Ознакомительная версия.
Промахнуться было просто невозможно. К тому же старуха даже не пыталась увернуться. Она с явным удовольствием проглотила снежок, похрустела им и довольно срыгнула.
– Ты утолил мою жажду, цверг, и в благодарность за это умрёшь последним. Здесь давно нет таких вкусных и пряных… ой! Что ты добавил в снег, маленький повар? Надеюсь, не…
Старуха резко захлопнула пасть. Её лицо дрогнуло, рот уменьшился, приняв прежние гармоничные размеры.
– Не то, что вы подумали, почтеннейшая, – чуть кланяясь, ответил толстячок, поправляя корону. – Подобными шутками балуются лишь дети, а мне не пристало поливать каждый сугроб.
– ЧТО… ТЫ… МНЕ… подсунул, гадёныш?!! – проорала нищенка, хватаясь за живот и скрючиваясь в три погибели.
На миг мне показалось, что я вижу маленький оранжевый огонёк, пожирающий её изнутри.
– Пламенный лёд. Поклянись, что больше никогда не ступишь на эти земли. Клянись!
– Кля… клянусь… всё, что захочешь… Дай противоядие, сволочь?!!
– Я же сказал, это Пламенный лёд, – пожал плечами король цвергов. – От него нет противоядия.
Последние слова чумы я не берусь воспроизводить ни на бумаге, ни вслух, ни даже мысленно по памяти. Более грязной ругани мне не приходилось слышать нигде на свете. И очень надеюсь, что больше не придётся…
Старуха-чума вдруг замерла, словно заледенев изнутри, а потом огонёк у неё в животе стал разгораться ярче и ярче, пока не грохнул маленький компактный взрыв. Сотни тысяч искр брызнули вверх, к холодным звёздам!
– А мне кажется, что воздух стал чище, – после короткого молчания заявил бывший бог.
– Таки лично я бы оно не сказала чтоб очень, поскольку кое-кто у нас весь такой впечатлительный, что, кажется… ой!
Центурион наступил ей на копыто, и правдолюбка с короткой стрижкой разумно отказалась от дальнейших комментариев.
– Ещё такой лёд есть? – Я свесился с седла, подавая руку королю Эстафу.
Папа нашего Десигуаля, ни капли не чинясь и не ноя по поводу того, что он здесь, а войско там, взгромоздился позади меня на круп чёрного коня, уселся поудобнее, свесил ножки и только тогда ответил:
– Есть. Но не тут. Сторгуемся по ходу…
Ушлый тип, но, как ни верти, сегодня он нас спас. Значит, пока мы у него в долгу.
Я пустил коня вперёд: в ночи Центурион сам выбирал дорогу, и понукать или направлять его было бессмысленно. Не буду также утомлять и вас долгим описанием нашей однообразной дороги до замка. Кони чувствовали далёкий запах родного дома, поэтому неслись вперёд изо всех сил.
Мы вышли к русалочьему озеру с другой стороны и отсалютовали бдительным каменным троллям. Баньши Арьян с ними не было: либо улетела, либо съели, либо просто так выкинули, мне без интереса. К нашему милому замку Кость выбрались уже почти в предрассветном мареве.
Часовые со стен окликнули нас, мы ответили и были без проблем пропущены в ворота. Удивительно, что за время моего отсутствия в замке ничего особенного не произошло. Враги не напали, драконы не прилетали, леди Мелисса уехала, а новые гости не появились.
Толстый цверг, разомлев от непривычного тепла (ночью было всего минус шесть градусов, а за Гранями – минус сорок!), пригрелся под моим плащом и категорически отказывался просыпаться. Я попросил стражу перенести его в какое-нибудь уютное подземелье, положить на пол побольше соломы и не забыть покормить нашего спасителя горячей кашей, как проснётся.
Искать Десигуаля сейчас было совершенно бессмысленно, как мне сказали, они с Метью так старательно шпионили друг за другом, что, кажется, оба немножко потерялись в северном крыле.
Суровый Седрик пришёл за мной на конюшню, как я понял, спать он не ложился и не собирался. Наоборот, планировал уже через пару часов поднимать отряд и ехать на мои поиски. Я клятвенно обещал рассказать всё о наших приключениях, но чуть позже. Сегодня мне тоже досталось, а героические оды себе любимому вполне могут подождать.
