Ефима аж передёрнуло. К счастью, в остальном, что ему досталось на старте, больше сюрпризов не обнаружилось. Магия Хаоса преподнесла одно заклинание: Разрушить Чары, с ограничением — не выше Второго Круга. С классом Охотника на демонов шли несколько «встроенных» умений — Истинное Зрение, позволяющее видеть разного рода одержимых и прочих лазутчиков, Чутьё, дающее возможность чувствовать их появление даже когда они скрыты от глаз, Святое Оружие, повышающее урон по нечисти, Святая Защита, снижающая входящий урон от нечисти, и Экзорцизм, уничтожающий или сильно портящий всех нечистых вокруг — что, учитывая расу самого кастующего, может значить только особенно изощрённое самоубийство.
Закончив разбираться со стартовыми «плюшками», Ефим дёрнулся встать — и замер, не завершив движения.
Прямо навстречу ему из-за дерева выпорхнула невысокая светловолосая девушка, с венком из полевых цветов на голове, в очень откровенном наряде из треугольной набедренной повязки и невесомого топа. И выпорхнула она не образно, а при помощи полупрозрачных, как у стрекозы, крылышек, торчащих из-за спины.
Неожиданной встрече удивились оба. Фея взвизгнула и отлетела назад, а Ефим сел обратно, туда, откуда только что вставал.
— Демон! И-и-и-и-и!..
Ефим ничего не ответил, только красноречиво развёл руками — мол, ну демон, демон я.
Фея замолкла, отлетела ещё чуть-чуть подальше и посмотрела на Ефима уже с некоторой долей любопытства.
— Что, я такой страшный, да?
— Говорящий демон!..
— Говорящий. А ты кто? Говорящая фея?..
Девушка кивнула, и наклонила головку набок, пройдясь взглядом по встающему Ефиму вниз-вверх. Оценивающе. Так, что у заметившего это парня побежали мурашки по спине. Фея же задумчиво протянула:
— Не просто говорящий демон… А говорящий демон-инкуб… Как это здорово! Расскажу сёстрам, не поверят! Я раньше о таких только слышала!
— Сёстрам? Ты не одна?
— Ну да, у нас тут деревня неподалёку… Ой! Я не должна была этого говорить, да?
— Да. Но тебе повезло — я хороший демон-инкуб. Я не обижаю маленьких фей!
— Правда-правда?..
— Самая настоящая правда. Можно сказать — голая!
— Голая? М-м-м… А правду говорят, что вы, инкубы, очень хороши в… Ну, очень круто делаете это?..
Ефим снова почувствовал, что внутри что-то зашевелилось. А может, и не только внутри. А ещё, спасибо красному цвету кожи — теперь никто не заметит, если он покраснеет. Или всё-таки заметит?..
Фея глядела на него уже совсем без страха, даже не просто смотрела — продолжала очень внимательно изучать. У Ефима было не очень много опыта в общении с женщинами, но ему показалось, что это пристальное внимание означает наличие некоторого совершенно определённого интереса.
Но он запретил себе даже думать об этом. И неимоверным усилием воли заставил себя сделать так, чтобы собственный взгляд был направлен точно в глаза девушки. Хотя это помогало плохо, боковое зрение и воображение никуда не девались, и, пожалуй, так было даже хуже.
— У меня обет. Я не могу ничего такого делать.
— Ка-а-ак? Вообще-вообще?.. — глаза феи удивлённо округлились, и она подалась назад. Кажется, это удивило её ещё больше, чем неожиданная встреча в лесу.
— Нет. Не вообще-вообще. Неделю…
— А через неделю…
— Вот давай поговорим об этом через неделю. Тебя, кстати, как зовут? А то болтаем, болтаем…
— Меня никак не зовут… Я — маленькая фея, и только недавно появилась на свет. Мне никто не давал имени.
— Тогда — будешь Наташей. Нормально же, да?..
— Ты… Ты даёшь мне имя?
— Ну да. А чего такого?
— Это большая честь! Спасибо, демон… Чужой среди своих!
Прежде, чем Ефим успел что-то сделать, фея бросилась к нему и крепко обняла, уткнувшись носом куда-то в грудь. Запахи волос и нагретой солнцем кожи, перемешавшись с запахом цветов из венка, будоражили ничуть не меньше, чем ощущения от соприкосновения с очень условно одетым женским телом.
— Эй! У меня обет! Отпусти, иначе я за себя не ручаюсь…
— Ой!..
