— Белены объелись⁈ Одурели⁈ Да я вас…
Сопровождаемый воплем «Разоритель!!!» в княжеский лоб прилетела деревянная кружка, в которой еще плескалось бесплатное вино, на которое расщедрился инспектор. Гул и вопли толпы утопили княжеский рев, а град помоев мигом скрыл рассеченную бровь.
Площадь буквально долбанулась, голося тысячей глоток и швыряя в сцену чем подвернется. Кусок дорожной плитки колоколом звякнул о шлем стоящего в строю дружинника, заставляя рухнуть как подкошенного.
Под натиском обезумевшего моря из гражданских, северяне вжались спинами в помост, отчаянно выставляя рогатины.
Че происходит-то? Чего это все разом взбесились? В бухло что-то подмешали? Провокация опять?
— Пустил!!! А ну пустил, отморозок грязный!!! — под грозный женский голос, в одного из схвативших меня дружинников угодил мелкий камень.
Секунду…
Плюясь артиллерийскими залпами из помоев и мусора, толпа все отчетливее начинала скандировать нечто вроде «свободу попугаям». Кто-то по-тихому валил с площади, поспешно уводя детей, кто-то напротив, едва ли не кидался на рогатины, плюясь пьяным матом.
Матерясь про «Разорителя» и вопя про подлых отморозков, толпа требовала немедленно убрать руки он «их сира».
— Сбрендили что ли⁈ — только и выдохнул я, вырвав раненное плечо из лап нервного дружинника и оставив у него свой плохо пришитый рукав.
Нашли Жанну Д’арк, блин! Какой еще нахрен, «сир»⁈ С каких пор этим идиотам стало дело до…
Заливистый смех Эмбер заставил испуганно вздрогнуть. Сгибаясь в три погибели и роняя с волос рыбьи потроха, особистка ржала как умалишенная, заставляя князя с инспектором бледнеть еще страшнее.
Под вопли бушующей площади, никто не решался меня и пальцем тронуть.
Ну конечно, блин… После такой-то пиар-кампании.
За полгода в этом долбанном городе меня уже каждая блоха знает. Раз десять уже пытались на дочерях сосватать. Тут рыцарю морду набей, там казнь останови, здесь осаду сними… Водоросли, ведьмы, жадные торгаши.
И все это приправлено враньем Эмбер, которая тщательно выпячивала мои мнимые «подвиги». Чего удивляться, что местным не нравится, когда трогают их игрушки? Особенно, когда это делают хрен с бугра на пару с «Разорителем».
Одно дело проститутку или Фальшивку вздернуть, и совсем иное, местного дурачка, к которому полгорода с проблемами бегало. Протягивая руку к такому непременно обнаружишь ее у себя в жопе. Пусть даже если «герой» трижды выдуманный и дутый что твой дирижабль.
— Вот же жопа карамельная… — фыркнул я, глядя как Эмбер подвизгивает от самодовольства.
Ее истерика становилаясь все отчетливее на фоне того как толпа затихала. Смахнув с плеча комок гнилой жижи, я заметил тучного инспектора. Жестом прогнав со сцены покрытых помоями дружинников вместе с их князем, он кое-как сумел остановить начавшееся безумие.
— В связи с возращением агента, суд упраздняет прежний вердикт и продолжает разбирательство!!!
Какого еще нахрен, агента⁈ Это я-то агент⁈
— Слово защиты берет Четве… — слуга резко стукнул «инспектора» под ребро и продолжил тихо нашептывать, скрываясь за его спиной. — Слово защиты представляется «Тихому» рыцарю!!!
Так вот ты где прячешься, собака сутулая… У всех на виду.
Все-таки я угадал, и инспектор впрямь любит держать руку на пульсе, лично наблюдая и контролируя исполнение приказов. Просто играет он не богатого извращенца, а его придурковатого слугу.
— Банально аж зубы сводит.
Кто обратит внимание на какого-то тощего дядьку неопределенного возраста и самой заурядной внешности? Особенно, когда у него такой крикливый и эксцентричный «хозяин».
Игра в гляделки с режиссером цирка сопровождалась настойчивым жестом подставного инспектора. Не добившись реакции, и сообразив, что я не собираюсь играть в его игры, он резко сменил пластинку:
— Ручаетесь ли вы, сир, за безвинность обвиненной⁈ Готовы ли поклясться своей честью⁈ Знайте же, истина вскроется незамедлительно, коли вы осмелитесь солгать! Однако, будучи моим верным помощником, вы еще ни разу не запятнали свой титул, а потому я готов поверить вашему слову! — несмотря на поспешность, жиртрест все равно умудрялся поддерживать иллюзию контроля над ситуацией.
