Когда армия Эдуарда добралась до центра Шотландии, «английские» солдаты были на грани физического истощения. Английская армия стала лагерем поблизости от Эдинбурга, и там валлийцы, чей боевой дух был крайне низок, учинили пьяный бунт, подавленный конницей. 80 валлийцев было убито.
Это одна из развилок истории. Армия англичан распадалась, голод, холод дождь и самое ужасное, дефицит чая, выбивал из их рядов одного за другим.
Эдуард был близок к позорному отступлению.
И вот буквально незадолго до, можно сказать за минуту, перед тем как уже все пропало пришло нежданное спасение — по крайней мере именно так нагоняют драматизм некоторые хроники. Впрочем, перекрестные источники подтверждают — Эдуард уже был готов отдать приказ об отступлении, но до него вдруг дошли сведения, что Уоллес расположился с армией близ Фолкерка в 30 милях от английского лагеря, готовый в любой момент напасть на отступающих англичан.
– Опаньки! — по-королевски величественно воскликнул Эдуард и вскочил на коня.
И погнал он своих ребятушек быстрым шагом. И нагнал шотландцев. Уильям Уоллес решил дать бой — попытка уйти лесами и мелкими группами не вариант — у англичан сильная конница, и тяжелая, и легкая. Это грозило катастрофой. План был такой — удерживать англичан на расстоянии копья до темноты, а после наступления сумерек грозно и храбро сбежать, пользуясь знанием местности и близостью лесополосы.
Разумеется, вслух Уильям всем рассказал о скрепах, шотландском характере, ну и о том, что англичане тупые, естественно.
Армия шотландцев, состоящая в основном из пехоты, вооружённой копьями, как и в битве на Стерлингском мосту, выстроилась в четыре крупных отряда, известных как «schiltrons (шилтрон)». Что в точности из себя представляли эти schiltrons — неизвестно. Вероятно, это было построение пехоты, вооружённой длинными копьями и укреплённое вбитыми кольями. Промежутки внутри строя были заполнены стрелками, вооружёнными тяжелыми луками. Ощетинившиеся копьями шилтроны, как попозже в деталях выяснят англичане, были непроницаемы для кавалерии противника. В арьергарде располагался отряд тяжеловооружённых всадников из числа шотландской знати, в частности, клана Комина. Это его предводителю потом от Мела Гибсона гирькой в висок прилетело, за подставу.
Во вторник 22 июля английская конница, двигавшаяся четырьмя отрядами, настигла противника. Теперь вы уже понимаете рисунок боя. А то понапишут иногда всякое, и у людей создается впечатления, что армии собираются чисто ради хохмы повонзаться. Нет, во все времена маневр имел значение. Мотайте на ус, если вдруг окажитесь попаданцем в мире меча и с рыцарями. Самое сложное в средневековой армии, помимо того, чтобы ее собственно собрать, это её прокормить. А построить — вообще фантастика, именно поэтому шотландцы и изобрели свой шилторн — простой в освоении строй. Ну и построились загодя. И подготовили позиции к приему дорогих гостей. Все что могли сделать — сделали.
Интересно проследить за Эдуардом. Эдик принял на себя командование центром английской армии — это скорее традиция. Увидев противника, английская конница немедленно бросилась в атаку, однако из-за небольшого болота, располагавшегося перед шотландским построением, она вынуждена была сделать крюк, обойдя болото с западной стороны и только затем врезалась в позиции правого фланга шотландцев. Славный своей кротостью и ударом слева Епископ Даремский, командовавший правым флангом англичан, пытался сдержать своих воинов от преждевременного вступления в бой, чтобы дать возможность королю построить войска перед битвой, однако «под давлением нетерпеливых и спесивых рыцарей он вынужден был начать атаку». Обратите на это внимание — точно такую же несдержанность при виде врага и нечувствительность к приказам рыцари будут демонстрировать постоянно.
Несмотря на то, что выглядят эти яростные напрыги рыцарей на все, что они в поле увидят, довольно нелепо — это все же объяснимо. Для их социальной иерархии было крайне важно отличиться на поле боя. Это, как если бы сейчас ты не просто сын губернатора и оттого внезапно мер Заречинска к 20-ти годам. Нет, для продвижения по службе ты просто обязан ещё пару уголовников в ножи взять, как минимум. А, по-хорошему, еще и в Сирии пару десятков отморозков в землю забомбить.
