МЕНГЕН. Может быть, тут еще кто-нибудь найдется, кто хочет придти посмотреть меня, точно я последняя новинка в зверинце.
МИССИС ХЭШЕБАЙ. Вы и есть последняя новинка в этом зверинце.
Прежде чем Менген успевает ответить, слышно, как наверху падает что-то тяжелое, затем раздается выстрел и чей-то пронзительный вопль. Трио, уставившееся на Менгена, в смятении рассыпается.
ГОЛОС МАДЗИНИ (сверху). Сюда! На помощь! Вор!
ГЕКТОР (сверкая глазами). Вор!
МИССИС ХЭШЕБАЙ. Нет, нет, Гектор, тебя убьют!
Но уже поздно, он стрелой проносится мимо Менгена, который поспешно сторонится к книжной полке, чтобы дать ему дорогу.
КАПИТАН ШОТОВЕР (свистит в свой корабельный свисток). Все наверх! (Шагает вслед за Гектором.)
ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Мои брильянты! (Бросается за капитаном.)
РЭНДЕЛЛ (бежит за ней). Нет, Ариадна, позвольте мне!
ЭЛЛИ. О, может быть папу убили! (Выбегает.)
МИССИС ХЭШЕБАЙ. Вам страшно, Альф?
МЕНГЕН. Нет. Слава богу, это не мой дом.
МИССИС ХЭШЕБАЙ. Если вора поймают, нам придется, наверно, выступить в суде в качестве свидетелей? И нам будут задавать всякие вопросы о нашей частной жизни.
МЕНГЕН. Только не вздумайте говорить там правду, вам никто не поверит.
Из передней, страшно взволнованный, с громадным дуэльным пистолетом в руке, входит Мадзини и идет к чертежному столу.
МАДЗИНИ. Ах, дорогая миссис Хэшебай, я чуть было не уложил его. (Бросает пистолет на стол и, шатаясь, подходит к стулу.) Надеюсь, вы не думаете, что я действительно собирался его ухлопать?
Входит Гектор, ведя перед собой за шиворот старого грязного оборванца, выводит его на середину комнаты и отпускает. Следом за ними входит Элли, тотчас же бежит к отцу и, перегнувшись через спинку стула, обнимает его за плечи.
РЭНДЕЛЛ (входит с кочергой). Посторожите-ка эту дверь, Менген. А я пока буду стеречь другую. (Подходит к правой двери и становится там на страже.)
Вслед за Рэнделлом входит леди Эттеруорд и становится между миссис Хэшебай и Менгеном. Последней появляется няня Гинесс и останавливается около двери, слева от Менгена.
МИССИС ХЭШЕБАЙ. Что случилось?
МАДЗИНИ. Ваша экономка сказала мне, что кто-то забрался наверх, и дала мне пистолет, из которого мистер Хэшебай упражняется в стрельбе. Я собирался только припугнуть вора. Но едва я прикоснулся к этой штуке, как она выпалила.
ВОР. Да. И раскровянила мне ухо. Хорошо еще, что в лоб не угодила. Почему вы не заведете себе настоящий револьвер вместо этой штуковины, которая палит, стоит только на нее дунуть.
ГЕКТОР. Это один из моих дуэльных пистолетов. Простите.
МАДЗИНИ. Он сейчас же поднял руки вверх и заявил, что он сдается, потому что его поймали по всем правилам.
ВОР. Так оно и было. Посылайте за полицией.
ГЕКТОР. Нет, клянусь честью, его совсем не по правилам поймали: нас было четверо против одного.
МИССИС ХЭШЕБАЙ. Что же они теперь с ним сделают?
ВОР. Десять лет. И прямо в одиночную. Десять лет вон из жизни. Мне уж столько не отсидеть, я слишком стар. Это для меня гроб.
ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Что же вы не подумали об этом перед тем, как лезть за моими брильянтами?
ВОР. Но ведь вы же их получили обратно, леди. А вы сможете вернуть мне обратно десять лет моей жизни, которые вы у меня отнимаете?
МИССИС ХЭШЕБАЙ. Нет, невозможно похоронить заживо человека на десять лет за несколько брильянтов.
ВОР. Десять маленьких блестящих камешков. Десять долгих черных лет в аду.
ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Только представить себе, что нам предстоит пройти через все ужасы уголовного суда! И все наши семейные дела попадут в газеты. Если бы вы были туземцем и Гастингс велел бы вас высечь как следует и вон выгнать, я бы слова не сказала. Но здесь, в Англии, у порядочных людей нет никакой защиты.
ВОР. Я уж слишком стар для порки, леди. Посылайте за полицией, да и кончим дело. Это будет только справедливо. Вы правильно поступите.
РЭНДЕЛЛ (убедившись в мирных намерениях вора, ослабляет свою бдительность и выходит вперед, покачивая кочергой, точно это аккуратно сложенный зонтик). Друг мой, я не вижу ничего правильного и справедливого в том, что мы обременим себя кучей неприятностей для облегчения вашей проснувшейся совести. Лучше убирайтесь-ка подобру-поздорову, пока вам предоставляется эта возможность.
ВОР (неумолимо). Нет. Я должен снять грех с моей совести. Мне словно голос с неба провещал. Дайте мне провести остаток Моей жизни в темнице, в раскаянии. Я получу мою награду на Небесах.
МЕНГЕН (в негодовании). Даже воры – и те не могут вести себя естественно в этом доме.
ГЕКТОР. Придется вам, милый человек, потрудиться заработать себе спасенье за чей-либо другой счет. Здесь никто не собирается передавать вас в руки закона.
ВОР. Ах, так вы не хотите передавать меня в руки закона?
ГЕКТОР. Нет. Простите, что мы так негостеприимны, но не будете ли вы так добры убраться отсюда?
ВОР. Отлично. Я отправляюсь в полицейский участок и сам повинюсь. (Решительно направляется к двери, но Гектор останавливает его.)
ГЕКТОР, РЭНДЕЛЛ, МИССИС ХЭШЕБАЙ (вместе). Нет, вы этого не сделаете. Нет, нет, выкатывайтесь вон, милейший, не ломайте дурака. Да будет вам чудить! Что, вы не можете дома раскаяться?
ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Извольте делать то, что вам говорят.
ВОР. Вы, значит, покрываете преступление. Вы это понимаете?
МИССИС ХЭШЕБАЙ. Но это же совершеннейший абсурд. Кто может нас заставить преследовать человека, когда мы этого не хотим?
ВОР. А что у меня похитят мое спасенье – и только из-за того, что вам не хочется провести один денек на заседании суда, это, по-вашему, справедливо? Это правильно? Это честно по отношению ко мне?
МАДЗИНИ (поднимается и, перегнувшись через стол, говорит проникновенно-убедительным тоном, словно он стоит за пюпитром проповедника или за прилавком). Ну, полно, полно. Хотите, я научу вас, как вы можете обратить в вашу пользу даже ваше преступление? Почему бы вам не сделаться слесарем? Вы в замках хорошо понимаете; лучше, чем большинство честных людей.
ВОР. Это верно, сэр. Только, для того чтобы стать слесарем, надо иметь самое малое двадцать фунтов.
РЭНДЕЛЛ. Что вам стоит украсть двадцать фунтов? Подите в ближайший банк – и готово.
ВОР (в ужасе). Но как же это джентльмен может вбивать такие мысли в голову бедному преступнику, пытающемуся выбраться из греховной бездны? Стыдитесь, сэр! Да простит вам бог. (Бросается в кресло и закрывает лицо руками, словно молясь.)
ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. В самом деле, Рэнделл!
ГЕКТОР. Мне кажется, нам придется сделать сбор в пользу этого некстати раскаявшегося грешника.
ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Но двадцать фунтов – это просто смешно.
ВОР (быстро открывая лицо). Сколько мне придется купить инструментов, леди!
ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Глупости, у вас есть ваши воровские инструменты.
ВОР. Фомка, сверло, ацетиленовая лампа, связка отмычек – вот и все. Что с этим сделаешь? Мне понадобится горн, кузница, мастерская и всякое там оборудование. Да и на двадцать-то не обойдешься.
ГЕКТОР. Почтеннейший, у нас нет двадцати фунтов.
ВОР (чувствуя себя хозяином положения). Но ведь вы бы могли собрать между собой.
МИССИС ХЭШЕБАЙ. Дай ему фунт стерлингов, Гектор, и прогони его.
ГЕКТОР (протягивает ему фунт). Вот. А теперь вон отсюда.
ВОР (встает, берет деньги без малейшей признательности). Я ничего не могу вам обещать. У вас, я полагаю, могло бы найтись и побольше, у всех-то.
