С одним лишь замечанием — не успела. Она развернулась в самый последний момент, почувствовав чужой хист. Как раз, когда я поднял меч для удара. И даже вытянула руку с длинными пальцами.
В голове мимолетом мелькнула та самая мысль, которой опасалась Лихо. Так ли виновата обдериха? Заслуживает ли смерти? Или виноваты как раз те, кто уничтожили ее прошлый дом?
А потом я вспомнил другие слова, сказанные мне Васильичем. Про рубежников, которые возникли в качестве ответа на расплодившуюся нечисть, правда потом забыли об этом. Я — единственная защита чужан от нечисти. Все, точка. Обдериха уже убила человека. И теперь не остановится, потому что «в своем праве». Ужасная формулировка, которая продолжала меня бесить.
Пора становиться взрослым мальчиком, Мотя!
И я ударил. Сильно, наотмашь. Меч скользнул по телу обдерихи, пройдя как нож сквозь талое масло. Клинок обрубил выставленную руку и располовинил нечисть, войдя у плеча и выйдя у таза.
От нереалистичности картины я даже не испугался. Потому что произошло как-то ненатурально. Как в каком из эпизодов «Звездных войн». Причем, не каноничных, а снятых уже Диснеем.
— Молодец, сс… — похвалила меня Лихо.
Хист дрогнул, принимая крупицы промысла. Много меньше, чем от обычного «спасибо». Потому что убийство нечисти не было моей прерогативой. Однако и этого хватило, чтобы по телу пробежала приятная дрожь.
Я стоял, тяжело дыша и глядя на съежившийся труп нечисти. Прошло каких-то секунд тридцать и труп свернулся, как сгоревший картон. Думаю, пару раз здесь с щетками пройтись и ничего не останется. Но на всякий случай я вытащил заготовленный камень с нужной руной. Юния даже слова не сказала.
— Ма-матвей, а она ушла? — услышал я знакомый голос. Только теперь уже не такой уверенный.
— Не ушла, а ее ушли, — ответил я, вкладывая в камень хист и придавливая останки.
— Емае, я чуть не обделался. В жизни такого не видел. Сначала, главное, холодом таким повеяло. Будто на кладбище оказался, а потом… емае.
Хист обожгло искренней благодарностью Колобка. Конечно, по сравнению с моим аппетитами, это было каплей в море. Но его оказалось значительно больше, чем мне выдало за убийство. Что называется, все познается в сравнении.
— Да, первую встречу с нечистью приятной не назовешь. Потом уже привыкаешь.
— А что вы делаете?
Я в общих чертах объяснил. И сказал, что трогать этот камень нельзя в течение сорока дней. Хотя чего говорю? Все равно не смогут. Поэтому посоветовал как-то обыграть наличие булыжника. Не знаю, еще рядом разбросать камней или этот в специальный короб убрать. Думаю, Хамелеон точно сообразит.
Затем я помог Колобку подняться и мы оба вернулись к столу рецепции, где нас с нетерпением ждали. Надо отметить, без своего привычного гонора, Станислав Семенович оказался в целом нормальным мужиком.
— Что? — подался вперед Хамелеон, испуганно глядя на крошки каленого стекла, прилипшего к телу компаньона, и мою мокрую одежду.
— Все, — кивнул я. — Ведь так?
— Костян, я такой херни в жизни не видел. Светланочка, думал это, душу отдам этому… богу, емае.
— И теперь там… — начал Хамелеон.
— Разбита дверь, небольшой беспорядок, но ничего критичного, — ответил я.
Совладелец не удержался и сбегал посмотреть на творение дел моих. Вернулся он довольно скоро, явно впечатлившись разрухой поля боя. Удивительный человек. Страх перед финансовыми потерями у него стоял выше ужаса перед неизведанным.
— Там камень….
— Костян, емае, его не трогай. Я тебе потом все объясню. Давайте в кабинете разговор продолжим. Матвею надо переодеться, емае, да и мне чуток успокоиться.
Я же говорю, нормальный мужик. Правда, моя симпатия скоро вновь сменилась лучами поноса, которые хотелось послать в сторону Колобка. Потому что стоило нам зайти в тот самый кабинет, как он налил себе какого-то вискаря и стал звонить кому-то. Хотя, почему кому-то. Ясно кому. Еще и в любви «Зоечке» признавался. Говорил, что только что чуть не умер, а в жизни лишь она у него есть.
