— Хотелось бы послушать… — дождавшись пока выцветший китель повиснет на высокой телеге, Киара принялась внимательно ощупывать мою поясницу.
Дыши, не дыши, ерзай, не ерзай… За поиском образований и признаков отторжения, ведьма мало напоминала себя прежнюю. За неделю проведенную в дороге, она вообще мало кого напоминала. Флиртовала с гвардейским капитаном, издевалась над вампиршей, ежесекундно стремилась находиться в центре внимания. Мужики облизывались, Лелик и Болек завидовали, а вампирша…
— Вы там это, досуха-то никого не сожрали?
— Что значит «мы»⁈ Я не мошка, чтобы кровью питаться!
Палец больно впился под ребро, принуждая немедленно исправиться. Правда, выбор слов мог быть и получше…
— Не сестра, слышишь⁈ Не сестра она мне! — на подмогу к пальцу пришла пятерня. — Специально ведь соски мне крутишь… Специально, да?
— Да задрала! Даром мне твои сосцы не упали — как прошло, спрашиваю⁈
— Как-как, у меня уже тик на нервной почве от этого «как». То ты, то она… Твоя «какальщица» не обучена даже примитивным вещам! Я отказываюсь с ней нянчиться!
Я уже хотел съязвить на тему «блинчиков» и неумения проигрывать, но холод лиловых глаз воззвал к благоразумию.
— В порядке… — наконец сдалась ведьма, приказывая повернуться спиной. — В этот раз голодный обморок случился у одного. Зато у другого сыскалось врожденное малокровие. В распространенной форме. К сожалению.
В виду отсутствия на дорогах разбойных баронов, кормление аутистки пришлось переложить на плечи Киары. Та долго выкаблучивалась, но после того как я пообещал снять с нее «хвост», все же согласилась и начала «перчить» котлы тех или иных костров содержимым своих закромов с анестезией. Некоторые гвардейцы с караванщиками то и дело жалуются на странную еду или гнилую воду, красуясь по утрам непривычной бледностью, но ведьма продолжает держать слово и все проходит без экстрима. Если не считать десяток обмороков и болтовню про комаров-привидений.
Однако собственное слово сдержать не удалось — вампирша наотрез отказывалась отклеиваться от фиолетовой. То что поначалу виделось зовом долга и выполнением приказа, оказалось банальным интересом младшей «не-сестры» к старшей. Отсутствие сородичей и аутистичный образ жизни заставил «почемучку» в «папиных» очках обрадоваться даже Киаре. Цинично-саркастичная манера поведения фиолетовой, приводила синюю в щенячий восторг, и с каждым днем ее моська приобретала до одури знакомые нотки хитрого самодовольства.
Оно конечно умилительно и все такое, но все же я не мог не сочувствовать ведьме. Я и от Гены-то порой на стенку лезу, а тут того круче. Ладно хоть больше не пытаются друг-другу морды начистить, а то эскадрон до сих гадает, какого хрена «той ночью» деревья ходуном ходили да в щепки разлетались. Чуть башку поленом не снесли…
И как мне только удается такой цирк вокруг себя собирать? Правду говорят, дураки к дуракам тянутся.
— Ты это… — чуть откашлявшись, я все же решил воздать ведьме должное. — Спасибо, что с кровью помогла. А то от очкариты и так все шугаются, а уж когда она с голодухи…
— Ох, кто же это вспомнил о манерах? Пожалуйста. Наслаждайся, пока я в настроении.
Пальцы продолжали бороздить по пояснице под мерный бубнеж сосредоточенной ведьмы. Понятия не имею какого отторжения так опасается колдунья, но судя по ноткам гордости, мне оно не грозит.
В отличие от эрекции и последующих подколок.
— Слушай… Я тут подумал, раз у местных башка типа радиорелейки, то…
— Как же ты мне дорог… Это такая сексуальная девиация, изъяснятся, чтобы никто не понял? Ау⁈ Меня зовут Киара и я слыхом не слыхивала о твоих релейках! А теперь замри, если не желаешь провести эту ночь на охоте за новой печенью… Поверь на слово, это будет непросто — у большинства наших спутников кровь состоит из вина напополам с семенем.
— Я к тому, что раз негатив умеет в экстрасенсорное говно собираться, то где позитив? Раз есть минус, должен быть и плюс, верно?
