Инга начала носиться быстрой чёрной молнией, рисуя вокруг маленькой земляной крепости защитную пентаграмму. Моя армия тьмы уже начала занимать места наверху. Битва вот-вот начнётся. Я поднялся наверх сам.
Клещи сжимались, обе армии видно отсюда, как на ладони. И когда в небе загорелся шестой и сразу седьмой череп, с зелёными глазищами, которые смотрели прямо на нас, на флангах начались первые бои, скелеты сцепились друг с другом. Но слышен только звук боя, не крики, скелеты редко кричат в бою.
Две разные армии, в одной зелёноватые и плюющиеся ядом скелеты, в другой сине-белые, будто покрытые инеем. Во время боя от них пошёл морозный туман, а их офицеры сражались мечами изо льда. Надо бы занекрить парочку, пригодятся.
От армии льдышек шёл холод, пробирающий до костей, а ветер становился сильнее, но я стоял крепко.
Восьмой череп. Пока обе армии сражались на флангах, основные силы обступили нашу крепость. Среди врагов есть зомби и несколько механоидов. Ледяную армию вёл собственный генерал, полководца ядовитой я не видел.
— Да’шара Балин, — жутким голосом вещал дед. От него шло свечение, сам он приподнялся над землёй, полы его личевского плаща развевались от ветра. — Ундара Грайдак, молин Ириш.
— Отдайте нам его! — крикнул генерал льдышек.
На нём была почти современная военная форма, а на голой черепушке торчала генеральская фуражка, прибитая на скобы, чтобы не слетела. На левой глазнице чёрная повязка. Только зачем она нужна, ведь глаза нет и в правой.
Он показал на нас рукой в кожаной перчатке.
— Отдайте! Он наш!
Девятый череп. И сразу армии бросились в бой на крепость. Среди них не только скелеты и зомби, но и парочка костяных големов. Внушительные силы, но осадной техники нет.
У меня тоже был голем, только поменьше. Двухголовый четырёхрукий скелет, который собрал себя сам. Он взял в каждую руку меч и готовился обороняться.
Скелетная орда подбиралась ближе. Пламя защитной пентаграммы пылало сильнее, уже отсвечивая зелёным. Первые скелеты, кто наступил туда, обращались в пыль. Но пентаграмма при этом становилась тусклее, скоро она погаснет.
Ядовитые тоже не отступали. Пока они хлестались с врагами, их основная армия подошла с другой стороны. Среди скелетов разбухшие зомби, которые должны взрываться и закидывать всё ядом.
Откуда они все взялись? Как закончим, мне надо провести разведку, ну а пока надо занекрить как можно больше из них. Чем больше скелетов в армии тьмы, тем лучше.
Десятый череп. Микипер начал палить сразу с двух стволов. Скелет-чернокнижник Зубин зловеще расхохотался и пустил в центр одной из армии чёрный силовой луч своей магии, разорвав кучу скелетов на косточки. Некроманты Диего и Ганс Мецгер, раз поднимать пока было некого, усиливали наших бойцов.
Одиннадцатый череп появился прямо над ними и захохотал. Всё это точно видно и слышно из Читы, а то и дальше.
Костяные орды перешли защитную пентаграмму и бросились на стену. Я закрыл глаза и снова поднял руки, собирая самый большой Земляной Кулак, который только мог. Шар земли повис в воздухе, в него залетали песок, камешки, ветки, чьи-то косточки, пара зазевавшихся скелетов.
Открыл глаза, поднял этот шар выше и изо всех сил ударил его об землю. Он упал, как бомба, подняв ещё больше земли. Мимо меня пролетел чей-то кричащий череп. Неплохой урон, но они уже дрались на стенах. Двухголовый только что сломал кому-то хребет об колено, Зубин силовой волной сбросил аж десяток, а Микипер просто валил всех, кто оказывался в его зоне досягаемости. А эта зона была большой.
— Виталя, двенадцатый, ёпт! — крикнула Инга, носясь вокруг меня, сбивая всех скелетов с ног.
Пора. Дед — молодец, но кое-что сделаю я сам. Я остановился рядом с Чингисханом. Ветер едва не сбивал меня с ног. Со всех сторон раздавался грохот костей, звон железа, рёв некромеханики моей гвардии, громкие выстрелы. А ещё сюда наверняка едут инквизиторы.
— А теперь я занекрю его себе, — сказал я.
