попался. «Молодой человек, – говорит он, – если бы Ленин был жив, он был бы сейчас здесь, со мной». (
1928–1934) [206]
Современные модные танцы: в СССР – сталинстон, в Европе фокстроцкий [207]. (1929) [208]
Фокстрот и чарльстон – танцы, пик популярности которых пришелся на 20-е годы.
Троцкий составляет завещание. «Свой мозг, – пишет он в нем, – завещаю Александру Ивановичу Рыкову, – во-первых, потому, что собственного у него мало, то и это будет подспорьем; а во-вторых, потому, что у Рыкова он будет хорошо заспиртованный, следовательно, безопасно для сохранения». (1928) [209]
Троцкий завещал похоронить его тело в Берлине, а *** [210] в Константинополе. – «Почему?» – «Узнает Сталин, что Троцкий умер, и скажет: “Ну и *** [211] с ним!” И ошибется». (1930) [212]
Загнанному сталинским аппаратом Троцкому было предложено перемирие и вообще амнистия, если он публично скажет так: «Сталин – вождь мировой революции. Я извиняюсь». Троцкий усмехнулся и согласился. Когда ему дали публично слово, он сказал: «Сталин – вождь мировой революции??? Я извиняюсь!» [213]
После того как он был сослан Сталиным, появилась такая история: человек принял участие в праздновании десятой годовщины революции на Красной площади в Москве. Троцкий, сидя верхом на красивом жеребце, наблюдает проходящие колонны Красной армии. Человек так восхищен видом великого полководца, что восклицает: «Какой замечательный генерал!» В следующем году тот же человек снова идет на Красную площадь, чтобы увидеть торжество. На этот раз Троцкого нет, потому что он был сослан. Его место занято Ворошиловым, чья личность не выдерживает сравнения с блестящим Троцким. Ворошилов сидит на великолепном жеребце Троцкого. В это время человек восклицает: «Какая красивая лошадь!» [214] (англ.)
«Кто первый химик [215] в Союзе?» – «Сталин, ибо он один из говна делает государственных людей и государственных людей превращает в говно». (1928) [216]
Карточные игры в Кремле. Сталин играет «в короли», Рыков – «в пьяницы», Крупская – «в Акульку [217]», Калинин – «в подкидного дурака». (1928) [218]
Сталина спрашивают, кого он считает наиболее гениальным и великим в истории человечества. Он ответил: «Передо мной был Великий Петр, а гениальным Ленин» [219] [220].
Ленин воскрес, видит, что находится в массивном здании, охраняемом часовыми. «Я, должно быть, в тюрьме, контрреволюция победила». Находит телефон и спрашивает Троцкого. Никакого Троцкого нет. Еще больше укрепляется в убеждении, что контрреволюция победила. Звонит Рыкову в Совнарком, Зиновьеву в Коминтерн, Бухарину в «Правду». Результат тот же. Но, может быть, хоть партия существует? Звонит в секретариат ЦК: «т. Сталин?» – «Что вам нужно?» – Ленин объясняет ему положение. Сталин слушает его, одновременно берет другую трубку и звонит в ГПУ: «Тут старик [221], хочет слишком много знать, успокойте его». (1934) [222]
Во время выступления троцкистов вдова Ленина Крупская сочувствовала им. Кроме того, Крупская особенно не симпатизировала брутальному Сталину. Боясь ее выступлений, которые могли бы очень подействовать на народ, Сталин пригласил к себе Крупскую и сказал ей: «Будешь слушать партию – будешь вдовой Ленина. Не будешь слушать партию – Артюхину сделаю вдовой Ленина». (Видная большевичка Артюхина тогда была фавориткою Сталина.) [223]
«Почему Ленин ходил в ботинках, а Сталин всегда только в сапогах?» – «Потому, что Ленин старался обходить болото, а Сталин идет всегда прямо через болото» [224].
Сходство Сталина и радио: слушать противно и возразить нельзя. (1931) [225]
«Почему ты в своем выступлении назвал Сталина Великим Садовником?» – «Так он же все садит и садит людей…» (*1936) [226]
«За каким столом работает товарищ Сталин?» – «Ему сделали по спецзаказу удобное политбюро из красного дерева». (*1929) [227]
«Со знаменем Ленина…». Виктор Николаевич Дени (1893–1946), плакат, 1931.
В одной из аллей, где прогуливался вождь народов великий Иосиф Виссарионович Сталин, росли кипарисы. А работники госбезопасности боялись, что за этими деревьями прячутся какие-нибудь страшные люди. Тогда они вырубили кипарисы и посадили эвкалипты. Эвкалипты не любил вождь народов, и он посадил садовников [228] [229].
По легенде, имевшая место кампания по вырубке кипарисов в Крыму была инициирована лично Сталиным.
Как-то, читая Пришвина, Сталин пробормотал: «Интересно, что это за птица дрофа». В Астраханский заповедник тут же вылетел самолет с профессором-орнитологом, и на следующий день доложили, что Сталин может увидеть дрофу. Отворилась дверь, и вошел профессор с дрофой. Сталин сказал: «Замечательная птица эта дрофа. Но зачем ее неволить?! Выпустите ее. Думаю, что профессора тоже можно выпустить». (*1945–1953) [230]
В 1928–1929 годах еще не так много оппозиционеров остужали свой пыл в снегах Сибири, и еще не было совершено убийство Троцкого. Но ссылки, как я уже об этом писал, конечно, практиковались. По Москве, Ленинграду и другим городам широко гулял приписываемый Радеку [231] анекдот: «С товарищем Сталиным трудно спорить. Ты ему – цитату, а он тебе – ссылку». (*1928–1929) [232]
Трое заключенных встречаются в пересыльном лагере. Первый: «Сижу я с 1929 года за то, что назвал Карла Радека контрреволюционером». Второй: «А я сижу с 1937 года за то, что сказал, что Карл Радек – не контрреволюционер». Третий: «А я, извините, сам Карл Радек…» [233]
Вызывает Сталин Горького и говорит: «Мы тут недавно прочитали ваш роман «Мать». Хороший роман, полезный. А не хотели бы вы написать роман под названием «Отец»?» – «Ну… я попробую, попытаюсь…» – бормочет растерянный Горький. «Да-да, вы обязательно попытайтесь, товарищ Горький. Попытка не пытка, не правда ли, товарищ Берия?» [234]
После убийства Горького, организованного Сталиным, официальная советская критика твердила, что «Максим Горький создал эпоху в советской литературе». Один советский литературовед предложил назвать эту эпоху «максимально горькой». (*1939–1940) [235]
Козловский кончил петь. Члены Политбюро загалдели: «Спойте арию…» «Спойте романс…» Вмешался Сталин: «Нельзя покушаться на свободу художника. Товарищ Козловский хочет спеть «Я помню чудное мгновенье». (*1933–1937) [236]
Глубокая ночь. Сталину не спится. Он снимает трубку. «Слушай, товарищ Молотов, ты все еще заикаешься?» – «Да, товарищ Сталин, но если надо для партии, я постараюсь…» – «Нет, ничего, спи спокойно дальше». Сталин вешает трубку и набирает номер Микояна, будит его. «Слушай, товарищ Микоян, сколько было бакинских комиссаров? И сколько погибло?» – «Двадцать семь было, товарищ Сталин, а погибло двадцать шесть». – «А, ну ничего, ничего, спи спокойно дальше, дорогой наш двадцать седьмой бакинский комиссар». Звонит Берии, поднимает его. «Слушай,
