Ознакомительная версия.
Леди Мэри. Пойдемте, папа. Мы готовы.
Она и лорд Лоум идут к скалам, остальные следуют за ними, даже не замечая, что день быстро, как положено в тропиках, сменяется ночью.
Крайтон. Милорд, умоляю вас, у меня нет ни малейшего желания становиться главным. Попробуйте еще раз, милорд.
Лорд Лоум (в ярости). Попробуйте!
Крайтон (с надеждой). Возможно, вы докажете, что лучше вас никого нет.
Лорд Лоум. Возможно! Дети мои, за мной.
Они исчезают в тростнике.
Триэрн. Крайтон, мне очень жаль, но, разумеется, я должен идти с ними.
Крайтон. Разумеется, сэр.
Он зовет Твини, и она появляется из-за хижины. Затаившись там, она наблюдала за происходящим.
Крайтон. Иди, Твини (подводит ее к Триэрну). Мы встретимся очень скоро, Твини. Спокойной ночи, сэр.
Триэрн. Спокойной ночи. Едва ли они ушли далеко.
Крайтон (раздумчиво). Они пошли на запад, куда дует ветер, а это значит, что природа уже все взяла в свои руки. Все они голодны, сэр, а суп вот-вот закипит (он снимает с котелка крышку). Ветер понесет запах с собой. Этот котелок говорит голосом природы, мистер Триэрн. Это очень громкий голос. Спокойной ночи, сэр.
Триэрн. Спокойной ночи.
Он уходит, вместе с Твини, какое-то время слышны их шаги. Крайтон стоит с крышкой в руке, словно забыл, по какой причине снял ее с котелка. Он взволнован до глубины души, будто изменил своим принципам. Но вера, что природа все решит сама, крепка, как и прежде. Вот Крайтон и начинает готовиться к ночи. Зажигает фонарь, одно из считанных сокровищ, достав ленных на берег, набивает трубку крошками табака, найденными в различных карманах. Потом его тревожит движение какого-то животного в траве. С фонарем в одной руке и саблей в другой он обходит хижину. Возвращается, раскуривает трубку, садится у костра. Огонь подсвечивает красным его лицо, волевое и немного зловещее. Шум прибоя усиливается. Костер — единственное световое пятно в кромешной тьме.
Раз или два, как того требует природа, Крайтон наклоняется к котелку, помешивает варево и запах уносится на запад. Потом продолжает молчаливую вахту.
Появляются новые тени. Не те, что отбрасывает огонь. Спасшиеся в кораблекрушении возвращаются. Один за другим усаживаются у костра. Протягивают к огню руки. Нет только леди Мэри. Но появляется и она, сцепив зубы, встает у дерева. Нет сомнений, что и ей не устоять против природы.
Счастливый дом
Все тот же остров. Только теперь мы видим бревенчатый дом, построенный в миле от того места, где была хижина, на берегу ручья.
Место действия — гостиная, стены и потолок которой — из крепких бревен. У колонн, поддерживающих потолок, различные орудия труда, лопаты, пилы, удочки. На крюках, вбитых в колонны — мешки с продуктами, есть и копченые окорока. На полу несколько шкур. Стулья и столы — тоже деревянные. В стенных нишах какие-то мешки и кули. Видны и кое-какие вещи, доставленные с яхты, скажем, с крыши свисает штурвал, на котором закреплены несколько электрических ламп. Спасательный круг превратили в спинку одного из стульев. Пару бочек распилили пополам и они стали пуфиками.
В дальнем конце комнаты — кухня, которую можно отделить от комнаты раздвижной стенкой. Труба над очагом доставлена с яхты. На стенных полках — аккуратно разложены раковины. Некоторые служат тарелками, другие — мисками и супницами. Входная дверь довольно необычна. Она вращающаяся и состоит из четырех радиусов, покрытых шкурами. Такие ставят в отелях и ресторанах, чтобы человек мог выйти, а теплый воздух — остаться. В этом доме такая дверь демонстрирует лишь творческий потенциал того, кто ее сконструировал. Еще одна дверь, обычная, ведет в коридор, где находятся спальни и кабинет-мастерская Крайтона. Там он в настоящее время и пребывает, но мы его, увы, не видим. Через большое окно мы, однако, видим коровники, курятники, пшеничное поле. Стоит прекрасный летний вечер.
Твини сидит на кухне, ощипывает птицу и бросает перья на простыню, которая расстелена на полу. Она полностью довольна жизнью. Мы, конечно, помним, что из всех женщин только Твини успела одеться, как положено, когда они покидали тонущую яхту. Наряд этот по-прежнему на ней, пусть весь и в заплатах. Особенно она гордится юбкой и иногда, если повод достаточно важный, одалживает ее другим женщинам.