— Он мой, — дед оскалил зубы. — Он должен быть моим! Я что, зря проводил ритуал!
— Нет. Лич не может повелевать личем, ты не знал?
— С чего бы это вдруг?
— Так написано в книге лича Грутура, которую я недавно читал, — я скрестил руки на груди. — Не было ещё ни одного случая, чтобы лич подчинил другого. Я вот так и знал, что ты попытаешься его украсть.
— Но я сильнее…
— Вы можете стать одним единым личем! — крикнул я, потому что завывания ветра усиливались. — Думаешь, сможешь его контролить? Скорее, это он будет главным, он старше. А я смогу его занекрить, пусть он и ослабнет! Ведь я же человек.
Если бы у деда было лицо, он бы скривился, но пока он в истинном облике лича. В небе начал загораться тринадцатый череп, а дед думал. Я понимал, что он и хочет, и поэтому он сам предложил ритуал, чтобы стащить Чингисхана. Но это бы его уничтожило.
Да, я мог дождаться, когда хитрого деда поглотит Чингисхан, и потом занекрить лича, которого это ослабит на время. Но это же всё-таки мой дед, который учил меня некрить первых скелетиков. Пусть и дальше продолжает свою нежизнь.
Наконец, дед решился.
— Забирай.
— Вот и правильно.
Я положил руки на виски черепа полководца, и их будто ударило током. Но я удержал. Чингисхан сейчас слаб, так что на Пятый Круг я с таким скелетом не перейду. Да и рано ещё до Пятого Круга, иначе нас тут будет три лича. А я не хотел быть личем, личи не едят мороженое.
Убрал руки, посыпал на скелет землёй, отошёл. Микипер разбил кому-то черепушку, меня засыпало осколками костей и пылью.
Тринадцать.
Пустые глазницы черепа Чингисхана засветились красным. Его подняло прямо в воздух и мягко опустило на землю. Он вытянул руки и посмотрел в небо.
— И что он будет делать? — Инга запрыгнула мне на плечо и вцепилась коготками.
Земля вокруг древнего полководца начала подниматься, из неё полезли жёлтые пластинки металла. Ага, хитрая магия, надо бы её освоить. Пластинки сцеплялись прямо над костями, собираясь в доспех, всё толще и крепче. В правой руке таким же образом начала появляться сабля, в левой лук.
Доспехи и оружие собрались. Чингисхан убрал саблю в ножны, взял лук в обе руки и, всё ещё оставаясь скелетом, оглушительно свистнул. Все тринадцать черепов в небе исчезли, а земля снова лопнула. Оттуда со ржанием вылезла костяная лошадь, раскидывая комья земли. На эту кобылу Чингисхан и залез.
Его череп повернулся ко мне, красный огонь засиял ярче. Он ждал моей команды.
— Порви их, — приказал я. — Обе армии. Посмотрим, что ты умеешь.
Лошадь оглушительно заржала и перепрыгнула через земляную стену, приземлившись прямо в центре ядовитой армии. Но что скелету этот их ядовитый газ? Чингисхан начал стрелять из лука, очень быстро, его стрелы пробивали аж десятки врагов за раз. Потом он достал саблю и начал их рубить. Зачарованное лезвие резало кости, как бумагу. А уничтоженные поднимались вновь, но уже были на его стороне.
— Что-то я устал, — дед выдохнул. — Поеду-ка я к себе на дачу.
— Я скажу, чтобы тебя подбросили, — я посмотрел на него. — Спасибо, дед, всё работает.
— Учись, пока я жив, Виталя.
— Так ты нежить, ты будешь жить вечно.
Дед вздохнул и опустился на край саркофага, о чём-то думая. Микипер, который держал вытянутой рукой низкорослого скелета за голову, не давая себя ударить, недовольно покачал головой, глядя, как сражается Чингисхан.
— Он что, думает, что круче меня? Ну уж нет.
Офицер вышвырнул скелетика и спрыгнул прямо со стены к ледяной армии. Его самого не видно, только обломки костей полетели во все стороны. Он пробивался прямо к вражескому генералу с повязкой на глазнице.
— Побыстрее заканчивайся, — велел я остальным. — Тут скоро будет инквизиция. Надо сваливать.
Небо прояснилось, ветер стих, а где-то рядом Чингисхан крушил ядовитых скелетов. Они и сами уже начали отступать, а тем временем Микипер, который обзавёлся трофейной повязкой на глаз, показал мне череп в генеральской фуражке.
