Ознакомительная версия.
– Музыку! – заорал Фарид, стараясь как-то организовать порядок или хотя бы прикрыть шумовыми эффектами ожидающиеся беспорядки. – Любую!
Громом с небес грянула незабвенная «Калинка-малинка». А по-моему, лучше бы включили вещи турецкого певца Тархана! Ближе к месту, подходит по ритму и более зажигательно! Даже бедрышками под нее хочется покрутить!
Толпа озверевших от похоти мужиков наступала под веселые звуки «Калинки». Я вздохнула и повторила «колесо обозрения»! И так раз пять, на бис… пока народ не закончился.
Диего складывал их уже штабелями. В работу включились девчонки. Они существенно облегчали вес клиентов на зеленые бумажки с изображением носатого дяди, а кое-где – и другого цвета, с ликом тети; а потом помогали испанцу сортировать посетителей по степени нужности и растаскивать жертв по VIP-комнатам для предоплаченного приватного танца. Не заказывали? А кто докажет?! Есть куча свидетелей – вон весь персонал подтвердит! Гулянка вышла на славу! Виски, вина и водки десять ящиков выпито!
Да-а-а… Думаю, очнувшись, мужчинки очень удивятся!
– Вроде бы все! – вздохнула рыженькая.
– Надеюсь, – спрыгнула я со сцены. – Всем пока. Я пошла.
– Надеешься – выпустят? – хмыкнула взъерошенная брюнетка, кивая на стоящих около бара встревоженных охранников.
Я прикинула расстояние до парадного выхода, оскалилась и повесилась гирей на шею Диего.
– Возьми меня с собой, красавчик. Я сегодня твоя! Вся!
Испанец громко фыркнул, демонстративно перекинул меня через плечо и, небрежно хлопнув по заднице, сообщил:
– Надоест – верну! – резво шагая на выход.
От такой сказочной наглости все опешили. Пока обделенные моим вниманием самцы ловили воздух, разинув рты и растерянно переглядываясь, мы улизнули.
В машине мы, к счастью, оказались гораздо раньше желающих побыть со мной наедине.
– Если ты скажешь хоть одно слово!.. – предупредила я телохранителя, закутываясь в его кожаный пиджак.
– Поехали домой, – тут же отреагировал испанец, сверкнув в зеркало заднего вида белоснежной улыбкой. И невинно добавил: – Я сказал не одно слово, а два.
Я фыркнула и откинулась на сиденье. Что бы ты, милый, сейчас ни говорил, а результат достигнут.
Мало, мало, мало, мало, мало ремня!
Я хочу еще немного больше…
– Мария, – вырвал меня из дремы испанец, – тебе Вольдемар звонил.
– Да? – выпрямилась я на сиденье, подтягивая пиджак с запахом любимого одеколона Диего к подбородку. – Что хотел?
– Встретиться. – Испанец начал парковать «мерс».
– Что ты ему отправил в больницу, что он так быстро очухался? – поинтересовалась я, размышляя – так пойти и заинтриговать соседей или погнать телохранителя за одеждой. – Флаконы живой и мертвой воды?
– Подарочный сертификат от твоего имени в лучший мужской бутик города, – фыркнул испанец. – На приличную сумму. Это его воскресило.
– Нужно было еще накинуть, – буркнула я, не придя ни к какому решению. – Это бы его добило.
– Жадность не позволила, – сообщил Диего, прикрывая меня от случайных прохожих. – Она вступила в схватку с совестью и победила с большим отрывом.
– Знакомое состояние, – кивнула я, входя в лифт, когда протиснулась мимо испанца, заговаривавшего зубы консьержу. – И где мы хотим на этот раз испытать судьбу?
– В Центральном парке. – Диего мягко привлек меня к себе, укачивая в надежных объятиях.
– Ты сказал, что вернешь меня, когда надоем, – прошептала я, утыкаясь носом ему в грудь. – Когда это должно случиться?
– Очень нескоро, – погладил меня по волосам Диего. – Возможно – никогда… Ты для меня…
– Я рога забыла! – резво отодвинулась я от него, сообразив остатками разума, что ничем хорошим наше обжимание в лифте не закончится. – Представляешь? Так берегла, и вот тебе…
– Я тебе еще одни подарю, – грустно усмехнулся Диего. – Если хочешь.
– Не хочу! – надулась я как мышь на крупу. – Видела я, как ты активно поучаствовал в клубном разврате. В числе первых. Когда эта симпатяжка с лишним весом и недостатком груди, да еще и вытравленными перекисью волосами прилипла к тебе…
– И что было?.. – сузил аквамариновые глаза испанец. – Продолжай.
– Ничего, – отвернулась я от него.
Лифт остановился. Диего вытащил меня на площадку и прижал к стене.
– Что ты в тот момент почувствовала? – допрашивал мужчина, поглаживая по спине. – Злость? Ревность?
