class="p1">И кривые зубы сикось-накось,
Надо обязательно покласть
Промеж них какую-нибудь закусь.
А когда, казалось, пронесло,
Вновь случился случай невезучий.
Пацанам опять не повезло,
Там ждало хайло ещё покруче.
**
И тогда подумал Одиссей,
Стоило ли столько лет скитаться,
Потерять и лодку, и друзей,
Чтоб в глубокой жопе оказаться…
Он бревно какое-то схватил
И, ругаясь всякими словами,
Как обычно, к острову приплыл.
Море там богато островами.
**
Он опять лежал на берегу
Весь сырой и с босыми ногами.
Нафига же было мужику
Тот базар устраивать с богами?
Наконец-то парню повезло.
За всё время, может быть, впервые.
Было там и сытно, и тепло,
И кругом девахи молодые.
**
Вот, казалось бы, чтоб я так жил!
Так ведь нет, чего-то не хватало.
На вязанке досок он уплыл
К дому, где зазноба ожидала.
Так за пять минут я рассказал
Про кино, что три часа крутили.
А ещё я помню кинозал,
Где мы с той девчонкою мутили.
В своё время эта поэма звучала как революционный призыв.
Сейчас это просто беседа синоптика с орнитологом
на тему “Гроза и птицы”.
Над седой равниной моря ветер тучи собирает.
Между тучами и морем наблюдаются процессы.
Испаряющейся влаги восходящие потоки
Поднимаются над сушей, знойным летом разогретой.
Тёплый воздух ввысь вздымает, опускается холодный.
И всё это происходит по закону Архимеда.
В результате возникает атмосферное явленье,
Что конвекцией зовётся, говорят специалисты.
Облака там вырастают поначалу кучевые,
Но потом и в грозовые переходят каплевидно.
Под влияньем изменений в небесах температуры
Заряжаются частицы, там делясь на плюс и минус.
Издают они при этом оглушительные звуки,
Свой конфликт сопровождая электрическим разрядом.
С ним ещё покойный Рихман проводил эксперименты.
Молнию поймать хотел он, да с расчётами ошибся.
Сквозь себя без заземленья гром небесный пропуская,
Тут же получил профессор электричеством в лобешник.
Прибежал тут Ломоносов и во лбу пятно увидел,
И сказал, что Рихман помер совершенно не напрасно.
Завещал он, чтобы люди повсеместно поумнели
И персты свои в розетки неразумно не совали.
Вот такое в атмосфере в тот момент происходило,
Как писал нам вдохновенно Алексей Максимыч Горький.
Ну, а смелый Буревестник гордо реет между молний,
Несмотря на то, что птицы заземленья не имеют.
Чайки стонут перед бурей, жидко какая в полёте,
Между тучами и морем в турбулентность попадая.
И гагары тоже стонут. Все гагары, как и чайки,
Потеряв природный голос, перед бурей застонали.
Там ещё пингвин в утёсах. И откуда же он взялся?
Прилетел из Антарктиды? Эка ты загнул, Максимыч.
Если же ещё кого-то из пернатых упустил он,
Спросим мы у Николая Николаича Дроздова.
Мимо самочки-наседки петушок промчался в страхе.
Ему самочки не надо, он уже не яйценосен.
Вон и розовый фламинго, на одной ноге качаясь,
В ожидании катаклизма, клюв свой в задницу засунул.
Дятел с шапкой кардинальской, клювом Морзе выбивает.
И его мандраж колотит, только профессионально.
Даже серая кукушка, та, что годы куковала,
Вдруг, забыв, как это делать, громко выругалась матом.
Глухари на токовище не токуют в эту пору,
И над морем не летают. Глухарям всё это похер.
Что ж сказать про пеликанов. Те стоят, разинув клювы,
Ожидая, когда рыба туда с неба будет падать.
Буря! Скоро грянет буря! А потом придёт цунами.
Вот такую хрень примерно в школе нам преподавали.
Краткое содержание:
В лесу родилась ёлочка,
А в дровнях — мужичок.
Срубил он эту ёлочку
Детишкам, дурачок.
**
В лесу в который раз родилась ёлка.
Казалось бы, вполне логичный ход.
Все хвойные растут обычно долго
И доживают лет до пятисот.
**
Но только с ёлками особый случай –
Злой рок им долголетия не дал,
Когда царь Пётр своей рукой могучей
Указ о Новом годе подписал.
**
С тех пор на Новый год одна картина –
Будь хвойный или смешанный лесок,
Везде на дровнях мужичок-скотина
Срубает ёлки прям под корешок.
**
Он с топором и харей браконьерской
Мелькает по лесам под Новый год.
И каждый раз поступок изуверский
Детишкам много радости несёт.
**
И эти бессердечные детишки
У трупа ёлки водят хоровод.
Вот лучше бы они читали книжки,
Какие древесина нам даёт.
**
Бумага и картон, и целлюлоза,
И уксус, и эфирные масла,
И даже спирт, как средство от мороза,
Всё было б, если б ёлочка росла.
**
Ель — поставщик целебных компонентов,
В ней дёготь, канифоль и скипидар,
И деки музыкальных инструментов,
Виолончелей, скрипок и гитар.
**
Из ели свои скрипки создавали
Скрипичных дел большие мастера.
В те времена они ещё не знали
Об этом указании Петра.
**
А знали бы Амати, Страдивари,
Так выплеснули б справедливый гнев
И надавали б мужичку по харе,
Творения свои не пожалев.
**
Из ели даже пиво и сиропы
Не хуже, чем из хмелевой листвы.
А ветки — стимулятор голой жопы,
Чтоб мысли шли быстрей до головы.
**
Войди в еловый лес. Он полон шарму.
В ночную позднь иль утреннюю рань
Он сразу же тебе очистит карму,
А также полость носа и гортань.
**
Еловые там лапы сикось-накось,
Под ними летом рыжики везде.
А рыжик — это ведь такая закусь,
Не хуже маринованных груздей.
**
Но бедным ёлкам некуда деваться,
Их рубят каждый год и тащат в дом.
Представьте, если вам серпом по яйцам.
Вот так и им под корень топором.
**
Но праздник стих, и нет картины горше –
Гол, как хохол, сухой еловый ствол,
Как ржавый шест у старой стриптизёрши,
Как Бобиком обглоданный мосол.
**
За что тебе даровано такое,
Где красота природная твоя?
Ведь там, где раньше зеленела хвоя,
Теперь уж нет ни хвои, ни хвуя.
**
Покинул обонянье запах джина,
Метла, помойка, свалка — твой удел,
Всё потому, что мужичок-скотина
Порадовать детишек захотел.
**
И вот уж триста лет, стыда не зная,
Свирепствуют на дровнях мужички,
Повсюду за собою оставляя
Печальные еловые пеньки.
**
В лесу рождаться ёлке нету толка,
Коль ей такая участь суждена.
