- Понимаете, ваше высочество, в данный момент меня не интересуют ни брак, ни покровительство.
Голос, слава Девятиликому, звучал ровно и спокойно. Матушка бы ей гордилась.
- Так что дело не в вас. Просто… у меня несколько иные планы на собственное будущее.
От окна донесся недоверчивый хмык. Ей явно не поверили, что она променяла замужество с принцем на работу секретарем. И были правы.
- Я много думала в последнее время. О себе. О стране. О будущем. О том, кем хочу стать и какую пользу принести своей стране. Не смейтесь, - вскинулась с жаром, хотя Третий так и не повернулся от окна.
- Брат всегда начинал смеяться в этот момент, - пробормотала еле слышно. Смяла ткань юбки. Щеки уже пылали. Во рту пересохло. Голос вот-вот дрогнет, а где-то там, в глубине, к горлу подбирались рыдания.
Было мучительно стыдно. За свои девичьи мечты. За стремления. За то, что хотелось. И за то, что своим отказом она, возможно, причиняла боль тому, кого любила.
«Да ты что? Он только рад», - ехидно пропел внутренний голос.
Всем известно как давно Третий избегает женитьбы. Видно, батюшка в очередной раз настоял, а тут она… поцелуй… и свидетели. Вот и заставили. В сердце шевельнулось сочувствие и злость на себя – вечно она все портит.
- Я и не думал смеяться, - сухо проговорил его высочество. Софрана ощутила неловкость – разговаривать со спиной было неудобно; и раздражение – что он себе позволяет?! Даже смотреть в глаза ей не хочет? Как будто отказ — это что-то неприличное. Впрочем, и спины было довольно, чтобы понять – его высочество в ярости.
- Тогда, думаю, слов достаточно, - поднялась со стула. Собрав все мужество, нацепила на лицо маску невозмутимости. Его высочеству нравится морозить девиц? Что же… Она сама станет как лед.
Харт медленно повернулся. И Софране захотелось зажмуриться, чтобы не встречаться с ним взглядом, но позволить себе подобной слабости она не могла, а потому… принялась изучать стену ровно над его головой. Занятная там лепнина… Может, все-таки пойти на оформителя? А почему бы и нет. Работа творческая. Немного нервная из-за капризных клиентов, зато ее всегда много. Многие семьи заказывают смену интерьеров пару раз в год, да и свет нужен всегда.
- И чем вы желаете заниматься, госпожа Софрана? – с тем же вымораживающим спокойствием осведомился его высочество.
Софрана моргнула, перевела взгляд на лицо принца и вздрогнула – в желтых глазах, опровергая внешнее спокойствие, билось яростное пламя. И само собой вспомнилось, что перед ней тот, чья династия веками укрощала вулканы, а это такая мощь, перед которой она – маленький глупый ерьк.
Сглотнула. Подумала с раздражением: - и чего привязался? Нет, чтобы обрадоваться – не надо ведь жениться. Решил поиздеваться?
- Его высочество Первый предлагает мне учебу в академии. Этим и хочу заниматься.
Прозвучало как вызов. Харт прищурил глаза, и пугающее пламя начало затихать.
- Учиться хотите? Похвально. А не боитесь? В академии над вами станут издеваться. Будут обсуждать малейшую ошибку, - и добавил вкрадчиво: - Я могу вас от всего этого защитить.
И ведь действительно может. Софрана засомневалась. Столь выгодная женитьба понравилась бы ее семье, которая уже и не чаяла сделать человека из беспутной дочери. Прибила все слухи. Восстановила ее статус.
Но знает она это покровительство с членом правящей семьи… Их пламя приручает к себе за считанные дни – не вырваться.
- Вы могли бы совмещать учебу и покровительство, разумеется, в оговоренных границах, - продолжал мягким баритоном искушать Третий. Его зрачки потемнели, став по цвету похожи на карамель.
- Подумайте, - улыбнулся мягко, располагающе.
Софрана завороженно подалась вперед. Улыбка Третьего манила, взгляд обещал, что все будет хорошо, а голос… Пламя, что это был за голос. Его хотелось слушать и слушать, до бесконечности.
Шагнула, со всей дури натыкаясь на стул – вот оно возмездие за отступничество!
Вынырнула из навязанного тумана. Посмотрела с ненавистью, остро жалея, что кроме слов нельзя ничего существенного обрушить на голову высочества. Наследник, жыргхвова задница, лицо неприкосновенное.
