Вот тут следовало остановиться и успокоиться, но природная любознательность не позволила.
— Дракон прилетел, — я принялась загибать пальцы, — украл, потом вернул целой и невредимой, и даже девственницей. Но зачем тогда похищал?
В этот раз нахохлились все, не только Злата.
— Не веришь, да? — укоризненно сказала Мика. Ещё одна здешняя красавица с ярким свекольным румянцем и толстой косой до самых ягодиц.
— Ты же вроде и наша, — поддержала подругу Цветана, — а как будто и чужая. Как расскажешь тебе что, так сразу и видно, что пришлая. Таких простых вещей не понимаешь. Такие глупые вопросы задаёшь!
Я немного смутилась. На пришлось мне указывали часто, и это свидетельствовало о плохой маскировке. Но как тут промолчишь, когда у них драконы девственниц уносят? Драконы! Человеческих девственниц! Да зачем они им нужны?!
— Хочешь верь, хочешь не верь, а девок они воруют, — припечатала Злата.
Я решила не спорить, даже кивнула, демонстрируя покорность. Допустим в эту часть истории я поверила, но…
— А в чём проблема-то? — задала принципиальный вопрос я.
Девушки не поняли, пришлось объяснить:
— Ведь получается, что никакого урона драконы не наносят. Просто забирают девушку на какое-то время, а потом возвращают. Я правильно излагаю?
Девчонки дружно застонали, а Цветана выдала:
— Какая ты, Лина, всё-таки странная!
— Странная и глупая! — горячо поддержала подругу Мика. — Их же замуж после этого… того…
Мика запнулась, а я подалась вперёд и уточнила:
— Не берут?
Девушки скривились, а слово опять взяла Злата:
— Берут. Только трудного найти того, кто захочет жениться после такого.
Я чуть не взвыла. Они издеваются?
— Какого такого? Она же живая и невредимая, и даже девственность при ней!
— Девственность-то при ней, — согласилась Злата, — но драконы они же такие, что наверняка и не скажешь. Вдруг всё-таки попортили? То есть попортил.
— А повитуха на что? — парировала я. — Повитуха-то может проверить?
— Повитуха и проверяет, — Злата кивнула. — Но мало ли. Вдруг там обман какой? Драконы же хитрые, как… как…
Подходящего сравнения Злата не нашла, а я не сдержалась и фыркнула.
— Не фыркай! — тут же вскинулась Мика. — После дракона… да мало ли что там бывает! Вот и сомневаются все. До самого последнего. До той самой поры, как муж сам целомудрия того… лишит.
Всё, я окончательно потерялась, и даже голова вспухла. Похищают, возвращают, потом девушка пусть с трудом, но выходит замуж, и… В чём кошмар-то? Почему у всех такие страшные глаза?
Видимо мысли проступили на лице, и Снежа — самая сдержанная из всей этой компании, — сжалилась:
— Девку, которая побывала у дракона, замуж выдают всей деревней, а когда молодые уходят в палаты, с ними идут все старшие женщины. Они смотрят… — тут Снежа сильно покраснела. — Смотрят, как всё происходит в первый раз, чтобы уж точно без обмана. Мужики-то ничего в наших делах не смыслят, могут и не заметить, а бабы знают. Только не всем мужикам нравится, когда в палатах столько глаз.
Всё. Вот теперь я поняла и едва не рассмеялась в голос. Просто вообразила себе эту картину — молодожёны в объятиях друг друга, а вокруг целая толпа обсуждающих ситуацию, умудрённых жизнью «баб».
— Ничего смешного, — буркнула Злата.
Я поспешила стереть улыбку с лица и закивать, но было поздно, девушки обиделись.
— Дура ты, Лина, — припечатала Мика.
— Пришлая, — добавила Цветана, и в данном случае это был синоним дуры.
— Больше ничего ей не рассказываем! — распорядилась Злата сурово.
Я была в целом не против бойкота, только возник ещё один вопрос…
— Если всё так плохо, то почему вы не пожалуетесь? К королю обратиться, конечно, не получится, но есть же совет старост. Он может сообщить в Департамент правопорядка, представительства которого есть в каждом крупном городе, а уж из Департамента доложат куда следует и примут меры.
