– Но, ваше святейшество, – вмешался один из свиты архипастыря, – святой совсем незаметен, да и ангел… Этот демон затмил всех!
– Так и должно быть, – еще больше поджал губы архипастырь. – Демон – это искушение, оно огромно! Оно затмевает все! Ангел указывает путь к спасению, но выбор пути остается за человеком, который мал и ничтожен, и тем величественней его подвиг! Святой Ивософат предпочел лишения и страдания, но выбрал путь служения Единому, отринув соблазны искусителя! В этом и есть истинная святость. Мастер сумел это передать.
– А почему он назвал дракона – искусателем? – тихо спросила Листик у Лирамо. – Драконы редко кусают. Они обычно бьют огнем, а если доходит до драки, то в ход идут когти и хвост.
Листик говорила очень тихо, но архипастырь ее услышал и, внимательно глядя на девочку, поинтересовался у художника:
– А как вы придумали этого демона? С кого написан ангел, я вижу.
– Вот, – протянул архипастырю статуэтку дракона Лирамо. – Это изваял мой ученик.
– Ага! – подтвердила Листик.
– Как тебя зовут, мальчик? Листик? Странное имя. А, это от Листарио, но все равно. – Взгляд архипастыря, казалось, заглядывал в душу, но это совсем не смущало улыбающуюся девочку. Служитель Единого поманил Листика к себе, показывая статуэтку. – Подойди ко мне. Где ты видел такое? Говоришь, много раз? Интересно, ты был там, где царят демоны, но при этом сохранил чистоту и наивность. Твой взгляд и непосредственность ясно об этом свидетельствуют. Мне бы хотелось с тобой побеседовать. Мастер, вы достойны написать мой портрет. Жду вас на следующей неделе во дворце. Вместе с вашим учеником.
– Благоволение, как и гнев сильных мира сего, одинаково опасны, и глупость – добиваться благоволения, ибо можно накликать гнев! – наставительно проговорил Лирамо, когда архипастырь и его свита покинули мастерскую. Посмотрев на мешочек с монетами, что оставили ему за работу, магистр поднял вверх палец. – Но! Но не воспользоваться таким благоволением – еще большая глупость!
– Ага, – поддержала своего наставника Листик. – А это, ну что ты сказал… Как-то странно звучит.
– Это цитата из… – Лирамо наморщил лоб, пытаясь вспомнить, кто из святых это сказал, но, так и не вспомнив, закончил: – Из Священного Писания.
– Ага, – кивнула Листик и спросила: – А как это – священно писать? Ну, это писание как-то же написано, а раз оно священное, то писали его священно, да? Так как же это – священно писать?
Мастер Лирамо пожал плечами, не в силах объяснить любопытной девочке такие вещи. С тем, что она упрямо называла его на «ты», он уже смирился, все-таки этот ребенок был очень талантлив и чрезвычайно полезен. Лирамо взвесил на руке мешочек с деньгами и вздохнул. Листик вопросительно посмотрела на мастера, тот, еще раз вздохнув, ответил на незаданный вопрос:
– Боюсь, что я не смогу воспользоваться этим благоволением, послезавтра у меня дуэль с доном Альваро. Он фехтует гораздо лучше, чем я…
– А что такое дуэль? – спросила Листик. Лирамо постарался объяснить, девочка понятливо кивнула: – Ага, поединок. Я пойду с тобой!
– Зачем? Секундант у меня уже есть, да и не можешь ты им быть. Увидеть, как меня убьют? Зачем тебе это надо?
– Не-а, тебя не убьют! – В голосе девочки было столько уверенности, что Лирамо тоже поверил в счастливый для него исход. А девочка добавила: – Никого не убьют! Все будет хорошо!
Хуан Вантано, секундант Серхо Альваро, скучал. Исход поединка был ясен заранее, Лирамо не соперник Серхо, тот на голову выше этого художника, заурядного фехтовальщика. Да и Альваро был другом Вантано, а Лирамо… В общем, у маркиза Вантано не было никакого сомнения в исходе дуэли и не было жалости к мастеру Лирамо.
Художник прибыл на поединок в сопровождении своего секунданта и мальчика-слуги. Что-то в этом мальчике показалось Вантано смутно знакомым, но маркиза это занимало лишь мгновение. Дуэлянты сняли плащи и шляпы. Если Альваро положил свои вещи на землю, то Лирамо отдал их своему слуге. А вот то, что произошло дальше, удивило маркиза – вместо того чтоб держать вещи своего господина, мальчик-слуга аккуратно сложил их рядом с плащом и шляпой Альваро, а сам устроился в стороне, достав большой лист плотного картона из такой же большой сумки. Впрочем, отношения художника со своим слугой – это его дело. Маркиз переглянулся с секундантом Лирамо, и оба одновременно скомандовали:
– Начинайте!