Просто предполагалась игра в одни ворота, ты такой красивый на коне, по бокам и за спиной опытные ветераны и хорошие друзья, ты сносишь конем тупых плохих людей и рубишь их мечом, весь героический и в крови. Чужой, естественно. Единственная сложность — убивать нужно больше чем другие, и хорошо бы пару шотландских рыцарюг в плен взять. Тут нужно суметь успеть, пока не разобрали.
Но шотландцы — как выяснилось опытным путем — вероломные подонки, и не стали умирать по правилам. Рыцари попробовали по-разному — и таранили массу пехоты, врубаясь в нее с разбега, и пытались отсечь куски от общего строя, и пытались выбить крайних по периметру — ничего не вышло.
И не вышло благодаря, в первую очередь, самим шотландцам. Если интересно, я в комментариях могу дать полные цитаты, сейчас вкратце перескажу. Люди, непосредственно командовавшие на поле боя, примерно во времена Наполеоновских войн, в один голос утверждали, что атаку конной лавы выдержит только в высшей степени стойкая пехота. Они расценивали внезапную конную атаку как опасность более высокую, чем, например, долгий артиллерийский обстрел. И, в первую очередь, в силу психологических причин. Конечно, мы сейчас можем снисходительно хмыкнуть, что мол мы вон танки видели — но не стоит. Против танков стояли не мы. А в порядке эксперимента, сходите на ипподром. И попробуйте постоять рядом со смирными лошадками, которые шагом катают детей. Странное дело, на дороге у них очень трудно находиться. Мне по крайней мере. А я, например, грузовики всякие видел и, даже и такое случалось, в автобусах ездил. Но животный страх перед большой скотиной во мне, по крайней мере, видимо остался.
В общем, атакующая вас конница — одно из самых страшных переживаний, по признанию ветеранов 19–20 веков. Ничего страшнее чем атакующая тяжёлая рыцарская конница, на войне в 13-м веке просто не было. Есть мнение, среди военных историков, что львиная часть успеха тяжелой конницы лежит именно в плоскости психологии.
На счастье тяжелой конницы, большая масса пехоты, редко оказывалась достаточно организованной. И если даже не убегала — слонялись по полю толпами туда сюда. Ну вон, на субботнике можно посмотреть, как это выглядело. Короче, толпа с вкраплениями сыгранных команд. Сложно ждать, что она окажется стойкой. Но тут — оказалась. И сильно стойкой. И агрессивной. И умело сражалась. Не в последнею очередь благодаря грамотному командованию. Неизвестно сам Уильям до всего додумался, или ему подсказал кто, но результат превзошел все ожидания. Короче, шотландцы схватили благородных шевалье прямо за их длинное и толстое данное богом превосходство над пешими воинами и многим поотрывали с корнем. Настолько зло они это сделали, что оставшиеся в живых тяжелые всадники бойко засобирались по домам. Но тут подоспел король, который оказался даже злее шотландцев. Как мудрый правитель, Эдичка стремительно раздал ободряющих лещей, привел в чувство паникеров и подтянул пехоту.
Теперь засобирались в путь уже шотландские рыцари. Ну собственно действовали по плану. Пока англичане будут грызть шотландскую пехоту, доблестная шотландская знать могла сбежать и сохранить тем самым себя для борьбы.
Но злые языки, конечно, говорят мол, просто с высоты коней феодалы Шотландии разглядели, что оказывается 6 000 шотландцев против 25 000 англичан — это не тот расклад, какой они планировали.
Так или иначе, конная знать шотландцев скрылась в лесу, оставив пехтуру расхлёбывать то, что во многом сама и заварила.
Пешие «англичане» с разбегу воткнулись в шотландцев, но, внезапно, там стало больно. Нестерпимо больно. Битва была очень кровавой, при чем, в первую очередь для англичан. Вернее для того сброда из которой состояла армия Эдуарда. Короче, победа была не очевидна.
