Павел: Ужас!
Иво: Почему? Я сделал доброе дело.
Павел: Ты соблазнил жену своего друга.
Иво: Лучше сказать, что она меня соблазнила. Почему никто никогда не говорит, что женщина соблазнила мужчину. Хотя это не так уж и редко в наше время. И, пожалуйста, не пытайся убедить меня в том, что я не прав. В конце концов, я сделал доброе дело.
Павел: Доброе дело?!
Иво: Да, доброе дело. Я спас их брак. Сейчас они все счастливы — у их детей есть родители, Эна счастлива и довольна жизнью, а Зоки больше не ощущает ее давления. Из того кризиса, который переживал их брак, они сами никогда не выкарабкались бы без моей помощи. Я вообще не люблю, когда браки распадаются. Тут всегда больше всего страдают дети. Один мой дальний родственник Томо, ему было двадцать лет, когда расстались его родители, так тяжело это пережил, что уехал жить в Аргентину. Если не оставалось ничего другого, я хотя бы спас детей Эны и Зоки. Я вообще-то настоящий миротворец.
Павел: Ты ненормальный.
Сцена первая
В столовой Роберт расставляет на стол тарелки, фужеры, кладет приборы, салфетки… В комнату входит Лео.
Лео: Привет!
Роберт: Привет!
Лео: Что это так вкусно пахнет?
Роберт: Тортильетки с сыром.
Лео: Супер. Мы уже давно их не готовили.
Роберт: Через десять минут все будет готово.
Лео: Только хорошо их запеки. Я люблю, когда сыр совсем расплавится, пожелтеет.
Роберт: Что у тебя на работе?
Лео: Все как всегда. А у тебя?
Роберт: Как обычно. Скучно и не интересно.
Пауза.
Роберт: Я боялся, что ты опоздаешь к обеду.
Лео: Я немного пробежался по магазинам.
Роберт: Ты не говорил мне, что…
Лео: А я и не собирался. Так получилось.
Роберт: По каким магазинам?
Лео: Я хотел купить новую рубашку. Какую-нибудь красивую, праздничную.
Роберт: Нашел что-нибудь?
Лео: Нет. Все такое простоватое, дешевое, мерзкое. Такое скучное — или для новоиспеченных директоров, или для недозревших гулен. Короче, нет красивой элегантной мужской рубашки.
Роберт: Можно завтра после работы вместе поискать. Я тоже хотел купить себе рубашку.
Лео: Хорошо. Можно.
Пауза.
Лео: Мне звонил Денис.
Роберт: Денис звонил?
Лео: Да.
Роберт: На мобильник?
Лео: Нет, на работу.
Роберт: Когда?
Лео: Сегодня.
Пауза.
Роберт: Неужели он позвонил?
Лео: Позвонил.
Роберт: Я думал, что он больше не позвонит.
Лео: И я так думал.
Роберт: Ему хоть было неудобно?
Лео: Нет. Он разговаривал так… как будто мы каждый день созваниваемся… И голос… как бы это сказать… нормальный, спокойный.
Роберт: Спокойно?
Лео: Да. Короче говоря, старался быть спокойным.
Роберт: А ты?
Лео: А что я?
Роберт: А как ты разговаривал?
Лео: Спокойно.
Роберт: Спокойно?
Лео: Да, спокойно. Интеллигентно и спокойно.
Роберт: После всего, что было?
Лео: А что мне остается?
Роберт: Я бы послал его к черту.
Лео: Ты же знаешь, что я никогда не опущусь до этого.
Роберт: Почему? Если бы он так поступил со мной, я бы не перенес. Я бы сказал все, что я о нем думаю.
Лео: Ладно, Роби, сейчас это уже не важно. Это все в прошлом.
Роберт: Ты уверен, что в прошлом?
Лео: В далеком прошлом.
Роберт: А почему же это «прошлое» звонит тебе после года молчания?
Лео: На следующей неделе у него здесь в Загребе открывается фотовыставка.
Роберт: В Загребе?
Лео: Да, здесь.
Роберт: После отъезда в Париж в одном интервью он сказал, что это провинция, в которой его не признают и не понимают. А теперь в этой провинции он открывает выставку. Наверно, розы в Париже цветут не для него.
Лео: Наоборот, у него все в порядке — хорошо зарабатывает, работает с крутыми журналами.
Роберт: Успел похвастаться?