Хамелеон к тому времени распорядился и мне принесли полотенце, белую рубашку и черные штаны. Хорошо хоть не заставили надеть бабочку, иначе один в один был бы местный официант. Разве что мои кроссовки немного разбавляли этот наряд. Но это ладно, действительно, не в мокром же ехать. Я выжал свое тряпье и сложил в сумку.
Нет, наверное, можно было что-то одолжить из одежды Колобка. Тот сразу облачился в один из костюмов, которые висели в шкафу, вот только статью я не вышел и ростом.
А после настала самая приятная пора — оплата. Хамелеон открыл сейф и стал выкладывать стопки денег. Интересно, я доживу до момента, когда у меня будет столько же кэша? На подсчет ушло не так много времени. Более того, Колобок округлил сумму до пятнадцати миллионов. Нет, ведь и правда неплохой мужик. Если бы не вся эта история с Зоей.
В общем, уходили мы почти довольные друг другом. Владельцы даже вышли проводить нас, рассыпаясь в благодарностях. И вроде все было отлично. Солнце начинало свой ход, раскрашивая красками новый день, свежий ветерок пусть и пронизывал до костей, но заставлял чувствовать себя живым.
Но, конечно, я бы был не я, если бы все так благостно и закончилось. Именно в момент нашего появления на парковку, яростно скрежеща тормозными колодками, зарулил знакомый «Солярис». И заспанная Зоя выбежала из машины, помчавшись к Колобку.
— Что случилось? Ты в порядке?
Вообще, она задавала много вопросов, большая часть которых сводилась к самочувствию совладельца. И лишь после обратила внимание на меня, скользнув взглядом по одежде.
— Матвей? Так это ты сюда устроился?
— Не всем везет с богатыми любовниками, — сквозь зубы ответил я.
Зоя явно не сразу поняла, что я имел в виду. Она сначала долго смотрела на меня, потом перевела взгляд на Колобка, а затем снова на меня. И неожиданно отвесила пощечину.
— Идиот, это мой отец!
— Че-то я не понял ни фига, емое.
— Даже не вникай, — потянула за собой Колобка Зоя. — Еще на всяких идиотов время тратить. Расскажи, что тут случилось?
Я же стоял, как последний болван, глядя на уходящую парочку. То есть, как выяснилось, совсем не парочку. Нет, Мотя, она права, ты действительно форменный идиот. Но, блин, кто же мог подумать?
— Дочь⁈ — с самым тупым выражением лица на свете спросил я.
— Единственная, — заверил меня Хамелеон. — Станислав очень давно развелся с женой и только недавно смог восстановить отношения с дочкой. Даже звал ее к нам работать, но она отказалась.
— Я и не слышала, что у него есть дочь, — удивленно изогнула бровь Светлана.
— Еще раз, Матвей, спасибо большое за неоценимую помощь. Вы не представляете, как нам помогли.
А вот от «спасибо» Хамелеона я ничего не почувствовал. Пусть совладелец и улыбался, будто бы вполне искренне. Но явно решил, что мы в расчете. И не сказать, чтобы я был как-то с этим не согласен.
Сразу, как я сел в машину, то отсчитал десять стопок и отдал их Рыкаловой. Треть от заработанного. Хотя мыслями был еще не здесь. Щека горела, а чувствовал я себя невероятно стыдно. И чтобы как-то отвлечься, решил поговорить. На тему, которая меня давно интересовала.
— Светлана, скажите, зачем вам это? Ведь явно не для денег.
— Конечно. Понимаете, Матвей, когда помогаешь людям решать их проблемы, многие после чувствуют себя обязанными. К тому же, деньги — это немаловажно с точки зрения женской психологии. Вот смотрите, я живу в доме, который построил муж. Езжу на машине, которую купил муж. И все так и говорят, Светлана, жена Владимира Петровича. И всем плевать, что если бы не я, драгоценный Владимир Петрович сейчас топтал «Вологодский пятак». И это не фигура речи.
Я кивнул. Да, так и есть. У нас с этим до сих пор было сложно. Успешных женщин не признавали. Если едет молодая и красивая на дорогой машине, то у остальных не остается сомнений в том, как она эту машину получила.
— Теперь же я живу другой жизнью. Той, где сама могу зарабатывать на жизнь. Да, это небольшие деньги, но все же. К тому же, если выгорит то предприятие, о котором мы говорили, все вообще может измениться.
