— Спасибо, — надулся Пан, — я не нуждаюсь ни в чьём одобрении, особенно, в твоём!
— Я чем-то тебя обидела?
— Отстань!
— Наш друг, премного изменившись,
не перестанет нам быть другом,
поскольку форма преходяща,
а содержанье неизменно, — заявил Шензи.
— Его всегда принять готовы
мы в форме той ли, или этой,
ведь друг наш, перевоплотившись,
остался тем ещё козлиной, — добавил Банзай.
— При нашем дружном коллективе
мы здесь вполне разнообразны,
не акцентируя вниманье
на нашей внешности различьях, — закончил мысль Шензи.
— Мои сиблинги хотят сказать… — начал Эд.
— Мы давно научились их понимать, дружище, — мягко сказал Кифри.
— Это не повод нарушать наш повествовательный ритм, — помотал лысой головой голиаф. — Итак, мои сиблинги хотят сказать, что у нас поразительно разнообразный состав труппы. Это большая редкость, обычно тифлинги прибиваются к тифлингам, табакси — к табакси, дварфы — к дварфам, а эльфы на дух не переносят даже друг друга. На этом фоне разница между козлом и фавном не имеет значения.
— Спасибо за вашу сомнительную толерантность, — недовольно сказал Пан. — Глупо было ожидать, что кто-нибудь скажет «Молодец, Пан» или «Отлично выглядишь, Пан». Думаю, оценка «Ты всё равно козёл» — это тот максимум социальной поддержки, на который я могу рассчитывать.
— Ты знал, с кем работаешь, — философски заметил табакси. — Творческие люди эмпатичны только к себе самим.
* * *
— Здравствуй, Шурумбурум, соскучился? — Завирушка вскарабкалась на седло ленивца, тот повернул к ней длинную шею и подставил голову для чесания.
Девушка запустила обе руки в его жёсткую белую шерсть.
— Наверное, тебе тут очень одиноко, — сказала она. — Все про тебя забыли. Спичка даже платежи за твоё содержание поручила банку. Стоишь тут один-одинёшенек. Бедный. Я так тебя понимаю! Я тоже, представь себе, чувствую себя совсем заброшенной, как ты. Мастер Полчек оставил меня, отправившись по своим странным делам, а мадам Спичка не говорит, куда. А вдруг оказалось, что у меня нет никакого великого предназначения, и он за мной не вернётся? Что мне тогда делать со своей жизнью? Вернуться в птахи уже кажется странной идеей. Наверное, той Завирушки, которая была готова на служение без воздаяния, больше нет. Сцена испортила меня, Шурумбурум. Я привыкла к ней. Оказалось, это совсем не страшно, надо было только понять, что к огням рампы выхожу не я. Выходит Падпараджа, выходит разбитная подружка Фаль, выходит кто угодно. Меня там нет, и это хорошо. Но знаешь, Шурумбурум, это не моё. Стоит мне представить, что я занимаюсь этим всю жизнь — день за днём, год за годом на моих ногах на сцену выходит кто-то другой, возвращая мне меня только за кулисами, — и становится страшно. В конце концов, эти роли ничего не оставят от меня, Завирушки. Я сотрусь об эти образы, ведь они куда ярче, выпуклей и интереснее меня. Ты понимаешь меня, Шурмбурум?
— Брумк. Брмбр, — подтвердил магически ускоренный ленивец и подставил под почёс другую сторону головы.
— Только ты меня и понимаешь. Фаль, вон, надо мной смеётся. Говорит, что я забиваю себе голову ерундой, и надо просто наслаждаться моментом. Фаль хорошая, но я так не могу. У меня голова сама ерундой забивается. Наверное, у меня просто ерундовая голова, как ты думаешь, Шурмбурум?
— Бурмррр, — не то согласился, не то возразил ленивец.
