УОЛТЕР. Да, мадам, раз уж вы это подметили… Типичная истеричка!
МАРША. Злобная и устрашающая особа. Мерзкая. Сколько сегодня вокруг безумцев, стучащихся в наши двери. Думаю, сказывается близкое соседство с этим проклятым монстром, универмагом «Херодс». Принцесса Дайана не зря не жаловала любимое детище своего несостоявшегося тестя. (Энергично почёсывает затылок). Проклятый зуд опять меня одолел! Вам случалось недавно бывать в «Хэродс»?
УОЛТЕР. Нет нужды. Я отовариваюсь у себя в Ислингтоне.
МАРША (Возбуждённо). Вы только зайдите! Ужаснитесь на рой всех этих нелегалов и туристов, расхватывающих уценённые кашемировые свитера и колготки. Они подобны полчищам верующих во время похода на Мекку. Топот и грязь! (Без перехода). Вы не возражаете с силой почесать мне левую лопатку?
УОЛТЕР. Конечно, мадам. (Как только он начинает чесать, звенит телефон. МАРША вскакивает).
МАРША. Неужели опять эта чудовищная женщина?! Пожалуйста скажите, что вы — декоратор и ничего не знаете! Ничего и ни о чём! Ну, возьмите же, наконец, трубку!
УОЛТЕР. Понял, мадам. (Медленно и очень важно шествует к телефону, берёт трубку). Резиденция мистера и миссис Хорнбим. (Через мгновение). 493-5567. (Слегка меняя голос). Уолтер слушает. Одну минуточку, Дэйв. (Пишет в блокноте). 12:15 в понедельник, дом 28 на «Площади Сохо». Обязательно буду. Благодарю тебя. (Кладёт трубку и снова входит в роль, начинает прокашливаться). Это меня, мадам. Я набрался нахальства и дал ваш номер своим коллегам. Я намеревался спросить, но…
МАРША. Нет, нет, что вы! Не желаете ли стаканчик портвейна?
УОЛТЕР. Х-м-м…
МАРША. А я себе налью. (Наливает почти полный бокал. Поднимает). Не хотите присоединиться? (Опорожняет бокал одним глотком).
УОЛТЕР (Указывая куда-то в сторону дивана). Хватит ли там места для нас обоих?! (Поспешно). О, извините, мадам! Я не это имел в виду! Просто вырвалось. Как бы помимо моей воли. Маленькая шутка. Ну конечно, мадам, с удовольствием выпью с вами бокал портвейна. (Она наливает ему в бокал, почти до краёв). О, премного благодарен…
МАРША (Наливает себе еще один полный фужер). Извините, я сейчас вовсе не во фривольном расположении духа.
УОЛТЕР. Нет, нет, мадам, сожалею. Просто вырвалось… Я не это подразумевала, как сказала некая актриса своему духовнику.
МАРША (Не слушая его). Пожалуйста, потрите мне спину ещё раз. (Он потирает). Нет, нет, не здесь, чуть правее. Превосходно. Так вы — шутник, не так ли?
УОЛТЕР. Я думаю, юмор приводит в действие социальные пружины общества…
МАРША. А я вот не способна на шутку. Мне юмор не передали по наследству. Забыли. (Почёсывается, прохаживаясь по комнате). Ну и корова же эта женщина. Мне искренне жаль Брайана. Я ещё не надоела вам? Если да, можете немедленно уйти. Не оставайтесь только из приличия. (Пауза).
УОЛТЕР. Вовсе нет, мадам. Я смакую портвейн.
МАРША. Крепкий, однако. Не то, что вся эта привозная зарубежная муть, которой завалили наши магазины. (Без перехода). Мне, пожалуй, надо принять валерианку. Пожалуйста… поговорите со мной. Не молчите, ради Бога… (Ищет свою сумочку). Где вы живёте? О, Ислингтон! Да, вы говорили. Моя память возвращается. Эта тварь действительно вознамерилась уничтожить меня. Разговаривайте, я не хочу сейчас думать, понимаете? Делайте что-нибудь…. о, нет, сидите… (Проглатывает таблетку).
УОЛТЕР. Какие темы вас интересуют, мадам? (Залпом). Секс? Политика? Конные скачки? Недавний марш лесбиянок мимо королевской резиденции?
МАРША. У вас есть жена? Она жива? Вы разведены?
УОЛТЕР. Она ушла от меня.
МАРША. Почему?
УОЛТЕР. Она этого не сказала. Просто сбежала. Но, я думаю, потому, что я — в её глазах — ноль без палочки.
МАРША. Вы нашли кого-то другого?
УОЛТЕР. По-настоящему — нет. Я, правда, дал свои данные в клуб знакомств. Там поместили мой портрет на интернете. Я провисел там пару лет, но они так и не смогли удовлетворить мои требования. Ничего подходящего, одни серые мышки и старые вдовы. Была, правда, одна прима-балерина на пенсии. 5 килограммов мяса на мешок костей. Но я её не захотел…
МАРША. Не думаю, что вы искали женщину-друга, которая бы только штопала ваши носки.
