Только вот Теодор Тоддхаммер был прав. Невозможное — невозможно.
…и это меня, шагающего в таверну с самым нелогичным стремлением нажраться в смертельно опасной обстановке, угнетало просто чудовищно.
Потому что я видел и невозможное.
Глиммеркольтский лось со горящим знаком во лбу. Гигантский тролль, не умирающий, носящийся со страшной, непредставимой для этих неуклюжих существ скоростью. Эльфийка-полукровка, не произносящая заклинаний, не делающая магических жестов, а просто создающая нужную ей магию силой мысли. Обычный второсортный менеджер-гном, способный порвать на две части опытнейшего полудемона с оперативным стажем в четыре сотни лет…
Бритва Оккама, да, Конрад?
С первой кружкой пива ко мне подсели несколько рыцарей из Взыскующих. С пятой они удалились, пошатываясь, удовлетворенные телесно, но с по прежнему полной чашей скорби за своего убитого паладина. С шестой кружкой, в которой бармен по моей просьбе утопил стакан горькой настойки, воздух позеленел и ко мне явились мертвые разумные. Матрос-гоблин, офицер-человек, старая ведьма-орчанка.
— Бабка нас заколебала, Конрад, — с места в карьер начал гоблин, — Отпусти её. Отслужим.
— Она заколебала даже Альтего, — дернул щекой Хохмунд, — Ей не место среди нас.
— Не мытьем, так катаньем, да, Роксолана? — пьяновато ухмыльнулся я.
— Тебе насрать на наши проблемы, упырь, — спокойно пожала плечами монументальная орчанка, — Когда мы тебе нужны, ты начинаешь торговаться. Выполняешь условия сделки. Только вот проблемка — мы тебе редко когда нужны. А деньки идут. Еще несколько месяцев, и меня станет меньше. Тогда я отсюда никогда не выберусь.
— Это не мои проблемы.
— Верно, — со сверхъестественным спокойствием заявила легендарная ведьма, — Но ты сейчас в жопе и тебе позарез нужен тот, кому ты можешь доверить спину.
— Могу ли? — я еще раз ухмыльнулся, — У тебя нет души, чтобы мне поклясться.
— Зато я знаю кое-что, что тебе может помочь, — ответно осклабилась ведьма.
— Мы знаем, — глянув на неё, уточнил Дальтер, почесывая свой несвежий нос, — Мы.
Орчанка лишь свирепо зыркнула на него.
— Но скажем только если ты согласишься убрать её из книги, — сухо отрезал Хохмунд, — Только так, и никак иначе.
Предложение я обдумывал всю седьмую кружку пива. Призраки, совершенно невидимые другими гостями таверны, терпеливо ждали.
— Хорошо, — наконец, кивнул я, — Да, вы действительно мне не особо нужны. Смысл в невидимых и неощутимых лазутчиках есть, пока они проявляют инициативу, а тут, как посмотрю, она начала умирать.
— Убери её и все вернется на круги своя, — человек-мертвец устало выдохнул, — Ты не понимаешь, вампир. Не понимаешь, каково это быть заключенным с никогда не спящей и не устающей ведьмой.
— Ах вы мои страдальцы, — ласково улыбнулся принявший решение я, — Ну как мне не пойти вам навстречу?
Достать тело, живое, но безмозглое, было парой пустяков. В Брайзене всегда было полно таких тушек, на которых студенты изучали анатомию, алхимические реакции или еще какую ерунду, требующую живой или мертвый человеческий организм. Бандиты, воры, взяточники, матросы и охрана караванов, попавшаяся с нечистыми руками, всё это с лихвой закрывало потребности магов. Хватило бы, наверное, одних только матросов, самого неугомонного и хулиганистого племени Сомнии, но закон есть закон.
Другим делом был ритуал. Он тоже не требовал особых знаний, а представлял из себя канал, который нужно протянуть из книги в мозг отжатого мной учебного пособия. Хитрость была в том, что канал нужно было держать довольно долго и очень-очень ровно, позволяя воспоминаниям орчанки наложиться на мозг объекта нормально, а не через задницу. Для этого нужно было обладать очень высоким уровнем контроля над магией.
Это мы умеем.
Книга лежала на груди у женского тела, едва дышащего в магической коме, Роксолана «перекачивалась» в него, а я сосредоточенно поддерживал процесс, окутав своей усилившейся в Сомнии магией все участвующие в нем предметы. За мастер-классом по совершенно бестолковой процедуре внимательно наблюдало несколько любопытствующих студентов и старичок, хранитель местного «живого» морга.