Вставшие в стойку дуэлянты скрестили шпаги. Как и ожидалось, Альваро с первых же секунд начал теснить своего противника, Магистр сразу же был ранен и перебросил шпагу в другую руку – правая повисла плетью. Левой рукой художник владел намного хуже, чем правой, – это было очень заметно. Быстро что-то чиркавший на листе картона мальчик нахмурился. Альваро, проведя хитроумный прием, занес шпагу для итогового удара и поскользнулся на гладком камушке, неизвестно как оказавшемся у него под ногой. Дон Альваро упал и сильно ударился головой. Лирамо, тяжело дыша, остановился и поднял шпагу. А Вантано бросился к своему другу, потерявшему сознание.
– Ага! – сказал мальчик, привлекая к себе внимание. Секундант Лирамо, стоявший ближе всех к ученику художника, повернулся к нему, посмотрел на рисунок и восхищенно выдохнул:
– О-о-о!
– Ага, – снова сказал мальчик.
Лирамо взглянул на лист картона и воскликнул:
– О святая Алемия!
Вантано и пришедший в себя едва ковыляющий Альваро подошли и тоже заглянули в рисунок мальчика. Это был всего лишь набросок, выполненный мелком, но смотрелся он как картина! На ней был изображен атакующий дон Альваро. Изображен в стремительном движении.
– О-о-о! – одновременно произнесли Вантано и Альваро, при этом противник Лирамо поморщился.
– Что? Так плохо? – глядя на контуженого дуэлянта, жалобно спросил мальчик.
– Великолепно! Замечательно! – ответил Серхо Альваро и страдальчески скривился: – Моя голова! Болит, будто…
– Вам надо к лекарю! – озабоченно сказал ученик художника.
– Да, мой друг, вам необходимо показаться лекарю! Да и вам тоже. – Вантано повернулся к Лирамо, которому перевязывал руку его секундант. Посмотрев на обоих дуэлянтов, маркиз произнес: – Думаю, что продолжать поединок вы оба не в состоянии. Если вы не готовы примириться, то предлагаю отложить дуэль до вашего обоюдного выздоровления.
Альваро, не отрывая глаз от рисунка, спросил у художника:
– Сеньор Лирамо, это ваш ученик?
– Да, – ответил, морщась от боли в руке, магистр. – Листик мой ученик. Он талантлив, впрочем, в этом вы и сами смогли убедиться. Я горжусь тем, что он мой ученик, потому что он превзойдет меня! Да что меня! Он будет величайшим художником и скульптором современности! И очень вас удивит, когда вырастет!
– Лишать такой талант его наставника… – начал Вантано и посмотрел на своего друга.
Тот снова поморщился и сказал:
– Я согласен забыть оскорбление, нанесенное мне, и примириться, но с одним условием. Мастер подарит мне эту картину в качестве извинения!
Мальчик посмотрел на своего учителя и кивнул:
– Ага! Только вот шляпу с пером дорисую!
– Зачем? – удивился секундант Лирамо. – Ведь они дрались без головных уборов!
Ответ мальчика вызвал у всех улыбки:
– Так в шляпе с пером гораздо красивее!
– Не надо шляпу. – Противник художника, хоть и морщась, улыбнулся. Потрепав мальчика по рыжей шевелюре, дон Альваро сказал: – Без нее лучше. Твой рисунок совершенен, не надо его портить!
Мальчик посмотрел на своего учителя, ожидая подтверждения, потом обвел взглядом всех остальных. В этот момент Хуан Вантано вспомнил, где видел эти большие зеленые глаза, но тогда… Тогда это была девочка, и звали ее… Мальчик словно понял, что маркиз Вантано вспомнил, и чуть заметно отрицательно покачал головой.
– Сеньор Лирамо, у меня в четверг на следующей неделе свадьба. Я бы хотел, чтоб ваш ученик сделал подобные рисунки. – Маркиз кивнул на лист картона, которым уже завладел Альваро.
– Это для меня большая честь! – поклонился художник. – Во вторник у нас аудиенция у архипастыря, он изъявил желание, чтоб я написал его портрет, Листик будет помогать мне, делать наброски, а в четверг мы непременно будем у вас.
– Ага! – тоже поклонился мальчик. Поклон был хоть и простым, но очень грациозным.
Архипастырь смотрел на стоящих перед ним художника и его ученика. Они почтительно ждали его решения. А он вертел в руках фигурку демона или неизвестного зверя и думал, как ему расспросить мальчика об этом звере. Ребенок может испугаться и замкнуться в себе, тогда даже клещами из него ничего не вытащишь. Невольно на помощь архипастырю пришел художник.
– К моему большому сожалению, я не в состоянии сейчас делать наброски. – Лирамо показал на свою правую руку, висящую на перевязи. Архипастырь приподнял брови, художник быстро добавил: – Листик это может сделать сам. И сделает это весьма искусно и очень быстро.
