профессиональные люди, потому что родители не знают, как правильно, как надо. В этом случае воспитание становится чистой и незамутненной шлифовкой человека как детали того общества, в котором он воспитывается. И исчезает родовой момент, момент передачи эмоционального, морального, культурного опыта. И тогда значимость самой семьи уходит.
Потому что внутри семьи, в этом маленьком государстве, существует хотя бы крупицами, небольшими островками, моментами жизнь, неподвластная управлению социума, — частная жизнь. Она является одновременно и мостом, и охранной границей для внутренней жизни человека, для ценности этой внутренней жизни. Можно сказать, душевной, но там не только душа, там все, что происходит у каждого из нас внутри, — наша субъективность, то, что мы не можем показать и рассказать другим и то, без чего мы перестаем быть людьми в полном смысле этого слова. Так строится крепость для человека внутреннего: семья как граница личной жизни, внутри семьи частная жизнь. Отношения, желания, связи и частная жизнь дают возможность цвести и плодоносить человеческой душе. Частная жизнь становится территорией, где возможна исключительная вещь — наследие сокровенного, что может быть передано только по принципу прямой передачи и не может быть контролируемо, потому что внутренняя жизнь человека не поддается контролю и управлению.
Внутренняя жизнь человека не поддается контролю и управлению.
Именно этого всегда боялись тоталитарные государства. Никто ведь не знает, что рождается там, за закрытыми дверьми спальни, когда тихим шепотом звучат самые главные слова и рождаются самые главные переживания.
Никто точно не знает, как и когда происходит прямая передача наследия рода человеческого.
Может быть, когда ребенок видит, что отец любит мать, и эти люди, его родители, близки и понимают друг друга без слов. Может быть, в моменты, когда на стол выкладываются альбомы, где есть фотографии пусть ушедших, но важных людей. И когда в семье помнят о подвиге дедов, о войнах, о трудностях, которые пережили бабушки, или, наоборот, об их достижениях, их победах, гордятся ими. Их открытиями в науке и труде или посаженными ими яблонями, или тем, что другие люди уважали этого человека и на этой улице все с ним здоровались.
Никто не знает, где, как и когда, но человеческий опыт хранит знание о том, как можно создать условия, чтобы эта передача произошла. Ибо она — залог сохранения человеческого в человеках, залог не прерывающейся передачи добра, нравственных законов, которые не определимы внешней идеологией. Нравственный закон — тайна, сокровенная тайна внутри человека, такая же загадочная, как звездное небо над головой, и сохраняющаяся только прямой передачей. Невозможно сохранить ее книгами, текстами, объяснениями. Поддержать можно, а сохранить, увы, нельзя.
С древних времен люди знают, что истинное мастерство, пусть это будет мастерство сапожника или великое мастерство музыканта и даже достойное уважения мастерство управления воспринимается только рядом с человеком, который это мастерство уже постиг. Мастерство семейной жизни познается только в семье, идет из семьи.
В других союзах люди осваивают какое-то иное мастерство, с другими задачами и ценностями. Может быть, они не менее важны для людей, но они другие. Хочу напомнить, что мы разговариваем на тему, которая выросла из вопроса: «Самостоятельность, самодостаточность, самореализация и другие „само-“, которые может женщина захотеть иметь аспектами своей жизни, приговаривают ее к одиночеству или нет?». Ответа на этот вопрос нет, и книга, собственно, объясняет, почему. Как «само» может помочь близости двух людей? Как интеллектуальный подход помогает увидеть, чего вы, собственно, хотите и в какой форме? Что такое семья и на чем она может быть построена? Для чего она нужна женщине и как это объясняется с точки зрения особенностей женского интеллекта? Чем семья отличается от других союзов? Как можно посмотреть на себя и свою жизнь, чтобы увидеть, в каком будущем вы будете счастливее, какое будущее, с кем и в каком виде партнерства для вас органичнее?
Поэтому мы говорим о семье, любви, счастье, детях, родителях, женах и мужьях. О всех тех бытовых, привычных или драматичных моментах, которые предлагает нам жизнь в человеческом обществе. Говорим с точки зрения женщины и для нее, опираясь на сильные стороны ее природы и сознания: чуткость к живому и мертвому, искусство отношений и ориентации в частной жизни. Говорим, пробуя осмыслить ошибки, которые могут подстерегать женщину, если она не знает слабых сторон своего интеллекта: привычки сваливать все в одну кучу и создавать путаницу, отсутствие умения структурировать и разрабатывать стратегию, стремления перетащить частную жизнь в социальные взаимодействия и пользоваться отношениями на территории интересов.
А теперь вернемся к моменту свадьбы.
Мы выяснили, насколько сильны в женщине программа и желание официального замужества. И видим, что обусловлено это не просто социальным давлением, а многими вещами, связанными с теми природами, к которым женщина принадлежит. И теперь можем сделать вывод: официальный брак для женщины — еще одно средство усиления позиции в чуждом ей социальном мире. Это статус, который женщина получает через социальное действие, — замужество. А женщине, очень много сил потратившей на определение своего социального статуса, утверждение своего полноправного существования в социуме, факт «замужем» добавляет уверенности в своей социальной позиции. Мы уже говорили об этом, и сейчас можно только дополнить.
Не зря во всех анкетах, и не только в нашей стране, есть пункт, где пишут: «женат», «холост», «не замужем», «разведен», «разведена». Так обозначается социальный статус. Ответ в этой графе «замужем» показывает, что женщина находится во внятном, утвержденном, уважаемом социальном положении. «Не замужем» означает, что женщина еще не утвердилась в одной из тех традиционных позиций, которые для нее существуют и способствуют уверенности в себе.
Официальный брак для женщины — еще одно средство усиления позиции в чуждом ей социальном мире.
Мир в настоящее время внешне очень изменился. Раньше разведенная женщина получала от общества сильный минус, как будто становилась аутсайдером, оказывалась за бортом мира благополучных и становилась в глазах социально успешных женщин проигравшей. Но мир изменился. В своей демократической свободе он дал женщине возможность менять и выбирать ее положение.
Сегодня, когда женщина пишет, что она разведена, она как бы сообщает, что была замужем, сыграла эту роль, роль исчерпалась или ей не понравилась, и женщина приняла решение от этой роли отказаться. Сейчас это часть социальной игры, навык, который она по желанию может приобретать или не приобретать, пользоваться им или не пользоваться, быть в этой структуре или не быть.
И теперь ответ «разведена» сильно отличается от «не замужем» (то есть никогда не пробовала пользоваться такой структурой, как семья, не была выбрана, не обладала этим статусом, не знает, не умеет, не захотела). «Не замужем» — для социума это вопрос: «А в чем дело? Что не так? Почему?». То ли не доросла, то ли некондиция, то ли неподготовлена. Подсознательно мир смотрит на нее с недоверием. Нет, жесткие требования в этом месте сегодня отсутствуют, но внутреннее недоверие присутствует. Скажем так, ожидания социума остаются неоправданными.