— «Та-а-а-ак и держии-и-иии…», — время от времени гнусавила ведьма, размазанная между некромантическим гримуаром и едва живой плотью какой-то человеческой грешницы, — «Во-ооо-т тааа-аак…»
— Посвисти мне тут еще, — поморщился я, сосредоточившийся уже на совершенно другой задаче. А именно — мне нужно было подцепить аурным щупом тот комок сигнатур-слепков, так похожих на ведьму, но держащихся чуть ли не «уголке» книги, а потом… резко подтолкнуть всю эту кучу-малу прямиком к створу канала!
— «Неее-еееет!!» — заорала мгновенно всё понявшая Роксолана, но что она могла сделать? Ничего. Даже орать дальше, потому что её заглушил хоровой вой из нескольких десятков безумных мертвецов, которых теперь спрессовано вытягивало в живое тело вместе с ведьмой.
Завершив процесс, я воткнул свой вытянувшийся черный коготь ровненько в центр лба учебного экспоната, прерывая все его немногочисленные жизненные функции и разрушая ловушку. Вряд ли это было прям необходимо, скорее всего, они все перемешались между собой, полностью утратив идентичность, но, как говорится — почему бы и нет?
— Неудача! — с удовольствием заявил я, снимая с трупа свою совершенно пустую книжку, — Какая жаль!
— Вы испортили материал, ваше величество… — строго и нудно проскрипел старичок.
— Тут очень секретные материалы, господин Леопольд! — я внушительно потряс книжкой, — Нужно быть крайне осторожным! Но ничего, я до них доберусь. Истина где-то рядом!
Кто-то говорит, что знание является силой, и он совершенно прав. Незнание, по своей сути, является слабостью. Предполагая, мы рискуем. Иногда рискуем смертельно.
Меня пытались обмануть. Ведьма подговорила остальных «жителей» книги солгать мне, сказав, что некоторые студенты на балу видели тени мертвых, наблюдающих за ними. Она обещала указать на них, когда я дам ей тело. Согласившись на сделку, я нарушил ход ритуала, уничтожив все слепки личности, сидевшие в гримуаре. Почему?
Ведь так хорошо общались, да?
Этому есть несколько причин. Первая в том, что я ничего не мог сделать этим мертвым душам, их было нечем напугать или принудить кроме забвения. Врать, обманывать, вводить в заблуждение они могли легко. Второе — что их кто-то подговорил мне соврать насчет студентов Брайзена. Кто-то, не знающий о том, что ректор с преподавателями следили как орлы за тем, чтобы их подопечные что-нибудь не колданули. Всем и каждому было категорически запрещено использовать магию, и добросовестные будущие члены Гильдии этот запрет соблюли. Всё-таки, королевский бал для простолюдинов это не кот чихнул, это и правнукам рассказать можно.
Но кто-то решил сымпровизировать. Кто-то, кто видел этих мертвецов, мог с ними общаться и смог чем-то заинтересовать. Немедленно избавиться от них было более чем разумно. Хотя была и еще одна причина.
Мне нужна была «чистая» книга.
Покачиваясь на ахорсе, скачущем назад в загородный замок, я делал холодные, беспощадные выводы. Мой оппонент — маг большой силы и знаний, прекрасно информированный, обладающий связями среди Блюстителей. Этот маг или его люди встречались с Дианель, по «неважным» для неё причинам, о которых она забыла. Зачем-то подарили ей вещи из другого мира. Зачем-то притащили сюда и натравили на меня Законника, хотя убить было бы в разы проще с такими-то ресурсами. Они как-то связаны с вампирами и уверены в себе настолько, что демонстративно пришибли очень уважаемую фигуру из Взыскующих.
А еще… тут я поморщился, еще есть одна крайне мерзенькая деталь. В свое время, размышляя над тем, что можно сделать с заключенными в гримуар воспоминаниями, я понял, что их можно воскресить. Ну, в каком-то смысле. Если переписать отдельного мертвеца в ребенка, а затем погрузить его в долгий, очень долгий сон, то произойдет ассимиляция воспоминаний и черт характера. Это будет далеко не полноценное воскрешение, но, по сути, единственный способ «возвращения» искалеченных воспоминаний в форму полноценного разума, причем с получением души. Грязно, тупо, бессмысленно, невероятно жестоко по отношению к младенцу. Я бы никогда на это не пошёл.
