- Мне показалось, я слышала стон какой-то, - притормозила, глянув на бочки, из-за которых и донесся тот непонятный звук. – Что это могло быть?
- Привидения отмечают Новый год, - Джунай ухватил меня под локоток и потянул вверх. – Пойдем кота ловить.
- Может, спустимся проверить? – упорствовала я.
- Ступеньки поломаны, упадем и что-нибудь себе сломаем, - сосед помотал головой, и серебристые пряди красиво колыхнулись. - Успокойся, там все хорошо.
- Но…
- Дарья, идем. Для женщины, которая едва допила второй бокал шампанского, ты слишком настойчиво хочешь попасть в винный погреб.
Что-то я мнительная стала, в самом деле. Вздохнув, позволила ему вывести меня обратно в гостиную, поймала кота и, покормив пушистика, вернула его в спальню. Там ему безопаснее. Нечего по чужому дому шнырять и приключения на место крепления хвоста искать. Ведь кто ищет, тот найдет. А мне потом придется по Петербургу метаться, от одной ветеринарной клиники к другой – в поисках единственного непьющего врача на весь город.
Есть ли такое чудо вообще, любопытно. Хотя вот аварийщики приезжали под Новый год трезвые, как стеклышки в адмиральском бинокле моего дедули. Так что все бывает. Но проверять не хочется. Так что лучше надежно зафиксировать пушистика и пернатого в комнате, чтобы не искали проблем себе на голову и мне за компанию.
- Может, прогуляемся? – предложил Джунай, вклинившись в мои размышления о превентивных мерах по снижению количества переживаний на самое охочее до них место.
- Давай, - согласилась я.
А что, прогулка - самое то, когда в желудке тесно, как в маршрутке в час-пик, а кусочек торта выглядит столь аппетитно, что грех не поддаться соблазну. И пусть это уже третий сверх калорийный кусик, кто считает, в самом деле. Все же Новый год - время, когда искренне верится в сказки о том, что весы не треснут, когда встанешь на них после череды беспредельных праздничных денечков.
На улице царило волшебство. Было довольно тепло и так тихо, что до нас долетали сонные выдохи леса, встревоженное уханье совы и гулкое пощелкивание в стволах, похожее на тот звук, с которым раскалываются грецкие орехи, если их вскрывать с помощью дверного зазора. Мы с папой любили такое безобразие проворачивать. За что получали от мамы знатных люлей и клятвенно обещали больше не беспредельничать – до следующего Нового года.
Глава 20
Отцу доставалось сильнее, как «безответственному взрослому, у которого ветер в голове гуляет, заставляя учить дите неразумное всяческим пакостям». Цитата по памяти. Может, неточная. Мама умела ругаться столь ювелирно, что вроде и высказывала все, что в душе накипело, и словарный запас жаргоном не портила.
Я же пошла в бабушку с дедушкой, любителей припечатать крепким словцом так, что хренушки поднимешься. Бабуля чихвостила мужа так, что все соседи, притихнув, заслушивались, переставая мыть посуду, пылесосить и убавляя громкость телевизора или радио.
До сих пор жалею, что их виртуозные выяснения отношений не записали на видеокамеру или, на худой конец, диктофон! Такие спектакли стоило бы увековечить для потомков – каждый раз хотелось актеров на бис вызвать!
Хихикнув, посмотрела ввысь. Из темноты над нашими головами, лениво кружась, падали огромные снежинки, похожие на мохнатых мотыльков. Попадая в свет из окон дома, они ярко вспыхивали и искрились, превращаясь в красивые золотые звездочки, заглянувшие к нам на праздник. Новогодняя магия во всей ее красе!
Подставив снежинкам ладошку, я бездумно улыбалась, ощущая в душе то нежное дрожание, каким оно бывает лишь в детстве, когда в ночь на первое января тебе кажется, что впереди ждет настоящая сказка, полная умопомрачительных приключений, лучших подарков и того чудесного, о чем даже мечтать не смела.
Снежные мотыльки плавно опускались на пальцы, присаживались степенно, как гости, исполненные чувства собственной значимости, и начинали медленно таять, напоминая, что такие моменты драгоценны и неповторимы.
