– Поэтому вас и уничтожали, – усмехнулся демон. – Вы для всех рас ядовиты, хоть и невероятно полезны для нашего мира.
– Но я же не плеяда! Я из другого мира! – в отчаянье закричала Маша.
– Значит, твои предки скрылись в вашем мире. А при переходе твоя сущность проснулась.
– Не может быть… – она в бессилие опустилась рядом с мужем и заплакала. – Грэг, миленький, борись, не бросай меня! Я не смогу без тебя!
Она обильно поливала рубашку демона слезами. Грэг с тоской смотрел на любимую, отсчитывая последние минуты своей жизни. Яд постепенно проникал во все органы, он уже не чувствовал ног, свинцом налились руки и стали неметь губы.
– Поцелуй меня, – прошептал он из последних сил.
Маша, давясь рыданиями приникла дрожащими губами к его рту. Грэг собрался и вложил всю свою нерастраченную любовь на прощальный поцелуй. Всё как он мечтал – вместе до конца. Ослабевшая воля не удержала человеческую ипостась, внезапно прорезавшиеся клыки полоснули острыми лезвиями по языку девушки. Но она не дернулась, не прекратила поцелуй, заливая рот мужа своей кровью.
– Сладкая, – усмехнулся Грэг.
На секунду он отстранился, посмотрел своими омутами на жену и закатил глаза. Яд добрался до сердца.
– Не-е-ет! – забилась Маша в рыданиях и накрыла собой тело мужа. – Грэг, не уходи один! Возьми меня с собой!
Сколько она пролежала вот так, девушка не соображала. Вина голодной зверюгой грызла её душу. Очнулась она уже поздно вечером от непонятного звука – кто-то или что-то стояло рядом и шмыгало носом.
– Кто здесь? – обреченно спросила Маша.
– Так это…Я тут, – пробасило мужским голосом нечто.
– Что тебе нужно?
– Так это…Помочь чем? – участливо спросило оно.
– Помоги похоронить моего мужа, – деревянным голосом сказала девушка.
Существо потопталось и заявило:
– Я хоть и не люблю демонов, но закапывать их живыми не буду.
– Что ты сказал? – встрепенулась Маша. Она даже вскочила и схватила это большое существо за лохматые грудки и потрясла.
– Чего ты щипаешься? – возмутилось существо. – Живой твой демон, в отключке только. Если хошь, донесу до свово жилья, там помогу выходить.
– Родненький! – вцепилась в него девушка. – Всю жизнь тебе благодарна буду! Помоги, Христа ради!
Лохматик смутился, прокашлялся и выдал:
– Всяк меня называли, но чтоб «родненьким»… Кхм… А насчет благодарности, – он окинул взглядом девичью фигурку, – я тебя за язык не тянул, сама напросилась.
Но Маша ничего не слышала – главное, что её Грэг живой. Остальное – все ерунда.
Глава 9
Волосатый великан взвалил демона на плечо и понес вглубь лесной чащи. Маша торопливо бежала за ним. Он шел размашистыми шагами, когда он делал один шаг – девушка успевала переставить ноги 3 раза. Ей казалось они шли целую вечность и очень обрадовалась, когда впереди показалась неказистая избушка, из которой им навстречу выскочил такой же лохматый подросток лет 12-14. В избушку Грэга занесли вдвоем и уложили на широкую скамью. Хозяин тут же принялся обтирать демона настоем пахучей травы, что-то сказал меньшому и тот принес ещё бадейку с настоем. Вместе они избавили парня от одежды и натерли вонючей мазью из бадейки.
– Ну вот, пока и всё. К вечеру опять оботрем. И покормить его надобно.
– А как покормить – он же без сознания? – удивилась Маша.
– Чудная ты, баба. Не знаешь, как мужика своего магией накормить? – озадаченно покрутил головой великан.
– Не знаю, – погрустнела девушка. – Мы ведь только вчера поженились, а до этого я … воспитывалась в уединении, толком ничего о жизни и не знаю.
Маша не стала говорить о своем иномирном происхождении, пусть это пока остается тайной.
Хозяин избушки недоверчиво покосился, но просветил:
– Вас ведь объединили в одно целое – вишь, – он указал на золотистый знак крыльев на животе у Грэга, – вот через этот знак и корми.
– А чем? – опять ввела его в ступор своим вопросом Маша.
– У тебя такой же должен быть на животе, вот и … как они соприкоснутся, так и магия из тебя польется в него. Это просто.
«Конечно, для вас просто, а я как котенок в море», – фыркнула про себя девушка.
– Сейчас я его в спаленку малую перенесу, там и покормишь. И первое время там с ним и будешь жить. Пока не поправится.