Логика-то банальная, если плохое порождает плохое, то и хорошее должно работать по тому же принципу. Всеж-таки здешний мирок далеко не филиал ада, как бы некоторые не пытались это изменить. Местные не только страдать да детей топить, но и радоваться умеют. Где все богини любви, архангелы пива, смотрители выходных, и прочие покровители найденного носка?
Антиквар ведь именно этим занимался — минус на плюс обратить пытался.
— Я польщена что ты такого высокого обо мне мнения, однако вынуждена заметить — я исследователь, а вовсе не мистик! Почем мне знать⁈ — Киаре явно не нравилось признавать свою некомпетентность, что сразу ощутили мои ребра. — Изыскания отца в этой сфере касались лишь нашей… Кхм, экзотической пищеварительной особенности. И благодаря тебе, они пропали втуне…
— Ну охренеть предъява! Гребанный псих хрен от ручки отличить не мог, какие в жопу исследования⁈ Только не надо мне тут за родительскую любовь затирать — тебе на него еще больше моего плевать!
— Много ты знаешь! Будто он всегда был таким! — сталь и обида в голосе чуть разбавились грустью. — В то же время, иным я его и не видела… Слышала, но так и не успела познакомиться. Может ты прав, а? Может все равно бы ничего не вышло? Может оно впрямь к лучшему?
— Меня-то чего спрашивать… Я похож на гадалку?
Ну загибается ее народец, ну осталось их с сотню особей — скатертью по жопе, гудбай, ихтиандры долбанные. Местным и других забот хватает, кроме как о целой популяции садистов переживать. Этот мир обойдется без извращенцев, пришивающих елду к рукаву.
Правда, говорить об этом Киаре все же не стоит — найдутся более приятные способы помереть. Она хоть и прожженная эгоистка, но рудиментарное чувство верности присутствует — иначе сидела бы себе на островах, да крестьян потрошила, как и остальные.
— Но если желаешь мое мнение… — теплые ладони сплелись на животе, а мягкая девичья грудь прильнула к спине. — Я полагаю, здравое зерно в твоих словах сыщется.
— Если ты опять про эту «постельную гимнастику»…
— Я не о ней. Я о плюсах. И их минусах…
— Да куда ты руки… Стоп. Ты сейчас серьезно?
На миг почудившийся хрип уже подзабытой рации заставил проигнорировать бесстыжие заигрывания ниже пояса.
— Может быть. А может и нет. Полагаю, всему есть разумное объяснение, в том числе и твоему исключительному занудству… Отвратительной правильности. И чудесному появлению… Иначе, отчего же камни сияют, а? Уж не оттого ли, что библиотеки забиты «праведными рыцарями» не хуже пустых голов? Порой для нужного ответа достаточно посмотреться в зеркало…
— Херня! Ложь, звездеж, и провокация! Руки убери!!! Грабли прочь, сука тупорылая!
Взбесившееся сердце требовало кислорода, но каждый вдох обжигал грудь, застилая глаза непроницаемой пеленой. Ноги подкосились, и если бы не сверхъестественная сила тонких женских рук, моя бестолковка превратилась в то же месиво, что и сознание.
— Это гипотеза! Предположение! Успокойся же, ну⁈ Дыши глубже, вот так, да… Вдох выдох, вдох выдох. Хороший, хороший, тише-тише… — суетясь и бледнея мелом, пыталась переобуться ведьма.
Но сделанного не воротишь — я уже «смешарик».
Охренеть гипотеза, конечно… Меня много за кого принимали, но за потустороннюю херню — впервые.
Нет, ну я тот еще пассажир, но человек, блин! У меня стопудово и мать была и отец, и в школу ходил и… Блин, да как бы память не чудила, я же микрофонщика помню! И замполита! Смутно, но помню. Танки, самолеты, интернеты, — местные про такое слыхать не слыхивали! У них фантастику-то лет через триста изобретут — не может такое из воздуха появиться. Хоть с шизотерикой, хоть без.
Нельзя просто взять и придумать целый мир. В котором еще и свои миры выдумывают…
А с другой стороны, про рыцарей… Не я ли сетовал на тягу местных к пафосу? К дурацким названиям всего и вся, к надрывным историям, театру, к романтизации гопников в доспехах? Даже без стараний Эмбер горожане хороводы водили. Ожившая мечта, едрить ее в сраку. Бетмен недоделанный…