Лео: Я спросил, как у него дела, он ответил.
Роберт: И что он хотел?
Лео: Он будет здесь всего три дня… Спрашивал, может ли он здесь остановиться.
Роберт: Где, здесь?
Лео: Да, у меня. Говорит, что сыт по горло гостиницами и командировками… Он знает, что у меня две комнаты для гостей… Сказал, что был бы рад поговорить со мной.
Роберт: А ты? Что ты ему ответил?
Лео: Ну… Я сказал, что можно. Я предполагал, что ты не будешь против.
Роберт: Он знает обо мне?
Лео: Знает. Я ему сказал. Но он знал и раньше. Ему кто-то уже сказал. Но он сказал, что ему это не помешает, что он с удовольствием с тобой познакомится.
Роберт: А ты не спросил, может, это мне помешает? Вы все-таки когда-то…
Лео: Прости, Роби, но это было когда-то, это далекое прошлое. Да я и не знал, что сказать, кроме как: «Да, конечно, приезжай, останавливайся здесь, поговорим» и так далее. Я думал, что мы люди цивилизованные, что мы выше мелких страстей, выше ревности.
Роберт: Я не сказал, что я ревную, потому что я не ревнив. Я просто думал, что прежде чем ему ответить, ты посоветуешься со мной, принимать ли его здесь. Это, конечно, твой дом, но это уже десять месяцев дом, в котором живу и я.
Лео: Ну, хорошо, я спрашиваю тебя сейчас: не против ли ты, чтобы он здесь остановился? Если ты будешь ревновать, то я позвоню ему и скажу, что, к сожалению, в эти сроки я не смогу его принять.
Роберт: Да речь не о том, буду ли я ревновать, а о том, что было бы корректнее, если бы ты сначала спросил меня, исходя из отношений, которые когда-то между вами были.
Лео: Извини, но ты тоже меня не спрашивал, когда ходил в больницу навещать Боки.
Роберт: Это другое дело. Болезнь — это кое-что другое. Больные находятся вне всех категорий.
Лео: Все равно, ты мог бы спросить. Но ты же не спросил.
Пауза.
Лео: Я согласился, чтобы он остановился здесь, потому что его вопрос застал меня врасплох. Я не хотел ему отказывать, чтобы он не подумал, что я побегу советоваться с тобой. Я не хотел, чтобы он подумал, что я не свободен, что я нахожусь под твоим влиянием, что ты довлеешь на меня. Я хотел, чтобы он думал, что ты цивилизованный, широкий человек, что ты над всем этим. Не разочаровывай меня перед ним.
Роберт: Ты знаешь, я тебя не разочарую, но… Черт, что за запах?! Тартольетки сгорели!
Роберт убегает на кухню.
Сцена вторая
В гостиную входят Ян, Томо и Отец. Снимают плащи.
Отец: На улице похолодало, а в доме все еще тепло.
Ян: Как же здорово, что ты зашел выпить с нами стаканчик. Со мной и с папой. Было бы глупо сидеть в каком-нибудь кафе рядом с кладбищем. Здесь уютнее.
Томо: Я уже сказал, один стаканчик и только десять минут. У меня еще встреча с одноклассниками.
Томо разглядывает все вокруг так, как человек осматривает знакомую комнату после долгого отсутствия.
Ян: Ну, что? Ничего не изменилось за эти пять лет… или за эти десять.
Томо: Да, все также.
Ян: Папа, ты хочешь прилечь или выпьешь с нами?
Отец: Я выпью с вами.
Ян: После того, как на кладбище тебе стало плохо, я решил, что тебе необходимо прилечь.
Отец: Нет, теперь лучше. Посижу с вами, а потом, когда Томо уйдет…
Томо: Я совсем не надолго.
Ян протягивает рюмку отцу, потом Тому.
Ян: Так, ну, давайте выпьем вместе после стольких лет.
Ян наливает Отцу, Тому, потом себе.
Ян: Ну, с приездом домой! На здоровье!
Отец: На здоровье!
Томо: На здоровье!
Они стоят молча и не знают, как продолжить разговор.
Ян: Я надеюсь, тебе понравилась новая семейная могила. Папа заказал лучших каменотесов. А мамин барельеф делал известный скульптор. Он здесь в последние годы стал очень известным… Мы ему дали все мамины фотографии, которые были. Мне кажется, он хорошо передал выражение ее лица. Она и была такая.
