Сганарель. А что вы хотите? Целых шесть дней он не мог умереть, а тут сразу же и умер. Это ли не действительное средство?
Дон Жуан. Ты прав.
Сганарель. Но оставим медицину — все равно вы в нее не верите, — поговорим о других вещах; это платье придает мне ума, и мне хочется о чем-нибудь с вами поспорить. Ведь вы же мне разрешаете споры и запрещаете только упреки.
Дон Жуан. Ну?
Сганарель. Хотелось бы мне выведать ваши мысли. Неужели вы совсем не верите в небо?
Дон Жуан. Оставим это.
Сганарель. Стало быть, не верите. А в ад?
Дон Жуан. Э!
Сганарель. То же самое. А в дьявола, скажите, пожалуйста?
Дон Жуан. Вот-вот.
Сганарель. Тоже, значит, не особенно. Ну а в будущую жизнь хоть сколько-нибудь верите?
Дон Жуан. Ха-ха-ха!
Сганарель. Я бы не взялся вас обратить. [34] А что вы думаете насчет «черного монаха»? [35]
Дон Жуан. Пошел ты к черту со своими глупостями!
Сганарель. Вот уж этого я вам не уступлю: достовернее «черного монаха» ничего быть не может, тут я хоть на виселицу готов. Однако нужно же во что-нибудь верить. Во что вы верите?
Дон Жуан. Во что я верю?
Сганарель. Да.
Дон Жуан. Я верю, Сганарель, что дважды два — четыре, а дважды четыре — восемь. [36]
Сганарель. Хороша вера, и хороши догматы! Выходит, значит, что ваша религия — арифметика? Экие же вздорные мысли появляются, по правде сказать, в головах у людей, — чем больше учился человек, тем неразумнее он чаще всего бывает! Я, сударь, слава богу, не учился, как вы, и никто не может похвастаться, что чему-нибудь меня научил, но я с моим умишком, с моим крохотным здравым смыслом лучше во всем разбираюсь, чем всякие книжники, и я-то прекрасно понимаю, что этот мир, который мы видим, не мог же вырасти, как гриб, за одну ночь. Кто же, позвольте вас спросить, создал вот эти деревья, эти скалы, эту землю, это небо, что над нами? Или, может быть, все это сотворилось само собой? Взять, к примеру, хоть вас: разве вы сами собой появились на свет, разве не нужно было для этого, чтобы ваша мать забеременела от вашего отца? Можете ли вы смотреть на все те хитрые штуки, из которых состоит машина человеческого тела, и не восхищаться, как все это пригнано одно к другому? Нервы, кости, вены, артерии, эти самые… легкие, сердце, печень и прочие части, которые тут имеются и… Бог ты мой, что же вы меня не прерываете? Я не могу вести спор, если меня не перебивают. Вы нарочно молчите, это просто ваша хитрость, что вы позволяете мне говорить.
Дон Жуан. Я жду, когда ты кончишь свое рассуждение.
Сганарель. А я рассуждаю так: что бы вы ни говорили, есть в человеке что-то необыкновенное — такое, чего никакие ученые не могли бы объяснить. Разве это не поразительно, что вот я тут стою, а в голове у меня что-то такое думает о сотне всяких вещей сразу и приказывает моему телу все что угодно? Захочу ли я ударить в ладоши, вскинуть руки, поднять глаза к небу, опустить голову, пошевелить ногами, пойти направо, налево, вперед, назад, повернуться… (Поворачивается и падает.)
Дон Жуан. Вот твое рассуждение и разбило себе нос.
Сганарель. А, черт! Как это глупо, что я пустился тут с вами рассуждать! Верьте во что хотите, — не все ли мне равно, в конце концов, будете вы осуждены на вечную муку или нет.
Дон Жуан. Однако мы так увлеклись рассуждениями, что, по-видимому, заблудились. Позови-ка вон того человека и спроси у него дорогу.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и нищий.
Сганарель. Эй, эй, человек! Эй, брат! Эй, приятель! Будь добр, на пару слов. Скажи нам, пожалуйста, как пройти в город.
