— Я так и хотел сделать, но ты задумала кинуть меня.
— Когда это я хотела тебя кинуть?
— А тогда, когда решила с ним уйти. — Грог яростно махнул рукой в мою сторону. Казалось, ещё немного и его терпению придёт конец.
— Дурак ты, для тебя же старалась — обиделась Жизель и снова уселась на диван. — вот и делай теперь с ней что хочешь! А я посмотрю, как у тебя это получится. — она отвернулась и, сложив руки на груди, продемонстрировала что ей вроде как всё равно.
— Вот и сделаю! — не унимался Грог. — Чего встал как вкопанный? Давай книгу!… — рявкнул он уже на меня.
От неожиданности я вздрогнул и подошёл к книге. — «А если снова шарахнет?» — промелькнула мысль, но выхода не было. Надо было срочно что-то делать, пока коротышка кулаки в ход не пустил. Тогда наверняка прибьёт или покалечит, всю жизнь на костылях ходить буду или вообще лёжа срать под себя, изображая растение.
Краткий передых пошёл мне на пользу. Боль почти совсем исчезла, а тело стало более-менее послушным. Присев и, зажмурившись, осторожно прикасаюсь к книге, но ничего не происходит. Открываю глаза, уже смелее беру её в руки. Встаю, медленно оборачиваюсь, глядя по сторонам. Вот оно! То, чего мне так сейчас не хватало. Взгляд упирается в стоящий между дверью балкона и спинкой дивана включённый торшер.
Улыбаюсь и, обходя рядом стоявшего коротышку, делаю несколько шагов к источнику света, как бы протирая книгу рукавом. Раз — бросаю книгу в угол. Два — хватаю торшер за палку. Три — начиная поворот, бью по батарее, отчего с него слетает абажур и разбивается лампа. В моих руках теперь словно электрическая пика, с острыми краями из разбитого и оголённого патрона, и, завершив поворот, резким колющим движением, со всей дури втыкаю его прямо в жирное, ненавистное пузо, насколько хватает сил и проворачиваю. На! Н-на! Книгу тебе! Получи. Задрали суки!
Далее всё происходит будто бы в замедленной съёмке: Периферическим зрением вижу побледневшее лицо Жизель и как она начинает вставать с дивана. Грог, получив в живот колюще, режущий удар с электрическим разрядом в придачу, падает, как подкошенный на спину и не подаёт признаков жизни. Вижу, как стремительно расползается тёмное пятно на обтянутом красной рубахой животе. Красное на красном. Красиво, почему-то думаю я и выкрикиваю победным кличем — комбо! — одновременно отбрасывая ненужные больше обломки самодельного оружия, успеваю повернуться и схватить вытянутой рукой за горло подбежавшую и визжащую что-то девицу.
Злость яростным пожаром полыхает во мне, сметая здравый смысл. Крепко ухватив Жизель за горло припечатываю её к стене и сжимаю руку ещё сильнее. Держу, ещё держу, откуда-то нашлись силы усилить давление и нажать ещё сильнее, не обращая внимания на слабеющие попытки сопротивления. Ненавижу! Тварь! Как же я тебя сейчас ненавижу! И только увидев неподдельный ужас в глазах уже почти не сопротивляющейся и посиневшей девушки, резко отпускаю и с недоумением смотрю на свои руки. Да что же это я? Я же ни зверь, ни убийца! Недоумённо смотрю как она сползая по стене и держась за горло мучительно кашляя, пытается выровнять хриплое дыхание.
Неожиданно из угла, где осталась, сиротливо лежать отброшенная книга, повеяло теплом и запахом ванили. Мы с успевшей прокашляться Жизель во все глаза уставились туда. Постепенно оно становилось ярче, запах и ощущение тепла усиливались и, еле слышно, на грани слуха раздавалось тихое шипение.
Свет разгорался всё ярче и ярче, медленно концентрируясь в одной точке. Казалось, что ещё чуть-чуть и книга воспламенится, но этого не произошло. Ярко светящаяся голубая точка, оторвалась от поверхности книги и поднялась в воздух, повиснув где-то в метре от пола, паря в неподвижности некоторое время, а потом раздался резкий хлопок, и яркая вспышка со свистом на мгновение осветила комнату.
Нас раскидало как котят по разным углам и даже могучего Грога смело с места и перекатывая, как осенний листок, протащило по комнате. Последнее, что я увидел — это то, как на месте, зависшего светящегося шарика, образуется большой овал, переливающийся голубовато-зелёным цветом.