УОЛТЕР. Вы так думаете? Моя жена в жизни не пришила мне даже пуговицы. (Одёргивает брюки вниз, пытаясь прикрыть дырку в носках). Я всегда сам себе всё покупал, стирал…
МАРША. Пиджак не соответствует рубашке.
УОЛТЕР. Но зато — в тон красным носкам.
МАРША. Вы заштопали ваши красные носки, когда коричневые совсем прохудились?
УОЛТЕР. Да…. это — целая история, мадам. Вы правильно заметили…
МАРША (Пауза. Внезапно пронзительно вскрикивает. Пауза). О, господи! Реджи убьёт меня. (Пауза). Вы уже подтвердили вашу работу на понедельник?
УОЛТЕР. Мой телефонный звонок? Это касается только моего свободного времени и никак не отразится на нашей работе.
МАРША. Кто это звонил?
УОЛТЕР. Один приятель, который организует мне интервью для работы в свободное время.
МАРША. Это не реставрация?! Мой муж тоже старается загрузить меня. Он на 17 лет старше меня. Не то, чтобы я давала ему поводы ревновать — до Бра… Эти ваши интервью — с какой целью?
УОЛТЕР. Я должен встретиться с людьми, которые снимают коммершиалс. Рекламу.
МАРША. И с какой целью они хотят познакомиться?
УОЛТЕР. Ищут типаж банковского менеджера, который бы прорекламировал новый вид бритв, мадам. Ничего особенного.
МАРША. Понимаю. Эти съёмки в свободное время — ваше хобби? Развлечение? (Яростно чешет затылок). Я не имела такого сильного приступа зуда уже 7 лет! Эта дрянь его спровоцировала! (Замолчала).
УОЛТЕР. Скорее хобби, чем заработок. Последняя реклама снималась 8 лет назад.
МАРША. Следовательно, вы вовсе не декоратор?
УОЛТЕР. О, нет, мадам. Я — более декоратор, чем кто-либо ещё. Это — то, что платит мой рент. Даёт средства на жизнь.
МАРША. Так вы своего рода модель?
УОЛТЕР (С обидой). О, нет мадам! (Гордо). Я — актёр!
МАРША. В самом деле? (Её интонации становятся более уважительными. Подходит и наполняет его бокал). Могла я когда-нибудь слышать о вас?
УОЛТЕР. Не думаю, мадам. Никто не слышал обо мне, кроме налоговой инспекции.
МАРША. Вы когда-нибудь снимались в сериалах?
УОЛТЕР. Давно уже нет.
МАРША. Когда вас показывали последний раз?
УОЛТЕР. Десятого марта, два года назад. Вы не вспомните меня. Меня нигде никогда невозможно заметить. Проходные эпизоды…. Второй план…
МАРША. И всё же, скажите. Я часто смотрю телевизор.
УОЛТЕР. Я был на канале BBC, в третьем эпизоде возобновления «Cлуги трёх господ».
МАРША. Я видела!
УОЛТЕР. Играл роль французского крестьянина, который прял шерсть для мадам Дефарж. (Победно вскидывает вверх руку).
МАРША. Этот кусочек я не помню.
УОЛТЕР. И не мудрено. У меня была только одна фраза, я появлялся в кадре ровно на мгновение, выходя из-за спины главного героя. В таких ролях трудно расчитывать стать звездой экрана.
МАРША. Вчера я как раз думала, как сказать Брайану, что всё кончено. Это всегда самое неприятное. Мы попрощались, и я подумала, что, наверное, навсегда. Он поднял коньяк и провозгласил тост за нашу встречу. За все прекрасные мгновения… Назовите ещё раз ваше имя. Возможно, я слышала…
УОЛТЕР. Нет, мадам. Никто не слышал обо мне…
МАРША. Да, но всё же возможно. Вы никогда не знаете…
УОЛТЕР. Моё имя ничего вам не скажет. Я — никто! Пэйдж.
МАРША. Пэйдж? Пэйдж… (Пытается вспомнить). У вас есть другое имя? Творческий псевдоним? Скажите! Вы никогда не знаете! У меня прекрасная память на имена.
УОЛТЕР. Уолтер Пэйдж.
МАРША. Никогда не слышала.
УОЛТЕР. Очень немногие слышали — даже моя собственная мать. Она никогда была не в силах запомнить моё сценическое имя. «Кто это такой — Уолтер Пэйдж?», — спрашивала она. «Что плохого в имени, данном тебе при рождении? Уолтер Лоуренс Оливье?!» Я взял актёрский псевдоним потому, что любые сравнения с Лоуренсом Оливье смешны. Но она никогда не могла понять. Её мечта была, чтобы я стал полковником полиции или, на худой конец, владельцем похоронного дома. Чтобы ни от кого не зависеть. Зима, лето, будни-праздники, засуха — клиенты всегда наготове.
