Не видела причин отрицать очевидное и потому согласно кивнула.
– Влипла, – улыбнулся декан. После чего развернулся и направился к выходу.
– Э-э-э… – начал было комендант. – Да как же. Да они ж ее. Да.
– Разберется, – безразлично парировал выходящий декан. – Не проклянет, так плюнет.
И он ушел. Осталась я с чувством грандиозной подставы в душе, метла – с чувством абсолютного отсутствия стыда и совести и черт, Прыгачес С., – с меховыми трусами. И вот я, не выдержав, с нескрываемым любопытством спросила:
– Слушайте, а трусы вам зачем?
Черт после моего вопроса побагровел и прорычал:
– А вам, Григорьева, зачем?
– Э. эм. чтобы были, – нашлась с ответом я.
– Вот-вот, – гневно глядя на меня, пробормотал черт.
– Да, но у нас-то они для приличия, – продолжила я изыскания на тему меховой детали чертового гардероба.
Черт, прищурившись, прошипел:
– Видел я ваше «приличие», такое «приличие» не то что людям, чертям стыдно показывать!
Как-то невольно поправила юбку, натягивая пониже, и продолжила:
– Но у меня-то они под одеждой спрятаны, а вы непонятно с чего под свою шерсть их маскируете…
– Григорьева! – вопль черта не дал договорить.
А я что, я только спросила, ну ведь действительно странно это.
– Штаны это! – продолжал орать комендант. – Короткие штаны! А меховые, потому что мы свой народ уважаем и одеваемся в соответствии с традициями!
Традиционные трусы – звучит гордо.
– Хватит ржать! – взревел черт, нервно ударяя хвостом по столу.
– Да что вы, милейший, я даже не улыбаюсь, – попыталась заверить собеседника.
Но таки он был прав – просто традиционные тру. ладно, штаны, но все равно весело же, и ухохатывалась не только я, метлу тоже сотрясала характерная дрожь.
Глядя на все это, Прыгачес психанул и прошипел:
– В общем, так, Григорьева, на первом этаже шестая и седьмая комнаты загажены так, что в них жить невозможно, вот иди и разберись! Пошла, я сказал!
И я пошла, точнее, мы с метлой пошли. Да мы побежали просто, чтобы, едва выйдя в коридор и закрыв двери, поспешить отойти подальше прежде, чем меня разберет хохот.
Но стоило мне оглядеться… и смех погиб в зародыше.
Потому что здесь было так грязно! Вот просто до ужаса грязно! Пол оказался липким, причем настолько, что каблуки прилипали. Стены грязные, обшарпанные, со следами еды, когтей и пятен, о происхождении которых даже думать не хотелось. И с трудом угадывалось, что когда-то пол был черным, а стены красными, потому что сейчас и то и другое представляло собой пятнистый натюрморт с гнилыми огрызками яблок, окурками, ошметками еды, битой посудой и шматами грязи повсюду!
Ужас!
Нет, не так, а – ужас-ужас-ужас-ужас!
И ко всему прочему тут – воняло. Дико. Непередаваемо дико, причем парфюмом. Таким горьким мужским парфюмом, от которого глаза резало. И вонь становилась все сильнее, и сильнее, и.
– Вот ты и попалась, козочка моя, – прошептал кто-то, обнимая меня сзади за. грудь.
Слава ду́хам – это оказалась не постоянная вонь, а статичная. В смысле это не тут так воняет, это черт!
Недолго думая, крутанула метлу и ткнула черенком назад. Сзади взвыли, мгновенно высвобождая ведьминскую грудь и с глухим стоном оседая на пол. Повернулась – тот самый черт в алой рубашке, которому меня коварный Топтыгин завместо Машеньки отправил.
– М-м-машун-ня, – заныл Арсан как-его-там, – козочка моя, за что?
Метла непроизвольно вскинулась и треснула черта повторно.
– Твою ж..! – взревел черт.
Ну и метла… Даже не ожидала подобной кровожадности от магического предмета, но от тотального избиения черта спасла лишь моя твердая рука. И вот уже потом, когда матерящийся черт вскочил на ноги и грозно двинулся на меня, я соизволила сообщить:
– Староста чертового общежития Григорьева.
– Что? – не осознал он.
В этот момент с потолка что-то шмякнулось на пол. Черт, сразу видно, что именно он здесь живет, привычно отошел в сторону, избегая столкновения, я воззрилась на нечто склизкое, вонючее, заплесневелое.
– Слушай, – я продолжала внимательно рассматривать свалившееся, – а что, у вас тут вообще не убираются?
– А зачем? – хмыкнул Арсан. – Нам лень.
Мне вспомнилась башня, в которой меня поселили, и возник вопрос:
– А кто вообще убираться должен?