Судя по лицам, половину слов девушки не поняли, что не удивительно. Деревня, в которую я забралась, находилась в такой глухомани, что дальше просто некуда.
Дорог тут считай не было, школ и библиотек — тем более. Связь с внешним миром только через ярмарку, которая проходила раз в год в ближайшем селе, до которого три недели пути.
Про магические переговорные кристаллы речи также не шло, а про существование порталов тут даже не знали. Зато, как выяснилось, умели сочинять чудные небылицы про драконов, что, кстати, тоже неудивительно. Деревня находилась на самой границе с владениями крылатых, у самого Драконьего хребта.
Драконов тут видели часто, только не на земле, а в небе. Опасные соседи летали в наши же предгорья — охотились там на кобольдов и гремлинов.
Кстати, предгорья они посещали совершенно легально, по письменному договору с Вектарией, и никаких нарушений наши наблюдатели не отмечали. То есть всё хорошо, всё прекрасно. Настолько спокойно, что сами боги велели что-нибудь присочинить!
— Мы рассказывали, — внезапно заявила Снежа. — Только не в Депрата… — девушка запнулась, не осилив незнакомое слово. — Не в этот, как его там, а сборщику податей… Сборщик приезжал, и наши старшие говорили.
О! Между прочим, сборщик — тоже вариант.
— И что? — подтолкнула я.
Снежа поморщилась.
— А он как ты, — вклинилась Мика. — Расспросил и рассмеялся. Сказал, что брехня и уехал.
Я опять не сдержала улыбку. Да, всё правильно, любому мало-мальски образованному человеку очевидно, что брехня.
— Только он ещё спрашивал как часто воруют, — добавила Снежа.
— И? — да, мне тоже стало интересно.
— Редко, — уверенно заявила девушка. — На моей памяти никого ещё не воровали.
— Это у нас не воровали, — сказала Злата сердито. — А у соседей в позапрошлом году девку украли, и пять лет назад.
В общем, ясно. Всё как и положено — воруют, возвращают живыми-невредимыми, никто ничего не помнит, и происходит всё так редко, что свидетелей и нет.
Короче, местная легенда во всей красе, со всей её нелогичной недостоверностью. На этом, пожалуй, и закончим. Точнее, вернёмся к главному — к плетению венков, пению заунывных песен и хождению в хороводе. Увы, других развлечений тут просто нет.
Я водрузила свой венок на голову и примиряюще улыбнулась сидящим вокруг девицам. Глядя на меня, все сразу вспомнили о смысле и цели нашего нахождения на этом луге и принялись доплетать венки.
Злата и Мика запели дуэтом — точнее завыли, но будем считать, что запели, — а я расслабилась и задрала голову, подставляя лицо лучам летнего солнца. Жизнь в деревне штука своеобразная, но я ничуть не жалела, что оказалась здесь.
Вернее, сейчас не жалела, но ещё три недели назад очень хотелось подхватить свои пожитки и перебраться в какой-нибудь, пусть самый захудалый, но город. Просто ко всем этим сказкам и хороводам прилагался ну очень непростой быт.
Деревня в пятьдесят дворов, отхожее место на улице, совместное мытьё в бане два раза в неделю, ежедневные походы к колодцу за водой, а ещё изнурительные работы в поле и в огороде. Добавить сюда необходимость обаять местных жителей и вклиниться в их общество, и в пору, как и Злата с Микой, завы…петь.
Но, невзирая на протесты моего непривычного к подобной жизни тела, и ещё более непривычного разума, я стиснула зубы и осталась. Есть у нас с папой одна общая черта — упрямство. Причём папины советники за глаза называют это упрямство ослиным, и какая-то доля истины в этом оскорбительном уточнении есть.
Отец упрям как тысяча ослов! Как целое ослиное стадо! И именно поэтому я очутилась здесь, на краю цивилизации, на диете из пышного домашнего хлеба и парного молока.
Забралась в самую глубь, а потом… капелька ментальной магии, толика королевского дара, который позволяет упростить процесс влияния на подданных, немного личного обаяния, и вот я Лина, жительница центральной Вектарии, которая покинула родной дом по каким-то неведомым и неинтересным местному населению причинам.
