В данный момент он испытывал сильнейшее желание закурить…
…
…
…
Глава 40
Шлем!
POV Коу
Не смотреть вниз, не смотреть вниз, главное — не смотреть вниз…
Именно этот совет, который так часто звучал в разнообразных фильмах и сериалах, Коу старательно прокручивал у себя в голове, карабкаясь по гладким, толстым, явно непредназначенным для этого дела металлическим балкам.
Несколько запоздало он понял, что, быть может, ему следовало хорошенько продумать свой маршрут, прежде чем браться за это предприятие. Сейчас заниматься этим было уже поздно. Сейчас его ноги свисали в беспредельную бездну, которая, казалось, простиралась до самого его желудка, а руки крепко, до трепета в ногтях, сжимали гладкую сталь. Ветер — бешеный, необузданный, невероятно сильный ветер дёргал его за рубашку и с грохотом врывался в ушные раковины.
Раковины… Прямо как ракушки.
Неожиданно ему вспоминалось детство. Пляж. Мама покупает мороженное, а он бродит по берегу и подбирает ракушки, прикладывает к ушам, слушает.
Коу помотал головой и попытался сосредоточиться.
Снова он стал пробираться направо, до самого конца стальной балки. Затем приподнялся и вдруг почувствовал скольжение. Его руки сразу, по собственной воле с такой силой вцепились в стальную поверхность, что всё его тело пронзила болезненная дрожь.
Он перевёл дух, снова, осторожно, приподнялся и посмотрел на приоткрытое окно.
Последнее находилось в шести метрах перед ним и в метре у него над головой.
Проблема была в том, что данное расстояние представляло собой обрыв.
Чтобы преодолеть последний, у него был только один вариант: совершить прыжок.
На самом деле ему уже приходилось прыгать на такое и даже большее расстояние, и сейчас Коу старательно припоминал все эти разы.
А потом перестал.
Вдруг его сознание захватила необычайная ясность.
Он что, правда собирается это сделать? Он сумасшедший? Псих? Безумец? Что он здесь делает? Что вообще он забыл в мотоциклетном шлеме, в этом костюме, здесь? Почему бы ему просто не повернуться и…
«Дядя…»
Коу замер.
«…вы пришил спасти нас?»
…Затем сделал глубокий вдох, сжал кулаки и пристально уставился на приоткрытое окно.
Он сделал первый шаг назад… Второй, третий, четвёртый…
Чувствуя, что пространство у него за спиной вдруг сделалось необычайно открытым, Коу встал, перевёл дух, мысленно представил себе забег, затем ещё раз, и второй, и третий, и наконец шагнул вперёд и бросился бежать.
Самое главное, — Коу выяснил это на собственном опыте, — ни в коем случае не останавливаться и не замедляться. Мир полетел вокруг него на бешеной скорости. Не прошло и мгновения, как перед ним протянулся обрыв. В эту секунду он почувствовал страшное, судорожное напряжение; казалось, ему пришлось переломить нечто внутри своего тела, чтобы сделать прыжок. И вот он прыгнул, оказался посреди воздуха и полетел вперёд…
Следующие доли секунды напоминают кадры на кинематографической ленте.
Первый кадр: приоткрытое окно.
Второй кадр: приоткрытое окно (ближе).
Третий кадр: приоткрытое окно (ещё ближе)
Четвёртый кадр: приоткрытое окно (ещё ближе, теперь можно рассмотреть тени с другой стороны, в том числе мальчика на руках женщины в белом платье, который с горящими глазами смотрит прямо в камеру).
Пятый кадр: к приоткрытому окну тянется рука.
Шестой кадр: ближний план, между пальцами и окном всего несколько миллиметров.
…Дальнейшие события любой человек, хотя бы немного знакомый с кинематографическим искусством, может запросто предугадать.
Пальцы пытаются дотянуться… но соскальзывают. Напряжённая музыка берёт особенно высокую ноту, зрители хватаются за кресло, и вдруг ещё одна попытка и другая, левая рука хватает оконную раму, и герой запрыгивает в помещение.
Зритель выдыхает и тянет руку в пачку кукурузных чипсов.
