– Но дети… Вы требуете от меня слишком многого. У вас-то они есть!
– У меня нет, – спокойно произнесла Лантария. – Когда узнали, что я эйса, моего мужа и еще нерожденного ребенка убили, потому что его отец – на четверть лайкан. А меня… меня пустили по рукам. Я сама стерилизовала себя.
– Э… – такого я не ожидала. Чтобы женщина сама себя лишила материнства… слов нет! В каком же отчаянии она была, чтобы сотворить с собой такое!
– Поверь, ты тоже придешь к этому, – поморщилась Лантария.
– Вика, никто тебя не заставляет отказаться заводить детей, – Дана неодобрительно покосилась на подругу. – Просто не делай этого для тех, кого тебе подобрали. Неужели ты не хочешь выйти замуж по любви? Родить детей от любимого? Знать, что твой сын не обязан приносить клятву подчинения королю, а дочь не отдадут замуж за отличившегося семидесятилетнего советника?
– М-да… конечно, – неуверенно пробормотала я, косясь в сторону, и Лантария это быстро отметила.
– Сомневаешься? А ты спроси у Даны сколько у нее детей. И скольких она видела после достижения ими трех лет, а?
– Двадцать два, – пробормотала эйса, поймав мой взгляд, и тут же отвернулась. – У меня двадцать два ребенка, Вика. Четырнадцать мальчиков и восемь девочек. И только с одним я отметила его шестилетие. И то только потому, что новая жена моего супруга никак не могла понести… Меня оставили, чтобы я помогла ей забеременеть и родить, а когда все получилось, меня отправили сюда, – с горечью в голосе произнесла женщина, и я заметила, как она неловко смахнула рукой скользнувшую вниз слезу.
– Но что я могу? – растерянность, что я сейчас испытывала, каленым железом жгла внутри. – Допустим, я соглашусь. И мне даже удастся отвертеться от мужа и не залететь. И что дальше? Признают негодной? Убьют? Заставят передать дар?
– Успокойся. Заставить тебя передать дар они не смогут – он передается только раз. Убить, конечно, могут, только зачем? Скорее всего, отправят обратно в Храм. Будешь здесь работать. Но мы предлагаем не это.
– А что?
– Побег, Вика. Побег. Мы передадим тебе все, чем владеем сами: силу, знания, средства. Поверь, это немало. Мы расскажем тебе все, что знаем, и поможем составить план побега. Уверена, у нас все получится.
– Конечно, только что-то вы сами не поспешили воспользоваться таким способом, – ехидно фыркнула я, внимательно отмечая малейшие изменения мимики женщин.
– А для нас это и невозможно, – отрезала Лантария. – Во-первых, мы не можем передавать силу друг другу. И дело даже не в том, что она теряется и переходит не в полном объеме, а в том, что сам ритуал провести достаточно сложно, особенно за пределами Храма. Во-вторых, мы местные, и у всех у нас есть родственники и близкие, в отличие от вас, пришедших из другого мира. Ну и в-третьих, мы просто физически не сможем сбежать. Нас найдут в течение месяца.
– Это почему еще?
– На наших аурах с рождения стоят метки. Мужья ставят свои, Храм – свои, а совет магов – свои. Далеко мы не уйдем.
– А вы пытались?
– Да, я пыталась, – хмыкнула Лантария, – и даже вполне успешно добралась до Винтарского континента, но… меня вычислили и потребовали возврата.
– А разве Амирия поддерживает отношения с лайканами?
– Конечно. Это они наивным дурочкам и простым жителям лапшу на уши вешают, чтобы активность не проявляли и бежать не пытались. А так и торговля вполне идет, и дипломатические миссии бывают. Правда, редко и втайне от основного населения страны. Да и от других государств тоже. А те, кто бывает на той стороне, приносят клятву о неразглашении.
– Так, стоп, – ухватила я мелькнувшую мысль, – вы про метки говорили… но ведь и мне ее поставить должны, разве не так?
– Так. Но ты ведь у нас «умница», ты не назвала свое настоящее имя, а значит, метка будет неполноценной. И при определенных условиях ее можно будет снять.
– Допустим, – признала я, – а что с побегом? Думаете, это будет легко?
– Даже не надейся, – фыркнула Дана, – будет даже не трудно, а практически невыполнимо.
– А как же…
– Есть несколько вариантов, – перебила Лантария. – Мы все обсудим и выберем оптимальный. Во многом это будет зависеть от того, сколько сил в тебе приживется. Но не волнуйся, одна ты не останешься.
– Да, Вик, – поддержала подругу Дана, – есть эйсы, которые согласны с нашим решением. Нас достаточно много, чтобы помочь тебе, но, увы, пока еще слишком мало, чтобы изменить ситуацию.
