Поглядев на распрямившийся средний палец, смотрящий прямо в мою рожу, я почесал затылок.
Фига я герой, оказывается.
Уже собираясь пожелать ей счастья, здоровья, да сделать ручкой, я остановился. Холодная дрожь прошла по спине, — она и впрямь и может помочь. Без дураков и ужимок. Действительно шанс.
Твою-то мать!
— Ну… — мне приходилось бороться за каждое слово. — Если ты и впрямь хочешь вернуть должок…
— Конечно, милорд! Какой же женой я стану, если брошу суженного наедине с врагами? Мы ведь предначертаны друг-другу, разве нет?
Приторный тон шел с пугающе холодными глазами. Цену озвучила, к гадалке не ходи.
Так и не найдя в себе сил сказать хоть слово, я кивнул. Изумленно сиркнув, Гена выпучил глаза.
Оскалившись не хуже Киары, синевласка хлопнула в ладоши:
— Быть посему! Ждите же, и я приду до первых лучей солнца! С вашей доблестью и моим талантом мы изобличим коварство лицедея, притворившимся инспектором! Прямо как Лонелла и Тристан!
Мда, с ушами у нее явная проблема… Этож как так надо было подслушать, чтобы нихрена не понять? Бедолага даже не понимает, в какую жопу лезет. Все ей приключения мерещаться.
Чтож я молчу-то а? Чтож я творю, блин…
Указав чародейке на временный «штаб» в виде клоповника, я покинул конюшню. Спрашивать ее как она намерена выскользнуть из замка показалось бессмысленным. По веревке спустится или горничной переоденется — какая разница?
Главное что в комплекте с ней идет и Грисби. Каким бы тугодумом Куролюб не являлся, уж два плюс два сложит. И сообразит, куда по утру запропастилась его любимая внучка. А дальше…
А хрен его знает, что дальше. Увидим насколько он свою виноградинку любит.
— Господи, ну я и тварь…
— Сир?
— Да не сиркай ты… Говно я на блюде. Реально вознесся, блин. Хуже капитана стал.
Дорога в город проходила между опушкой леса и узкой рекой. Среди деревьев красовались прошлогодние пни, пожертвовавшие себя для снарядов «мантикоры».
Как же все хреново выходит, сперва играю в инспектора обламывая заговорщиков, теперь… Ирония, бессердечная ты сука!
— Напрасно вы хмуритесь, сир. Леди Ансел вправе распоряжаться своей жизнью, как ей угодно.
— Дурак ты, Ген… Наивный донельзя.
— Не смею спорить, однако, в отличие от вашего, мой взор не затмевает дымка самокритики, к коей вы так тяготите. А посему заявлю со всей ответственностью, вы никакое не говно.
Несмотря на веселые нотки, лицо парня казалось серьезным.
— Думаешь?
— Знаю, сир! О лучшем господине я и мечтать не смел!
— Ну и жополиз… — ткнув парня в плечо, я быстро сменил тему разговора. — Слышь, а тебе кто из девок больше нравится? Очкастая или фиолетовая, а? Очкастая поди… Она-то на тебя засматривается, знаешь же?
Если бы оруженосец знал что такое перекреститься, он бы сделал это обеими руками. Но из-за недостатка образования ему пришлось ограничиться бурными возражениями и покрасневшими ушами.
Смущение парня помогло отвлечься от собственного.
Хотя, я не особо и соврал — вампирша и впрямь на него глазеет. Сожрать хочет или поцеловать — пес ее разберет. Но понять ее можно, — родись Гена в нормальном мире, непременно бы красовался на обложках журналов. С лица можно воду пить. Да и стройный, хоть и тощий. Девкам такие нравятся.
Но завязочки гомосятиной отдают, конечно…
— Не ведаю, что такое «гомосятина», однако же с радостью удовлетворю ваше любопытство… — он взялся показывать фенечки в своих волосах — Это цвет герба первых королей-рыболовов… А этот сплетен из высушенного щупальца китоеда, а этот, согласно древней традиции…
Ага, знаю я эти древние традиции… От балды придумывают. Типа лучей на кокарде или полос на гюйсе.
Праздная болтовня позволила отвлечься от тяжелых мыслей, но едва не стала фатальной. На полпути к городским воротам я встал как вкопанный, ошарашено вращая глазами и пытаясь понять, какого черта каждая клетка тела вопит об опасности. Как это часто бывает, инстинкты обогнали сознание.