Тем не менее, иной раз реальность не следует заготовленным штампам.
Седьмой кадр, уже не совсем кадр, но просто событие, которое происходит в рамках безграничной вселенной: вторая рука, которую Коу вытянул, чтобы дотянуться до рамы, тоже не достигает своей цели; кончики его пальцев проносятся даже не в миллиметрах, — миллиметры слишком драматичны, — но сантиметрах от приоткрытого окна, после чего баллом, без лишних фанфар, начинает править гравитация. Человек в полёте — беспомощный человек. Его движения не имеют смысла перед лицом пустоты и гравитации.
Оконная рама устремляется наверх, сердце Коу падает вниз, его веки закрываются и вдруг мир как будто замирает, и сверху тянется рука в чёрной перчатке.
Кажется, что в эти наносекунды она представляет собой единственный подвижный объект во всём мироздании.
Рука хватает запястье Коу, приподнимает, двигает в сторону оконной рамы и самую малость подталкивает.
В следующую секунду время снова ускоряется и раздаётся грохот.
Стоило Коу почувствовать опору под своими пальцами, и он схватился за ней с такой силой, что его ногти едва не лопнули от напряжения. Затем он ринулся вперёд, залетел в приоткрытый проём, зацепил его ногой, кажется, что сломал или по меньшей мере повредил правую коленную чашечку и наконец свалился в помещение.
В ту же секунду Коу приподнялся и стал стремительно смотреть по сторонам. Его нервы напоминали напряжённую струну. Противник был здесь… Но где? Его глаза пробежались по людям, которые лежали плашмя посреди пола. Они приподнимали головы и бросали на него шокированные взгляды. В один момент он заметил мальчика, которого приобнимала женщина в белом платье. Ребёнок посмотрел сперва на него, потом ему за спину, открыл рот и вскинул палец. Коу повернулся и увидел перед глазами бейсбольную биту.
Бах.
Коу вздрогнул. Ударил получился приглушённым. Неполноценным. Почему? Потому что на нём был мотоциклетный шлем. В следующую секунду мужчина в маске отпрянул и сунул руку в карман. Коу бросился за ним и выкинул кулак. Удар пришёл по подбородку. Шокер свалился на землю и проехался в сторону.
Глава 41
…Дубль два
Бах.
Коу вздрогнул. Удар получился приглушённым. Неполноценным. Почему? Потому что на нём был мотоциклетный шлем. В следующую секунду мужчина в маске отпрянул и сунул руку в карман. Коу бросился за ним и выкинул кулак. Удар пришёл по подбородку. Шокер свалился на землю и проехался в сторону.
Противник вздрогнул и попытался выставить перед собой руки, но ещё раньше Коу ударил его по ногам. Последовал хрип. Человек в маске свалился на колени, а затем, ковыляя, отпрянул в сторону.
Коу замер.
Секунда промедления, враги смотрят друг на друга, и вдруг раздаётся щелчок, и в бок маскированного преступника вонзается чёрный провод.
Женщина в белом платье нажимает на курок.
Преступник вздрагивает.
Коу набрасывается на него, валит на землю и обеими руками придавливает к полу, смутно припоминая кадры с полицейскими задержаниями, которые видел по телевизору. Человек в маске продолжает брыкаться. Коу со всей силы ударяет его лицом в пол, — бах, затем ещё раз — бах, и ещё — бах, и лишь на третий раз понимает, что мужчина потерял сознание и сейчас просто конвульсирует под воздействием разряда электричества.
Тогда, несколько неловко, Коу отпускает его голову, которая глухо ударяет об пол, и переводит дух.
Это победа.
…
Стоп, что?
Да, победа.
Таро повержен и лежит на земле.
Коу приподнимается и вытирает штаны.
Заложники, ещё пока неуверенно, как зрители после фильма на Канском фестивале, который закончился тридцатиминутной сценой дефекации прямо на камеру, и не совсем понятно, шедевр это или нет, — хотя вроде бы да, — начинают овации…
И только я смотрю на всё это с предельно кислым лицом.
Ведь это было неправильно.
Совершенно, абсолютно, катастрофически неправильно.