Вспышка! В очередной раз отключаюсь…
Не знаю, сколько времени я был в отключке, но очнулся оттого, что кто-то, речитативом шептал над моим ухом непонятные слова на незнакомом языке, дребезжащим, старческим голосом. Словно читая молитву или заклинание. Первое, что я увидел, когда открыл глаза, заставило сделать попытку подскочить на месте. Но так как сил было недостаточно, а тело вновь терзала острая боль, я тут же со стоном, повалился обратно.
Грязно ругаясь, открываю глаза: На меня в упор смотрит худощавый, взъерошенный старикашка с карикатурными, большими и слегка выпученными глазами, в которых отражается вся мудрость мира. Крупный нос с горбинкой, выпуклой переносицей и загнутым вниз кончиком. Морщинистый высокий лоб, белая как лунь, негустая длинная, курчавая бородка. Добродушная улыбка, и прячущийся в тени шляпы с круглыми большими полями, участливый взгляд. Завершал образ чёрный, балахонистый то ли плащ, то ли пальто. Почему-то на ум пришло слово сюртук.
— Ты кто? — чуть слышно прошлёпал я губами, разглядывая незнакомца.
— Королева! Королева, он очнулся! Мой наговор помог! — не обращая внимания на сказанное мной, радостно заверещал старикашка и вскочил на ноги, смешно раскланиваясь и разводя руки в стороны.
— Хорошо, Гервай. Можешь идти. — послышался откуда-то со стороны, до боли знакомый, спокойный и уверенно властный голос.
Поворачиваю голову и теряю дар речи. Рядом со мной стоит та, которую больше всего на свете я мечтал увидеть за последние несколько часов. Одета в тот же плащ, что и в момент нашей встречи. Только капюшон уже не закрывал большую часть головы и лица, отчего она казалась ещё красивее, чем в минуты знакомства.
Девушка подошла ко мне и нежно улыбаясь присев на корточки, погладила меня по щеке. Я тоже криво улыбнулся в ответ, попытавшись хотя бы сесть, но судя по выражению её лица, получилось у меня это плохо. Да вообще никак не получилось. Лежу бесформенной колодой, а красивая девушка склонилась надо мной. Тоже мне, поверженной герой. Не так я себе представлял нашу новую встречу.
— Замучили они тебя вконец. — сказала она, поглаживая меня по щеке. — Ну ничего, сейчас Гервай поможет. Завтра уже и не вспомнишь, что произошло. Гервай подойди!
— Подожди… — Прошептал я. — Так ты и есть, королева?
— Да, Серёжа, я и есть Королева.
— Вот оно как. А почему сразу ни сказала? — я ещё раз безуспешно попытался приподняться, но резкая боль в боку приказала оставаться на месте. Видимо, пока летел, умудрился приложиться бочиной обо что-то твёрдое.
— Тихо, тихо лежи. — сказала Королева. — Тебе нужен покой. А за Грога и Жизелину не переживай. Их сейчас же доставят обратно, будут судить и накажут.
Я осмотрел комнату. Возле дверей на коленях, опустив головы, с покаянными лицами стояли Грог и Жизель. На них были какие-то странные ошейники, слегка светящиеся и мерцающие красным цветом и такие же наручники. Рядом, замерев, как истуканы, стояли два амбала. Словно пережравшие анаболиков качки, и, молча поигрывали перекачанной мускулатурой. Каждый из них, держал в руках, что-то напоминающее неподъёмную с виду секиру на длинной рукоятке, и судя по ничему не выражающим лицам, ждали приказа к действиям. Способность чему-то удивляться, навсегда покинула меня. Так что я просто посмотрел Королеве в глаза и задал вопрос.
— А где книга? Что с ней?
— Не переживай. — упокоила меня она. — С ней всё в порядке. И да, чуть не забыла… Ты выполнил своё обещание, а теперь я выполню своё.
— Знаешь, кажется, мне хватило на сегодня и желаний, и обещаний. Я просто хочу, чтобы вы всё, побыстрее убрались отсюда и оставили меня в покое. Больше я ничего не желаю.
— Подожди… — перебила меня венценосная красавица, достав из-под плаща книгу и небольшую продолговатую коробочку. В ней оказалось обыкновенное перо, которые раньше использовали для письма. — А теперь успокойся, ещё раз подумай и говори.