Будто я реально за что-то ручаться собираюсь. Помощник, блин…
— Какой я тебе помощник, дядя⁈ Да пошел ты нах… А впрочем… — поглядев на успокоившуюся особистку, я вздохнул.
А какие у меня варианты? Попытаться прирезать «слугу» чесалкой? Двух шагов не сделаешь, как снова скрутят.
Придав моей идиотской выходке законный статус и объявив помощником, этот говнюк сходу утихомирил толпу и лишил меня всех зубов. Царь-то хороший, бояре плохие… То есть, северяне. А инспекторы — вообще нормалек. Все по закону. И к славе моей выдуманной примазался, и свою жопу выгородил.
Знает же, что на улицах давно про мою связь с федералами болтают. Уж полгода как. В такое легко поверят. Тем более, он всегда может «провести расследование» и «выявить мою связь с Фальшивкой». Себе все заслуги припишет, а на меня собак повесит.
Если перефразировать Киару, Фальшивку можно убить в любой иной день, а инспектора спасти лишь сегодня.
Все варианты продумал, поганец…
Дождавшись кивка, жирный актер громогласно объявил о приостановке разбирательства, на неопределенный срок. Эмбер освобождалась из-под стражи под поручительство клоуна в разодранном кителе, сияющего разбитым носом и разодранной рукой.
Не успел «инспектор» окончить, а толпа загудеть в одобрении, как особистка брезгливо стряхнула вонючие потроха с челки и с гордо поднятой головой двинула к лестнице, не удостаивая меня ни взглядом ни словом. Будто ей не башку рубить собирались, а просто попросили присутствовать на мероприятии.
Вот это я понимаю, выдержка… Не то что матом никого не покрыла — даже взгляда косого не бросила. Вся оплеванная, в помоях, с вырванными ногтями, а идет будто на параде. Аристократия, мать ее. Даром что каждый шаг болью дается.
Теперь понятно, почему в их замках все стены гобеленами да пафосными рожами завешаны. С детства привыкают.
Толпа гомонила, требуя то ли речи, то ли объяснений, князь утирал кровь с брови, сотник глазел волком, дружинники охреневали от похмелья и «колдовского зелья», а «слуга» скользил по мне взглядом полным чего-то очень похожего на уважение.
Не, дурь. Просто померещилось. Спать надо больше.
Однако едва я развернулся к лестнице, дабы попытаться свалить покуда никто не передумал, как едва не упал, от прокатившегося рева.
Оглашая площадь воплем загнутого горна и нервным цокотом сотен и сотен копыт, с главной улицы на площадь начали высыпать одоспешенные всадники, ведомые монструозным титаном. Бронированное брюхо Грисби говорило само за себя, делая знамя восходящего солнца совершенно излишним.
Князь начал «строить стену», дружинники забегали вокруг сцены, наспех опрокидывая подвернувшиеся прилавки и щедро усыпая камень «чесноком». Толпа, зажатая между конным молотом и ощетинившейся рогатинами наковальней, смущенно стихла.
Мда… Как-то я уже и подзабыл, с чего все начиналось.
Хорошо, что Куролюб все же любит свою внучку. Плохо, что проспал. Это у него такая привычка, на войну опаздывать? Ладно, надо бы объяснится, прежде чем он наверстывать начнет.
— Ну… — я откашлялся, заметив на себе взгляд «слуги». — Я, короче, пошел. Приятно было познакомится.
Мужское лицо осталось совершенно бесстрастным, настоящий инспектор удостоил меня лишь едва заметным кивком. В его глазах будто читался вопрос «ты реально войну начать готовился?».
Я пожал плечами:
— Не знаю, а ты?
Чую, он был бы куда менее «сговорчивым», не иди его задница в комплекте со всей площадью. Странно, что не предусмотрел. Или просто не ожидал, что я настолько чокнутый? Что на сцену на серьезных щщах полезу? Честно говоря, я и сам не думал. Безумие какое-то. Может мне все это снится? Как оно вообще сработать-то могло…
Как бы то ни было, это еще не конец. Хрен его знает как, но федерал просто так не остановится. Чего бы он там не мутил.