— А теперь, когда Пан превратился в фавна, Фаль вообще стало не до меня. Они репетируют новую сценку, где мы с Кифри просто для мебели. Пан ревнует её ко мне, а Фаль боится его обидеть, ведь он ради неё трансформировался, потратив энергию, которую накапливал столетиями. Кроме того, они вдвоём отличная сценическая пара. Публике очень нравится Пан — такой брутальный, особенно на фоне хрупкой гномихи. У них отлично получается, но мне стало немного одиноко, Шурумбурум. Оказалось, что я на сцене больше ради Фаль, чем ради самой сцены. У меня никогда не было такой близкой подруги, а теперь, кажется, её снова нет. Мне грустно, дорогой Шурумбурум. Давай, поверни голову, ещё тут почешу. Как ты думаешь, может, мне стоит уйти из театра и отыскать Мастера Полчека?
— Может быть, и стоит.
— Ой, Шурмбурум… А, это ты. Напугала меня, Фаль. Ты много услышала?
— Достаточно.
— Прости, мне очень неловко.
— Нет, я тебя понимаю. Мне тоже неловко, что я так тебя забросила в последние дни. Это всё Пан — его за рога не оттащить от сцены, и он замучил меня репетициями. Дорвался. У нас бы всё со временем наладилось, подружка, я уверена, но…
— Но?
— Я пришла сказать, что тебе действительно лучше не возвращаться в театр. Хотя бы какое-то время.
— Но почему? — удивилась Завирушка.
— Когда ты ушла, ко мне в гримёрку вломились какие-то ассасины и стали спрашивать про тебя. Где, мол, носит твою подружку. Я сказала, что не знаю — я и правда не знала. А они сказали, что отрежут мне уши, если я не скажу.
— Какой кошмар!
— И не говори, подруга, в ушах вся моя харизма!
— И что было дальше?
— Вернулся Пан, опять ему что-то в его роли не нравится. Он меня достал исправлениями, но в тот момент я его капризам очень обрадовалась. Пан накинулся на них как демон! Впрочем, он и есть демон. Ассасины такого не ожидали и сбежали через окно. Я немного подумала и сообразила, где тебя можно найти. И вот я здесь.
— Зачем я кому-то нужна?
— Понятия не имею. Но я бы думала в сторону Мастера Полчека и ваших с ним секретиков.
— Да, — признала Завирушка, — на нас однажды уже нападали из-за меня. Но я не знаю, где Полчек!
— Я выпытала у Спички, что Мастер хорошо знаком с Варом Архаичным, владельцем самых лучших залов Всеношны. Скоро мы будем там выступать, но тебе, наверное, стоит подняться на Верхний Архаизм прямо сейчас.
— Но как я туда попаду?
— Это утомительно, но несложно — просто иди всё время вверх. Или можешь купить левитирующий амулет, говорят, ими не так уж сложно пользоваться.
— У меня нет денег…
— Ты что! — засмеялась Фаль. — У тебя кучища деньжищ! Ты просто не привыкла к этой мысли, подруга. Они хранятся в банке, точнее, не просто хранятся, а что-то там делают… Спичка объясняла, но это слишком сложно для моей маленькой ушастой головки! В общем, если ты соберёшься замуж, то будешь одной из самых богатых невест… Правда, не во Всеношне, тут и побогаче найдутся, но в Порте Даль — наверняка. А пока вот тебе на карманные расходы, — и Фаль передала девушке звякнувший тугой мешочек.
— Наверное, ты права, — сказала Завирушка. — Мне стоит отправиться на поиски Мастера Полчека. Спасибо тебе.
— Не за что. Надеюсь, это какое-то недоразумение, и мы ещё не раз выйдем на сцену вместе. Даже если для этого мне снова придётся встать на ходули.
Глава 8
Я тучка-тучка-тучка…
— У меня лучшие амулеты во всей Всеношне! — клянётся полурослик. — Девушка, ну куда же вы! Берите, не пожалеете!
— Выглядят они как-то подозрительно, — недоверчиво говорит Завирушка. — Как будто вы их нашли на помойке.
— Самый модный в этом сезоне трэш-дизайн!
— Не слышала про такую моду.
— Потому что она появится завтра. Возможно, начавшись именно с вас. Вы будете модней модного — завтрашняя мода уже сегодня!
— Я не гонюсь за модой. А амулеты выглядят использованными.
— Разумеется, не гонитесь! Я сразу вижу, когда девушка серьёзная, и её волнуют по-настоящему важные вещи, а не сиюминутные веяния! И это, разумеется, экология, я угадал?