Река журчит, трава зеленится, деревья растут, а птицы… Стоп, а где птицы? Какого черта стайка пернатых жмется к реке, будто держась подальше от кустов?
Щелчок арбалета все расставил на свои места. Пройдясь по щеке, стальной болт тихо шмякнулся в речной песок, заставляя радоваться примитивности местного оружия и его низкой начальной скорости.
На пулю бы не среагировал…
Попытка ухватится за кобуру окончилась резью в пальцах и окровавленной чесалкой в руке. Вовремя ее Киара вернула, ничего не скажешь…
Рванувшая из кустов изящная тень блестела сталью и кошачьими ушами. Звонко ругаясь на всю округу, Гена рванул меч Аллерии, но красивое лезвие замерло в воздухе, оказываясь в плену раздвоенного клинка. Поймав рыцарский клинок мечеломом в одной руке, кошатина сходу полоснула пацана кинжалом по лбу, добавив носком сапога в промежность.
Стремясь как можно скорее добраться до меня, она не утруждалась смертельным ударом. Поглядев на ее окровавленный кинжал и свою такую же алую чесалку, я невольно сглотнул.
К счастью, кошатина восприняла мой ступор по-своему, — остановившись на расстоянии вытянутой руки, она принялась ловко кружить вокруг, подбирая момент для выпада. Вот они, проблемы здоровых людей, у которых нормальная память! Помнит фонтан, засранка!
Черт, а ведь я думал Киара просто брюзжит, когда про безопасность затирает… Хотя мог бы догадаться, — одно дело в городе при народе прирезать, а другое… Да тоже самое, в общем-то — вон, возле ворот города фигурки дровосеков замерли, за представлением наблюдают.
Убедившись, что Гена хоть и корчится от боли, но хотя бы живой, я переключился обратно на осторожную кошатину. Как и в прошлый раз, она восприняла мою тормознутость за ложный маневр.
Мечелом еще этот… Я, конечно, слышал будто есть фехтовальщики и впрямь способные им пользоваться, но думал это красивые байки кузнецов. Чтобы эти сувениры охотнее покупали да на стенку вешали. А эта ничего, обеими руками как одной работает…
Сообразив, что мечелом бесполезен против ржавого ножика, кошатина швырнула им в меня и тут же накинулась, метя кинжалом в ногу. Решила сперва подранить, чтобы сподручнее убить.
Раз за разом огребая рогатиной по ноге от капитана я неплохо наловчился уворачиваться, но лезвие время равно вспороло шерстяную ткань, бесповоротно испортив любимые штаны.
От последующей серии ударов уберегла лишь собственная неловкость — скача на одной ноге, я быстро запнулся, растягиваясь на земле. Триумфальная ухмылка испарилась под напором берца — огребя каблуком под колено, ушастая едва не завалилась на меня сверху, но все же сумела упереться на руки и прокатиться надо мной колесом.
Быстрая сволочь… Такое чувство, что ее собственная тень потеет, пытаясь угнаться.
— Циркачка, мать твою… — ворчал я, спешно поднимаясь. — Хоть знаешь, как тяжело в вашем мирке купить брюки с карманами⁈ Выж, сволочи, все с поясами ходите…
С ушибленной ногой хвостатая действовала куда медленнее, но быстрее нужного. Как я не пытался ухватить ее за запястье или порезать чесалкой, она играючи парировала, продолжая планомерно теснить меня к реке.
Речной ил под берцами и свежий порез на ноге не внушали ничего хорошего, но близость воды подсказала идею. Идиотскую, но других у меня не водится. Ценой двух порезов и оторванного рукава, я все же сумел заставить хвостатую сменить позицию и присоединится к купанию. Там где мне было по щиколотку, ей доходило до колена.
Как же хорошо, что они такие карлики!
Чуя подвох, ушастая начала отступать к берегу. Наверное хотела выманить меня, взяв в заложники оруженосца и устроив типично-киношное противостояние. Но лимит театральности за сегодня исчерпал еще Грисби.
Вспомнив, что рефлексы есть не только у лейтенантов, я рванул к кошатине, как и прежде пытаясь ухватить ее за что придется. Оставив широкий разрез на моей руке, кинжал так и не достиг желаемого, принуждая кошатину прибегнуть к своему любимому трюку.