– И мы надеемся на тебя, – Лантария прожигала меня взглядом. – Не буду врать, ты – первая, с кем мы решили попытаться. До тебя появлялись лишь дети да недалекие девицы, верящие, что способны заставить назначенного мужа полюбить их. Ты же – взрослая и адекватная, прекрасно понимаешь, что это невозможно.
– Особенно в моем случае, да? – зло прищурилась я на женщину, но та лишь фыркнула с превосходством.
– Именно. Особенно в твоем случае рассчитывать не на что. Вообще. Ни один эйдэйрс не потерпит тебя дольше пары лет. Тебе даже любовницей и временной госпожой не стать. Ты стара, некрасива и изувечена. Уж прости за правду. У тебя даже нет надежды, что отпустят пожить в столицу или сопровождать на мероприятия. Никто не захочет позориться. Так что конкретно тебе надеяться не стоит. И выход у тебя один – сбежать. На Винтарском континенте внешность женщины не столь ценна, как здесь. Там гораздо важнее личные силы и характер. Да и выделяться так сильно не будешь. Поэтому решай. И решай сейчас. Либо ты согласна стать молчаливой племенной коровой, которую всю жизнь будут подкладывать из одной постели в другую, либо соглашаешься с нами и получаешь шанс на нормальную жизнь. Не буду тебе врать, Виктория, это может быть опасно, и ты вполне можешь погибнуть, но выбирать тебе. Жить и умереть или просуществовать между жизнью и смертью.
И замолчала. Прекрасно! Я мрачно перевела взгляд с одной женщины на другую, но и в глазах Даны горела та же фанатичная уверенность и мольба. Мне даже неловко стало под их взглядами, словно я им уже что-то пообещала, а теперь пытаюсь не дать. Пришлось встать и отвернуться, чтобы хоть как-то привести мысли в порядок.
Все, что успела услышать за сегодняшний день, еще не уложилось в голове. Мне просто не дали времени обдумать, проанализировать и прийти к выводу. Признаться, я не верила ни магистру, ни этим женщинам. Каждый из них преследует свои цели, а я – всего лишь разменная монета. Вопрос в другом: в чьих словах больше правды? И как она скажется конкретно на мне?
Я не обольщаюсь, Лантария не ошиблась, когда сказала, что вряд ли какой-нибудь нормальный мужик с первого мгновения в меня влюбится. Особенно такой избалованный, как представитель высшего сословия. Меня можно полюбить, можно привыкнуть к моей неидеальной внешности, но для этого нужно время и желание. А будет ли оно у так называемого мужа? Не факт.
Да и переходить от одного к другому тоже как-то не хочется. Но придется. Сейчас, вспоминая обрывки фраз магистра, я четко видела, что в этом женщины не соврали. Им нужны маги, и они сделают все, чтобы их, магов, получить.
Остается только один вопрос: хватит ли мне сил рискнуть?
– А эти лайканы, они действительно монстры? – тихо прошептала я, поворачиваясь лицом к женщинам.
– Не больше, чем люди, – усмехнулась Лантария, – ведь человек тоже может задушить своими руками, а маг сжечь неугодного по щелчку пальцев. Магистр не соврал, у лайканов есть такие способности. Но именно способности. Они спокойно живут и не убивая людей. За полторы тысячи лет было множество смешанных браков, и никого в таких семьях способности супруга не убили. Да и чистокровных лайканов осталось не так много… Но об этом после. Если согласишься, поговоришь с Лойсиной. Она жила в доме мага-историка, посвятившего жизнь изучению лайканов и квардингов. А сейчас мы ждем твоего ответа, Вика.
– Ты согласна? – подрагивающим голосом прошелестела Дана и даже подалась вперед, заглядывая мне в глаза. Ответ… Надо дать ответ…
Боже! Как же страшно ошибиться… Но чем я рискую? У меня не было будущего там, и нет его здесь. Так чего я лишаюсь? И с твердостью, которой не ощущала, произнесла, глядя прямо в ожидающие глаза женщин:
– Да, я согласна!
На секунду повисла тишина, будто бы эйсы боялись спугнуть нечаянную радость, а я сдерживала трусливый порыв отказаться от только что произнесенного слова. Ненавижу принимать решения, боюсь их, теряюсь и пугаюсь. В душе тут же появляется что-то тревожное, что мучает меня, съедает. А потом еще долгое время заставляет задаваться вопросом: «А правильно ли ты поступила?». Но сейчас я не имела права свернуть. Я выбрала. Ошиблась или нет – узнаю потом.
– Прекрасно, – выдохнула Дана, и на ее лице расцвела улыбка. – Надеюсь, ты не откажешься подтвердить свое слово клятвой?