– Дежурные, – последовал ответ.
И мне все сразу стало ясно. Просто какие с чертей уборщики? Ну, собственно, здесь наглядно и было видно, какие.
Не обращая больше внимания на черта, которому меня Топтыгин в подарок пообещал, я направилась по грязному коридору до лестницы, там замерла – духи свидетели, спуститься здесь, не свалившись, было бы подвигом. И потому мне не оставалось ничего другого, кроме как устроиться на метле и сказать волшебное:
– В печь суну.
Метла как миленькая тут же исполнила свой долг по доставлению ведьмы на первый этаж.
Так вот, только здесь я поняла, что на втором еще было относительно чисто! Потому что на первом оказалась просто помойка! Горы, реально горы мусора! Вонь несусветная! Занавески… уже точно не занавески. С потолка чуть ли не течет! Стены в потеках. страшно представить, от чего. И да – вонь внезапно начала усиливаться. Обернулась – так и есть, Арсан подбирается ближе. И ладно бы только Арсан – из открытых дверей вдруг, втягивая носами воздух, потянулись черти!
– Ух ты, ведьма! – заявил один из низших, то есть рожки, хвост, копыта и трусы меховые в наличии.
– Какие ножки, – дергая пятачком, заметил второй.
Я просто на метле сидела, так и не рискнув ступить на пол.
– Корсетик славный, – добавил третий, подбираясь поближе.
– Это моя, – сообщил всем Арсан.
И я испытала нечто сродни благодарности, потому как черти перестали ко мне подтягиваться и остановились.
– Так у вас, боевиков, второй этаж. Ты чего, ее к нам на экскурсию привел или похвастать? – раздался густой бас.
Я повернулась на голос – данный черт был огромен. Как шесть сородичей разом. Плечи ого-го, рога – ой, мама, клыки – ух, где мои тапки, и глазищи кровью налитые. Но это все как-то не вдохновило, а вот номер над дверью «6» – он да, привлек внимание. Тронув метлу, я направила ее к комнате и затормозила шагах в десяти, потому что оттуда воняло просто убийственно.
И не грязью, не гниением, нет, там витал знакомый дух самогона!
– Эй-эй-эй, – черт-громила выставил волосатую руку. – Ты куда намылилась, а?
– А я, – стремительно начала шарить по карманам в поисках платка, – я староста общежития, вот. Что у вас там?
Черт проследил за моими манипуляциями, хмыкнул, когда я на груди платок искала, осклабился, когда и там ничего не нашла, и по-доброму так, по-мужски сказал:
– Летела бы ты отсюда, швабра тупоголовая, пока я тебе твою леталку знаешь куда не впихнул?
Я остолбенела.
Черт продолжил:
– Староста, не староста, мне по… Усекла?
Не усекла. Смотрела на черта подергивающимися от нервного тика глазами.
– И чего клипаешь? – все так же протяжно, по-доброму пробасил он. – Давай-давай, молнией отседова. Скажешь Прыгачесу, что все, мол, замечтательно, лучше и не придумаешь, бумажонку подпишешь и вали в башню свою, острошляпая.
– Бумажонку? – переспросила я, перестав даже кривиться от вони.
– Бумажонку, – повторил черт. – Разрешительную бумажонку на поселение. Подпишешь да главному домовому передашь. Ты же не хочешь несчастный случай, да?
Из всего этого я поняла главное – тут примерно как у нас, ответственность за общежитие ложится на старосту, он с домовыми договаривается, те и пускают на постой. А коли договора, скрепленного подписью, нет, а новый староста есть. Ну, вообще, в таких случаях договариваются обычно, срок там испытательный и все дела, но тут уж как-то махровым цветом зацвела моя расовая к чертям нетерпимость, и следующее, что узрел здоровущий черт, была моя во все зубы улыбка, после которой я сообщила громиле рогатому:
– Побреешься!
– Что? – осип он от неожиданности.
Даже не собираясь ему отвечать, я скомандовала:
– Метла, к главному домовому меня!
И метла как сорвется, а позади рык: «Хватай ведьму!» Но нас уже было не остановить – моя метлючая вредина, выбив стекло, вынесла меня прочь из чертового общежития, а то, что я в полете опять приняла позу «баран на вертеле», это вообще ничего не значит. Зато мы летели, летели, летели вверх, а потом резко вниз, промчались между деревьями, подлетели к огромному дубу, и метла, зависнув, трижды постучала по стволу.
– Да-да, – апатично раздалось из дерева, – знаю-знаю, новый староста чертового общежития, там все здоровски, просто-таки эльфы с досады плюются, да. Бумажонку-то мне киньте, потом подберу, ага.
Вот черти, домовых, и тех достали, а!