Фея вновь взмахнула крыльями, резко взмыла вверх и отлетела. Но, после недолгой паузы, заговорила снова:
— Прости. Просто для меня это очень-очень-очень важно. А ты, вот так вот, впервые встретив, сразу дал имя… А можно узнать, что за обет? Ты что, демон-монах?
— Почти. Я Охотник на демонов!
— Ого! Демон, охотник на демонов? Не знала, что такое бывает!
— Бывает ещё и не такое… — Ефим сам ещё недавно не знал, что такое возможно, но кто упустит возможность сделать вид, что всё знает, перед красивой девушкой? — Отведёшь меня в свою деревню? Может, там найдётся ещё кто-то, кому забыли дать имя…
— Я знаю пока очень-очень мало. Но я слышала, что все мужчины деревни ушли куда-то. Вроде, отправились охотиться. В деревне остались только девушки. Наверное, это будет не очень хорошо…
— Не переживай. Я же говорю — я хороший демон! И постараюсь вести себя хорошо.
— Правда? Ну, пошли тогда… Подумать только, я приведу в деревню самого настоящего демона! Инкуба! Да все сёстры будут мне завидовать! Пойдём же за мной, скорее!..
Фея чуть-чуть отлетела и полуобернулась, приглашающе протянув руку. Ефим с трудом оторвал взгляд от аппетитной крепкой попки, которая оказалась прямо на уровне глаз, и шагнул следом.
Правда, Наташа вмиг растеряла всю свою беззаботность и испуганно опустилась ниже, прижавшись к земле, когда над головой послышались клёкот и хлопанье крыльев.
— В чём дело?.. — обеспокоенно спросил её Ефим.
— Это просто птицы… Показалось.
Низко над лесом, и правда, летели куда-то две хищные птицы. Одна впереди, другая следом, будто гнались друг за дружкой.
Ход 2. Коричневый игрок
Пётр сидел, облокотившись спиной на холодную решётку клетки, и меланхолично смотрел в небо. Сквозь толстые ржавые прутья было видно, как в вышине кружатся две похожие на ворон птицы. Создавалось ощущение, что одна из них преследует вторую, летящую впереди. Сквозь скрип колёс и приглушённые голоса конвоиров то и дело доносились громкий возбуждённый клёкот и хлопанье крыльев.
На очередном ухабе телегу немилосердно тряхнуло, и клетка чуть не выпала из неё. Пётр еле успел прикусить язык, чтобы как-нибудь скверно не выругаться. А потом вдруг вспомнил…
Он ведь не дома. Больше не надо бояться, что мама скажет «а-та-та» за произнесённое вслух нехорошее слово. Бояться теперь надо совершенно другого.
С сильным запозданием Пётр прошептал, совсем еле слышно:
— Ах вы ж, нехорошие животные ушастые… Чтобы вас всех в цирк сдали… С крокодилами!..
Адресованы фразы были устало волокущим телегу вперёд двум маленьким лошадкам с огромными ушами, которые и не думали выбирать дорогу получше и тащились напрямик через все ямы и рытвины.
Неразумные скотины обращённые к себе слова проигнорировали. Зато их услышал шагавший рядом с телегой суровый воин, с копьём на плече, который быстро перехватил своё оружие поудобнее и больно кольнул пленника в бок.
— Эй, молчать, страхочудище! Чего это ты там бурчишь? Заклятья на нас насылаешь небось, окаянный? Вот мы тебе покажем, твари нечистой!
Пётр хотел было ответить, что не чудище и не заклятья… Но прикусил язык. Вот уж чего-чего, а этого точно делать не стоило. Когда все эти люди его обступили и попробовали напасть, Пётр совершил над собой величайшее усилие. Да, он настолько испугался, что заговорил. Сам. Первый!
Вот только, причитая о том, что он не тролль, не чудище, пришёл с миром и вообще сдаётся, он совершенно забыл добавить в свою речь бранные слова и даже не облёк свою речь в стихотворную форму. И поплатился за это. Хорошо хоть опыта и уровней к тому моменту не было, и снимать оказалось нечего. Но ощущения, с которыми Система «стимулировала» Петра поступать именно так, как ей надо, оказались до крайности неприятными.
Так что теперь он старался быть очень осторожным в словах. При этом прекрасно помнил, что должен в день наговорить какое-то их количество. Вот только последствия неверно сказанного были слишком уж болезненными, и кары наступали незамедлительно. А стихов, ещё и содержащих ругательства, в голову как назло не лезло. И это не говоря о том, что все вокруг не горели желанием общаться, а чуть что, ещё и норовили ткнуть копьём в бок.
