Дотянувшись до висевшего на стене оружия, - металлического шара на цепи с деревянной рукояткой, в котором я опознал кистень, понтийка стала методично долбить застывший камень, при каждом ударе, сопровождаемом отборной руганью, выбивая, разлетающуюся во все стороны, каменные осколки.
Каким-то образом ей удавалось не попадать по собственным ногам и я с тревогой заметил, как в месте удара ширятся трещины и всё больше становится каменного крошева.
- Рагырда, мы же взрослые люди, - снова попытался достучаться я до её разума, но тут она с треском ударила в пол снова и затем выдернула одну ногу, правда без сапога, намертво вплавившегося в камень.
- Ага, сейчас я тебя по взрослому и отоварю, - ответила она, пыхтя от натуги.
Ещё удар и вторая нога тоже оказалась на свободе, а кистень угрожающе завертелся в воздухе.
Я отпрыгнул не глядя назад, но напоролся на отброшенный к стене стол, заваливаясь на столешницу.
- Ага! - оскалившись, вскричала прорекорша и, отбросив кистень, с растопыренными руками прыгнула на меня сверху.
- Удар ветра! - вскричал я, всерьёз опасаясь, что понтийка своим весом меня просто раздавит.
Ударивший из моих рук шквал, в последний момент подхватил понтийку, не сумев откинуть, но удержав в воздухе, в полуметре надо мной.
- Р-р! - напрягая мышцы, Мымра пыталась преодолеть воздушное давление, удерживающее её в воздухе.
Я тоже вливавал все резервы, пытаясь отшвырнуть, но больно неудобным было положение, и слишком маленьким расстояние, для полноценного воздействия. Поток ветра постепенно нарастал, одежда уже облепила тело понтийки, обрисовав каждую напряжённую мышцу, каждый изгиб понтийского тела. Я напрягся ещё сильнее и медленно, по сантиметру, но женщина начала от меня отдаляться, поднимаясь всё выше.
Я обрадовался, но вновь, вмешалась случайность, очередная случайность в череде случайностей которыми так богата была моя жизнь. Ткань не выдержала и, с диким треском, её сорвало с зеленокожего тела, оставив женщину почти в чём мать родила, за исключением нагрудной повязки, плотно обматывающей солидную грудь и повязки внизу, на манер трусов. И если раньше одежда работала на манер паруса, то теперь без неё тело Мымры удерживать в воздухе я был уже не в состоянии и оно медленно но верно, не смотря на все усилия, стало опускаться вниз.
- Ну вот, я же говорила, что сопротивление бесполезно, - вкрадчиво заявила понтийка почти нежно смыкая ладони на моём горле.
- Это что тут происходит?!
Мы с Мымрой одновременно посмотрели в сторону двери, откуда прозвучал возмущённый голос и увидели госпожу ректора. Очень недовольную госпожу ректора.
Как-то сразу присмирев, проректор с меня слезла и, подняв с пола кусок одежды, прикрыла им бёдра, а я, приняв сидячее положение, посмотрел на Нодерляйн и произнёс:
- Да, это то, о чём вы подумали.
Та слегка опешила, но уточнила:
- Это что именно?
- То, о чём вы подумали, конечно, - как само собой разумеющееся, ответил я.
Спрыгнув, поправил мантию и парой хлопков демонстративно отряхнул.
- Мы занимались с госпожой Рагырдой этим самым.
- Ты что такое болтаешь, подлец! - возмутилась понтийка.
Я посмотрел на неё, сказал с укором:
- От госпожи ректора не может быть тайн, так что просто признай, что ты хотела от меня этого самого.
- Так, - замахала руками в воздухе Сильвия, - хватит болтать всякую ерунду. Рагырда, я тебе сказала побеседовать с Вольдемаром и выяснить, стоит нам опасаться этих культистов или нет. Ты выяснила?
- Э-э, - зеленокожая внезапно смутилась и буркнула, - не успела.
- Так вот зачем меня сюда притащили… - глубокомысленно протянул я.
- А ты думал зачем? - презрительно поджав губы, с злостью в голосе произнесла Мымра.
- Конечно за этим самым, - ответил я, широко улыбнувшись, вызвав стон понтийки.