Нищий. Вам надо и дальше идти этой дорогой, господа, а когда выйдете из леса, сверните направо, но должен вас предупредить — будьте начеку: с недавних пор тут в окрестностях завелись разбойники.
Дон Жуан. Я тебе очень признателен, друг мой, благодарю от всего сердца.
Нищий. Может, сударь, вы мне милостыню подадите?
Дон Жуан. Вот оно что! Твои советы, как я вижу, не были бескорыстны.
Нищий. Я бедный человек, сударь, и уже десять лет, как живу один в этом лесу. Заставьте вечно за вас бога молить.
Дон Жуан. Ты попроси у неба, чтобы оно дало тебе платье, а о чужих делах не беспокойся.
Сганарель. Ты, добрый человек, не знаешь моего господина: он верит только в то, что дважды два — четыре, а дважды четыре — восемь.
Дон Жуан. Что ты делаешь в этом лесу?
Нищий. Всякий день молюсь о здравии добрых людей, которые мне что-нибудь дают.
Дон Жуан. Так не может быть, чтобы ты в чем-нибудь терпел нужду.
Нищий. Увы, сударь, я очень бедствую.
Дон Жуан. Ну вот еще! Человек, который весь день молится, ни в чем не может иметь недостатка.
Нищий. Уверяю вас, сударь: у меня часто и куска хлеба нет. [37]
Дон Жуан. Вот странное дело! Плохо же ты вознагражден за свое усердие. Ну так я тебе дам сейчас луидор, но за это ты должен побогохульствовать.
Нищий. Да что вы, сударь, неужто вы хотите, чтобы я совершил такой грех?
Дон Жуан. Твое дело, хочешь — получай золотой, не хочешь — не получай. Вот смотри: это тебе, если ты будешь богохульствовать. Ну, богохульствуй!
Нищий. Сударь!..
Дон Жуан. Иначе ты его не получишь.
Сганарель. Да ну, побогохульствуй немножко! Беды тут нет.
Дон Жуан. На, бери золотой, говорят тебе, бери, только богохульствуй.
Нищий. Нет, сударь, уж лучше я умру с голоду.
Дон Жуан. На, возьми, я даю тебе его из человеколюбия… Но что я вижу! На одного напали трое! Силы слишком неравные, я такой низости не потерплю. (Со шпагой в руке бросается к дерущимся).
Нищий уходит.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Сганарель один.
Сганарель. Мой господин — отчаянная голова: сам ищет опасности. Однако помощь-то его пригодилась — двое обратили в бегство троих.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Сганарель в глубине сцены, Дон Жуан, дон Карлос.
Дон Карлос (вкладывая шпагу в ножны). Бегство этих разбойников свидетельствует о том, какую услугу оказала мне ваша рука. Позвольте, милостивый государь, поблагодарить вас за столь великодушный поступок и…
Дон Жуан. Я, милостивый государь, не сделал ничего такого, чего бы и вы не сделали на моем месте. Наша честь заинтересована в подобных столкновениях, а эти негодяи совершили такую подлость, что не помешать им значило принять их сторону. Но каким образом попали вы к ним в руки?
Дон Карлос. Я случайно отстал от моего брата и от всей нашей свиты и, стараясь напасть на их след, столкнулся с этими разбойниками: они сперва убили моего коня, а потом, если бы не вы, сделали бы то же самое и со мной.
Дон Жуан. Вам надо ехать по направлению к городу?
Дон Карлос. Да, но в самый город я не собираюсь. Мы с братом вынуждены разъезжать по окрестностям ради одного из тех досадных дел, которые заставляют дворянина приносить и себя и свою семью в жертву суровым требованиям чести, ибо самый отрадный успех здесь всегда губителен: если не расстаешься с жизнью, то, во всяком случае, расстаешься со всем остальным. Вот почему положение дворянина мне представляется печальным: вся его осмотрительность, все благородство его собственного поведения не могут обеспечить его благополучие и безопасность, законы чести ставят его в зависимость от чужого распутства, его жизнь, его покой и его благосостояние подвластны прихоти первого же наглеца, которому вздумается нанести ему одно из тех оскорблений, что приводят порядочного человека к гибели.