– Батя, – подал голос малой волосатик, – а она нашей новой мамой будет? – кивнул он в сторону девушки.
Маша обомлела – это она к лешим попала? Теперь что, тут останется? Навсегда?
От перспективы стать вечной наложницей лохматого лешего ей стало дурно. Перед глазами все поплыло и подернулось дымкой. Как сквозь вату она услышала звук подзатыльника.
– Не мели чепухи. Она поможет нам с Мотькой, и побудет здесь, пока её мужик не поправится, да и пока я не найду нам мать.
Немного отпустило. Значит, использовать её как инкубатор для рождения маленьких лешинят не будут.
– А кто такой Мотька?
– Это сын мой меньший, малец совсем. Ему без женской руки совсем плохо.
– Тогда я покормлю мужа, а потом займусь вашим сыном. – решительно сказала Маша. – Несите Грэга на кровать.
Лешие проворно перенесли демона в дальнюю комнатку и оставили их одних. Дверей в избушке не было, их роль выполняли занавески. Маша задернула её и, оголив живот, прилегла рядом с мужем. Тут же она почувствовала, как из неё канатом что-то тянется к телу демона.
«Так вот ты какая – магия местная! А я и не думала, что ты у меня есть!» – пронеслось в голове у девушки, и она продолжила щедро делиться с Грэгом силами.
Через некоторое время поток прекратился. Лицо демона слегка порозовело и уже не пугало девушку землистым цветом. Маша прикрыла его тонкой звериной шкурой и оставила одного.
– Ну, и где ваш Мотька? – деловито осведомилась девушка.
– А щас, – засуетился маленький леший и нырнул в соседнюю комнатку.
Скоро на коленях у Маши сидел прелестный малыш с беленькими кудряшками и короткой беленькой шерсткой. Он щурил свои огромные голубые глазки и сосал кулачок. На вид ему было около года. Малыш покорил Машу сразу.
– Господи! Чудо какое! – искренне восхитилась она, когда взяла на руки лесного ребенка. – А где же мама?
– А мама нас бросила, – простодушно признался лешачок, – как Мотька от груди отказался, так и сбежала назад в деревню. А мы тут с батяней сами…
– А тебя как зовут? – вытирая замурзанную мордашку ребенка, спросила девушка.
– А я – Вишна. У меня другая мамка была. Померла родами. Не помню её совсем, – мальчик забрался на скамью и зорко следил за братом. – Ты хоть с детями умеешь обращаться? – сурово спросил он.
– Ты ж поможешь, если что? – заговорщицки подмигнула ему Маша.
– Ага! – он обрадованно закивал косматой головой. – Я ж с ним почти с самого рождения, помогал Лерне. Это так мамку Мотькину звали, – пояснил на вопросительный взгляд. – Батяня всё больше по хозяйству, а я – с малым. Теперь буду бате помогать. А ты за Мотькой присматривать.
В избу зашел хозяин и принес туесок с молоком.
– На-ка, – протянул он Маше. – Поешь чего. А то много сил отдала-то. Серая вся.
– А чем вы вообще питаетесь? – спросила девушка. Надо же как-то вливаться, все ж некоторое время они здесь будут жить.
–Так это… Мясо, рыба, ягоды, орехи. Мед, опять же, да и у купцов бывало, что возьму в плату за беспрепятственный проезд по короткой дороге. Так и живем, - почесал затылок леший.
– Меня Маша зовут, с сыновьями твоими познакомилась уже. Тебя как звать?
– Так это… Серафим я. За лесом присматриваю, порядок поддерживаю.
– Вот что, Серафим, - Маша решительно поднялась со скамьи. – Надо баню организовать. Помыться бы. Всем нам.
– Так это… Холодно уж в речке купаться-то, а купальню мы раз в месяц растапливаем. Аккурат через неделю будет срок, - попытался отвертеться леший от помывки.
Но Маша твердо стояла на своем – надо всем вымыться! Пока Серафим, крякая и покачивая башкой, растапливал печку в бане, да носил из колодца воду в большой железный бак, она провела ревизию продуктов в крохотной кладовке, выяснила у Вишны, как стирают вещи, где и как готовят кушать, и пришла в тихий ужас от всего этого. Большой радостью стало обнаружение в кладовке больших ножниц, которые она тут же сунула под нос хозяину с просьбой наточить. Мотя, напившись молока, мирно посапывал в кроватке, не создавая взрослым хлопот. Печку на импровизированной кухне Маша растопила с помощью того же Вишны. И вообще, леший – подросток стал для неё незаменимым помощником в незнакомом хозяйстве. Он важно, со знанием дела, учил «городскую неумешку» всем премудростям их лесной жизни.