В общем, кое как приведя всё внутри в более менее приглядное состояние, мы, всё-таки смогли поговорить, и я вновь описал, со всей возможной фантазией, как эти неведомые культисты выглядели. Естественно, они были без каких либо опознавательных знаков, молчали как рыбы и все поголовно имели средний рост и телосложение.
Выслушав меня, проректор, с некоторым сомнением, произнесла, что, возможно, это был какой-то небольшой культ, не успевший развиться в серьёзную организацию, а значит, слишком сильно переживать на счёт повторения случившегося или гипотетической мести за убитых товарищей не стоит.
Успокоенная этим ректор, вновь оглядела кабинет, задержала взгляд на остатках сапог торчавших из оплавленного и раскрошенного пола прямо посредине, после чего уточнила:
- Так из-за чего всё началось?
Она прекрасно поняла, что разговорами про это самое, я просто играл, специально запутывая её, поэтому обращалась строго к понтийке.
- Да этот, - тут Мымра произнесла какое-то неизвестное, но явно неприличное слово, - осквернил мой вардрам.
- Что ты сделал? - округлив глаза, перевела взгляд с меня на барабан в углу и обратно Нодерляйн.
- Да не осквернял я, - возмутившись подобным инсинуациям, заявил им, - только присел.
- Жопой своей! - рыкнула снова зеленокожая.
- У-у, - протянула Сильвия, осуждающе качая головой, - Вольдемар, это очень серьёзный проступок. Вардрам для понтов не просто инструмент. Под него они идут в бой, он олицетворяет силу и доблесть любого понта.
- И что теперь, казните меня? - насупленно спросил я.
- Нет, ты будешь участвовать в ритуале очищения, - ответила Мымра, пронзив меня суровым взглядом, - вместе со мной, сегодня, как опустится тьма, на заднем дворе Академии.
- Ты считаешь, что он достоин? - уточнила ректор, похоже, больше меня разбирающаяся в этих понтийских ритуалах.
- В нём есть дух и гордость, и упрямство. Наш бог любит таких. Думаю, он примет его.
- А-а, в чём, собственно, этот ритуал будет заключаться? - осторожно поинтереовался я, - что мне надо будет делать?
Я посмотрел на Рагырду, но та, надменно дёрнув головой и отвернувшись, дала понять, что объяснять ничего не собирается. Перевёл взгляд на ректора.
- Делать? - Нодерляйн на секунду замерла, а затем расплылась в ехидной ухмылке, - делать будешь это самое. Да, да, то о чём ты подумал.
Расхохотавшись, она вышла из кабинета проректора, оставив меня гадать, действительно ли там будет это самое, или это самое будет чем-то другим? Чёртова баба поймала меня в мою же ловушку.
- Иди, иди, - подтолкнула меня к выходу Мымра, - приходи после занятий, будем тебя готовить.
Весь оставшийся день, ведя предметы почти на автомате, рассеяно и, иногда невпопад отвечая на редкие робкие вопросы студентов, я думал о предстоящем ритуале очищения. Пытаясь понять, оно будет это самое или не это самое. Поэтому, когда с заходом светила вновь оказался на пороге кабинета понтийки, сразу спросил:
- Может мне помыться сходить? А то я не совсем чистый. Запах пота там, ну, сама понимаешь.
- Не надо никуда ходить, тем более намываться, как какие-нибудь алали, - презрительно ответила та, - пот и кровь приятны нашему богу. На, надень.
Тут она швырнула мне какую-то непонятную скатку ткани, развернувшуюся в плотную красную ленту шириной в ладонь и длиной метра в четыре.
- Чего это? - вертя ту в руках, спросил я.
- Это субур, единственное одеяние которое разрешено для проведения ритуала, - пояснила проректор.
- И куда его наматывать?
- Вот туда, - ткнула она пальцем мне в район промежности.
- В смысле только вот её и больше ничего? - я начинал чувствовать себя глупо.
- Да, - рыкнула понтийка, начиная терять терпение, - снимаешь всю одежду и наматываешь субур на чресла.
- И как наматывать?
- Всё забываю, что вы не знаете наших обычаев, - вздохнула женщина, затем терпеливо пояснила, - сначала делаешь виток вокруг талии, затем просовываешь конец субура под получившийся пояс и пропускаешь между ног, затем просовываешь под пояс сзади и оставшуюся часть наматываешь также вокруг талии, в конце сзади повязываешь узел.