Их надо проживать сердцем, а не смотреть через экран смартфона, запечатлевая для своего канала или блога. Между волшебством и тобой не должно быть посредников, она или льется напрямую в сердце, или пропадает, развеиваясь, так до него и не достучавшись.
- Ты вся светишься, - прошептал Джунай.
Кто бы говорил! Я посмотрела в его глаза и мигом утонула в изумрудном сиянии глаз. А заодно увидела стоявшие за его спиной автомобили, одетые падающим снегом в пышные шапочки. Интересно, а где ключи от этих машин? Не то чтобы я надумала сбежать, мне и тут вовсе не плохо, но как приличная жертва похищения я все же обязана рассматривать варианты – чисто на всякий случай, вдруг пригодится. Если что, успею к «шапочному разбору» и укачу в закат!
- Даже не думай, - шепнул Дед Мороз, продолжая ослеплять меня и своими зелеными глазищами, и сбивающим с ног обаянием.
- О чем? – спросила с невинным видом.
- О побеге. И не спорь, у тебя все на лице написано, Дарья. Интриганка из тебя так себе.
- Это просто шампанское говорливое, выдает все мысли.
- А ты их просто не думай, и все, - хмыкнул сосед. – Тебе сейчас безопаснее всего со мной.
Сверкнувшие изумрудные очи навели на мысли о противоположном.
- Я смогу тебя защитить, не переживай.
- От чего? – тут же ухватилась за фразу – проснувшийся во мне сценарист требовал распутать клубок интриги до победного признания злодея с последующим покаянием и воздаянием.
Затем хэппи-энд и титры. В идеале, если в конце хрупкая прекрасная, только вставшая с постели, но уже с укладкой и безупречным макияжем героиня, поглаживая сильно беременный животик и счастливо улыбаясь, смотрит на бесконечную водную гладь. Прижимаясь, естественно, к своему олигарху, который ей обеспечил и вид с собственной виллы в Ницце, и животик, и спокойное будущее.
Мы ведь, девочки, верим в сказку. Хотя я лично не очень доверяю олигархам. У них таких беременных счастливиц в каждом приличном городе штуки по три. И вот что будет, если они друг о друге узнают, любопытно? Останется ли от ушлого богача хоть что-то, кроме счета в банке?
Но это уже другая сказка, триллер называется. Кровавый и леденящий душу. Ведь девочки, мечтающие о сказке, рвут в клочья, как бешеные питбули, тех, кто разрушил эту веру вдребезги.
- Так от чего ты собрался меня защищать? – вернувшись из сценарного экскурса в свои новогодние реалии, повторила я, мысленно стряхнув с рук кровавые ошметки, оставшиеся от неверных олигархов.
- Лишние вопросы – лишние хлопоты, Дарья, - не пожелала вскрываться эта упорная устрица.
Досадливо стиснула зубы. Что за мужик, слова не вытянешь. Пора поискать паяльник, чтобы устроить допрос с пристрастием!
- Если будешь таким малоинформативным, сбегу, - пригрозила, усмехнувшись.
- От меня тебе никуда не деться, ведьма! – вдруг жарко выдохнул нахал, прижав меня к себе.
А потом началась моя личная сказка!
Прикосновение губ главного героя было осторожным, мягким, испытывающим. Он словно просил разрешения продолжать. Меня никогда не целовали так… вопрошающе. Джунай не производил впечатления робкого мужчины. Да я скорее поверила бы, что Чертик может играть на домре, распевая серенады на греческом!
Но сосед явно медлил. Слегка отстранившись, он заглянул в мои глаза, будто ожидал, что я оттолкну и сбегу, как пугливая девственница. Такой расклад меня не устраивал. Что ж, придется самой побыть напористой барышней.
Глава 21
Я погладила его по щеке, получила поцелуй в ладонь и, прильнув к мужчине еще теснее, сама завладела его ртом – слегка колючим, горячим и сладким, как переспелый августовский арбуз, готовый лопнуть с треском. Сладкая свежесть растеклась на языке, но вскоре стало не до этого.
Меня и саму распирало от нескромных желаний, и когда Джунай перестал скромничать, с силой прижал меня к себе, что-то сдавленно постанывая и совсем уже не напоминая робкого кавалера, я отдалась в его власть, едва успевая дышать и тая, как снеговик в духовке.