Снаружи кто-то свистит Твини. Она то ли поглощена своим делом, то ли не слышит, так что свистун забрался в окно, чтобы застать ее врасплох. Это добродушный пожилой толстячок, который откликается на прозвище Папаня… но, несмотря на прозвище, мы его сразу узнаем. Это лорд Лоум, чей статус значительно понижен новыми обстоятельствами, но его вполне устраивает нынешнее положение. В этом счастливом доме он помогает всем, кто его об этом просит. Работа у него простая: подай-принеси. Одет он в шкуры. Полнота никуда не делась, но от дряблости не осталось и следа. Ушла и помпезность. Глаза чистые, кожа загорелая. И на физическое состояние жалоб у него нет.
В руках он держит изготовленную на острове то ли гитару, то ли банджо, и от избытка чувств начинает играть что-то веселое. Твини радостно улыбается. Но идиллия длится недолго. Что-то щелкает, шуршит и в окне над дверью в коридор появляется табличка «ТИХО». Его светлость тут же перестает играть и на цыпочках подходит к Твини.
Лорд Лоум. Я думал, Губерна нет дома.
Твини. Как видишь, он дома. И если увидит, что ты бездельничаешь…
Лорд Лоум бледнеет. Откладывает музыкальный инструмент и торопливо повязывает фартук. Твини отдает ему птицу, а сама начинает накрывать стол к обеду.
Лорд Лоум. И чем он сейчас занят?
Твини. Думаю, проектирует водопровод.
Лорд Лоум (гордясь своим хозяином). И у него получится! Смог же он построить кузницу без инструментов.
Твини (не менее горда). Он сделал инструменты!
Лорд Лоум. Из дюжины ржавых гвоздей. Лесопилка, Твини. Переговорные трубки. Электрическое освещение! И посмотри, Твини, как он использовал те части яхты. Что вынесло на берег. И все это за два года. Я горжусь тем, что служу ему.
Он радостно ощипывает птицу, а Твини с любопытством смотрит на него.
Твини. Папаня, толку от тебя никакого, но человек ты хороший, умный, веселый. Приятно, когда такой живет в доме (лорд Лоум лучезарно улыбается). Ты когда-нибудь думаешь о прежних временах? Когда мы были другими?
Лорд Лоум (после паузы). Обстоятельства меняют людей (и продолжает с удовольствием ощипывать птицу).
Твини. Но, Папаня, а если появится шанс вернуться?
Лорд Лоум. Я об этом уже не думаю.
Твини. Но вспомни, как не так уж и давно мимо острова проплыл корабль. И мы, как безумные, забежали в воду, кричали, махали руками. Но он проплыл мимо, а другого мы больше не видели.
Лорд Лоум. Если бы у нас и тогда было электрическое освещение, на корабле нас бы заметили (они смотрят на загадочный аппарат, который стоит в углу). Одно прикосновение к этому рычагу, Твини, и весь берег засияет яркими огнями.
Твини (пятится от рычага, словно он может прыгнуть на нее). Это самая удивительная машина из созданных им.
Лорд Лоум (мечтательно). А потом… Англия… дом!
Твини (тоже с головой уходит в мечты). Лондон субботним вечером.
Лорд Лоум. Милорды, поднимаюсь еще раз, чтобы обратиться…
Твини. А около Эдгрейв-роуд есть такой маленький магазинчик…
Грезы уходят, они возвращаются в реальность.
Лорд Лоум. Твини, как думаешь, мне сегодня дадут яйцо к чаю?
В этот момент в окне возникает силуэт атлетически сложенного мужчины, также одетого в шкуры. На плече коромысло с двумя ведрами. Это Эрнест. Но совершенно изменившийся Эрнест. Он входит на кухню через окно. Услышал последнюю фразу Папани и, возможно, справедливо, негодует.
Эрнест. Какое яйцо? За что тебе давать яйцо?
Лорд Лоум (резко). Это мое дело, сэр. Губерн никогда не окунал мою голову в ведро (обиженно отходит в глубину комнаты).
Эрнест (усаживаясь на одно из принесенных ведер). И мою, за последние три месяца, ни разу. На прошлой неделе он сказал мне, Твини: «Эрнест, лечение водой творит с тобой чудеса. Я даже задаюсь вопросом, а придется ли применять его еще раз?» (Самодовольно). Конечно же, такое доверие вдохновляет.
Ознакомительная версия.