– Так ты это специально устроил? – вскипела я. – Проверить решил? И как? Понравилось?
– Понравилось, – шепнул Диего, наклоняясь к моим губам. – Ты всегда прекрасна. Только не обливайся больше этой тошнотворной гадостью, а то я не справлюсь с собой и за моей спиной будет очень много трупов… Очень.
– Это феромоны, – пробормотала я, слабея и теряя способность к сопротивлению. – И я облилась ими не сама. Девчонки с Лёной пошутили. Думали, мне так легче будет отработать…
– Самый лучший на свете феромон, – его губы прошли по моей шее, опаляя теплым дыханием, – это ты.
Из-за его глубокого гипнотического голоса с сексуальной хрипотцой я почувствовала себя полностью беспомощной. Он словно связал меня им, спеленал, стреножил, накинул на меня невидимое лассо. Вынул привычный волевой стержень.
Руки обхватили талию. Диего стоял, тесно прижавшись, и вибрировал, как огромный мурлычущий кот.
Мой Диего! Невозмутимо-насмешливый, надежный и сильный. Теплый. Красивый. Храбрый. Ласковый.
– Мария! – Тихий шепот. В нем отчаяние и надежда.
– Молчи! Умоляю, молчи! – Я закрыла глаза и отдалась уносящему разум потоку. УМИРАЮ, ТАК ХОЧУ ЕГО ПОЦЕЛОВАТЬ!
Его губы коснулись моих. И все! Хо-о-пс! Время резко замедлилось и со скрежетом гигантских часовых шестеренок остановилось. Дальше во всем мире остались только мы.
Меня бросало то в жар, то в холод. Сердце билось с перебоями. Воздух… его не хватало. Мы делились им друг с другом, он был тягучим медом, раскаленной лавой в жилах, продолжением самой жизни.
Его волосы щекотали мою шею и висок, вторя невесомой ласке губ, то нежных и робких, то страстных и настойчивых. Он целовал мою шею и грудь, втискиваясь в меня так, словно сейчас меня оторвут навеки. Будто это наш самый последний раз, поэтому он старался не пропустить ни кусочка тела, лаская руками, губами, зубами, языком. Разве можно ласкать зубами? Оказывается, можно!
А когда я оттаяла и начала отвечать, казалось, вокруг нас поднялся вихрь, ураган, цунами, шторм!
Вот мы стоим прижавшись к стене – через секунду ключ в двери, и мы, не размыкая объятий, вваливаемся в странно пустую квартиру. Взгляд мазнул по белому клочку бумаги с надписью: «Ушла. Буду завтра», – и, не задерживаясь, вернулся в плен широко распахнутых глаз цвета морской волны, цвета аквамарина.
Потом… Казалось, размеренной медлительностью мы друг друга убиваем. Медленно – о-очень медленно! – мы стягивали вещи друг с друга, перемещаясь из холла в спальню.
Он держал меня, полуобнаженную, в одном белье, и сдирал зубами лямочки лифчика. Медленно, с чувством, толком и расстановкой. Стянув и расстегнув наконец препятствие, отшвырнул подальше, а две руки сжал одной, вытянув и зафиксировав над моей головой.
Он ласкал грудь мучительно долго, хотя весь дрожал от нетерпения. От его прикосновений я вздрагивала и стонала, как будто меня пытали каленым железом. И он вздрагивал и стонал вместе со мной и вжимался в меня все крепче, так, что хрустели ребра. И раз за разом повторял мое имя то словно мантру, то будто ругательство, пока я расстегивала ремень на брюках и возилась неловкими пальцами с застежкой.
И еще в перерыве между своим именем пару раз мне почудилось полузадушенное:
– Только бы это не кончилось! Только бы это никогда не кончилось!
Я терлась щекой о его грудь, подавалась под его ласками, целовала, извивалась и стонала, пока обезумевший Диего не сорвал с меня жалкие остатки стриптизерских лепестков.
Мне хотелось закричать: «Сейчас! Не медли!»
Мой мужчина дышал словно загнанная лошадь. Полузакрытые глаза и мучительно сцепленные зубы могли рассказать и об экстазе, и о страдании.
И тут…
«Скажи мне правду, атаман!» – заорал мой телефон.
Диего вполголоса выругался по-испански, долго и заковыристо. Выругался так, как я от него ни разу не слышала, было там и знакомое puta, и еще какие-то неизвестные конструкции, и даже что-то вслед из американского, русского и португальского.
– Не бери, – умоляюще прошептал Диего, удерживая меня в сладком омуте.
Поздно! Я очнулась. Вовремя очнулась!
Настал момент холодного душа…
– Не надо. – Неимоверным усилием воли я высвободилась из его рук и сбежала, заливаясь молчаливыми слезами и схватив самый противный в мире телефон. Спасительный телефон.
Ознакомительная версия.