- Вы! – выдохнула, практически ощущая, как пламя от злости пляшет на кончике языка. – Как вы могли!
Всмотрелась, ища следы раскаяния на лице. Но высочества с детства видимо учили держать маску: «Вам показалось. Ничего не было».
И ведь прав – ментальное воздействие первой степени, основывающееся на эмоциях самого объекта, обнаружить невозможно.
- Отвратительно, - скривилась, развернулась с твердым намерением уйти и не появляться здесь больше.
Около порога ее догнал сухой голос Харта.
- Вы уверены, что сдадите вступительные экзамены?
Софрана замерла с протянутой к двери рукой. Снова выругалась про себя. Еще немного, и она превратится в тапунку. Ах да, она же не леди – семья от нее отказалась. Так что ругаться можно и даже нужно.
- Какие экзамены? – процедила. Первый ничего такого не упоминал. Сердце испуганно екнуло, а под ложечкой противно засосало. И почему она была уверена, что все будет легко с поступлением?
- Самые обыкновенные. Или вы думаете, вас примут в лучшее учебное заведение страны за красивые глазки?
Софрана круто развернулась на каблуках. Дошагала до высочества, отчеканила, глядя в глаза.
- Это вы думаете, что я рассчитываю на подобное отношение. Нет. Мне не нужны ни уступки, ни послабления. И экзамены, - голос дрогнул, - я готова сдать на общих основаниях.
Его высочество наклонился, его лицо вдруг оказалось близко. Слишком близко, чтобы и дальше сохранять невозмутимость. Сердце заметалось в груди, из головы вылетели все мысли об экзамене. Софрана облизнула пересохшие губы.
- Как раз я верю, что столь упрямой особе хватит сил, чтобы подготовиться и сдать. И даже готов предложить помощь. В качестве извинения.
Харт отстранился, Софрана выдохнула, только сейчас поняв, что забыла, как дышать. Этот мужчина действовал на нее, как пламя на сухую деревяшку.
- Не отказывайтесь, вряд ли вы легко найдете того, кто подготовит вас.
И это правда. Софрана с содроганием вспомнила разговор с отцом и матерью, отповедь брата, осуждение подруг.
Но высочество! Неприемлемо, невозможно, невыносимо. Впрочем, если посмотреть с другой стороны – идеальная кандидатура в наставники. И не надо будет никого просить и унижаться.
- Только подготовка? – уточнила. Третий согласно кивнул.
Софрана прикрыла глаза, взвешивая решение. Если только подготовка… Она же справится? С собой, со своими эмоциями? Должна.
- Хорошо, я согласна.
Его высочество невозмутимо принял ее решение, словно ни на секунду не сомневался в ответе. И Софрана в раздражении прикусила губу, ощущая себя обманутой.
- Тогда начнем прямо сейчас. Не думаю, что приемную комиссию действительно заинтересуют ваши знания, скорее их заинтересует то, как вы обращаетесь с пламенем.
Харт подошел к одному из шкафов, достал оттуда стеклянный куб. Сдул с него пыль.
- Это же? – вскинула брови девушка.
- Мой первый куб для медитаций, - с ностальгией проговорил мужчина. Посмотрел сквозь стекло на свет. Улыбнулся своим воспоминаниям.
- Пусть вас не смущает детская игрушка, все равно не придумали ничего лучше для самоконтроля.
И в центре куба вспыхнул идеально ровный шарик огня.
- Попробуйте перехватить, - предложил Харт.
Софрана заинтересовано подалась вперед. Брат ради забавы иногда тренировал ее. Показывал всякие занятности. Ту шутку с непослушной посудой, которую она проделала над ассарой, Софрана тоже узнала от брата. Но чаще всего, когда она пыталась повторить то, что ей показывали, выходило ужасно, и Унтар смеялся. Не обидно, по-доброму, но Софрана все равно обижалась.
И упрямо пробовала повторять, когда никто не видел. С бессильной злостью теряла контроль. Пламя вырывалось. Отец ругался. Мать грозилась отправить к тетке на исправление – та жила на уединенном острове и характер имела как у личра – пожирательный. В дни ее визитов Софрана старалась поменьше находиться дома. Помогало плохо. Ее отлавливали слуги, и приходилось выслушивать, пламя знает, как надоевшие речи об идеальной дочери Асмаса.