Моя маленькая Хельга уснула прямо на крепостной стене, где ждала до полуночи нашего возвращения. Седрик сам перенёс её в мои покои и уложил на кровать. Теперь уже я забрал её, завёрнутую в большую медвежью шкуру, и доставил к нам домой.
Поломанная кровать в моей спальне хрустнула вновь под нашим двойным весом, но этим я буду заниматься в другое время. Потом. Совсем потом. Не сегодня в обед и не завтра после ужина.
Дядя Эдик помог уложить так и не проснувшуюся племянницу в её комнате, сбегал на кухню, пощелкал выключателем, спёр полбатона колбасы из холодильника и, изображая тигра, рыча, на четвереньках унёс добычу к себе. Его игры, его проблемы, пусть развлекается.
Я нашёл в себе силы принять горячий душ, чуть не уснул прямо в ванной комнате и, переодевшись в домашний халат, повалился на маленьком кухонном диване.
Всё. Надеюсь, достаточно подробно? Потому что больше я всё равно ничего не помню.
Сон ударил меня в висок и не отпускал до самого утра. А во сне ко мне вдруг явилась леди Мелисса. Да, и она была невероятно красива! То есть я, разумеется, не могу дать гарантии, что та потрясающая девушка лет двадцати трёх – двадцати пяти с волной каштановых волос, бюстом восьмого размера, практически выпрыгивающим из тонкой газовой блузки, в строгой юбке до колен, туфельках на высоком каблучке и с любящим взглядом реально была наша леди Мелисса.
Но она так сказала, и я ей поверил. Во сне часто веришь во всякую там ерунду, да и какие, собственно, доказательства я мог бы с неё потребовать? Паспорт с печатью епископа какого-то там лохматого века от Рождества Христова? Так вот…
– Вы такой милый, лорд Белхорст. Сводите меня в караоке!
– Но, леди Мелисса, вам вообще нельзя здесь находиться! Вы же из другого времени!
– Ой-ой-ой, значит, какой-то кобыле можно, а мне нельзя?!
И я вроде как бы не знаю, что ответить. А она вдруг лезет целоваться. Причём я-то уже не против, хотя задним умом понимаю, что мы болтаем на кухне, а в ванной почему-то плескается Дана. То есть что будет, когда она оттуда выйдет и увидит эту грудастую красотку, долго представлять не нужно, любой палач сразу догадается. А леди Мелисса уже как раз вся голая. И тут…
– Папуль, ты вернулся. – Чьи-то руки нежно обняли меня за шею, спасая от тумаков и разборок во сне.
За окошком вовсю светило солнышко. Электронные часы над плитой показывали половину одиннадцатого утра.
– Я люблю тебя, лапка.
– Я знаю. Только мы никому об этом не говорим. Это тайна.
– Да. – Я обнял её за плечи, целуя в макушку. Пора вставать.
– Я за тебя волновалась.
– Прости, пришлось выехать по срочному делу.
– Мне Седрик всё рассказал.
– Ну, он у нас всегда в курсе всего.
– Тебя покормить?
– А что у нас есть? – спросил я, приподнимаясь на локте.
Хельга широким жестом указала на поднос с бутербродами. Сыр и колбасу она резала по-мужски, ломтями толщиной в палец, зато сразу сытно и вкусно.
– Мне в школу. Целую, целую! Если буду задерживаться – позвоню, если не буду – нет. – Моя умничка мизинцем закинула на плечо тяжёлую сумку с учебниками, ещё раз чмокнула меня в щёку и убежала в прихожую.
Я откинул одеяло. Почесался, сел, зевнул. Делать не хотелось ровно ничего, даже есть. Может, просто ещё поспать?
– С дядей Эдиком не ссорьтесь! Он сегодня нервный, полбанки растворимого кофе ложкой слопал, пока я не заметила. Наорала, конечно, а толку, банка почти пустая…
Ответить я не успел, да, наверное, ответа и не требовалось.
В прихожей хлопнула дверь, и принцесса замка Кость отправилась получать базовые знания по общеобразовательной программе Российской Федерации. Учится она хорошо, круглая отличница (не толстая отличница!), а если меня и вызывают в школу, так то по чистым недоразумениям, связанным чаще всего с поведением моей дочери.
Увы, мы сменили не один город и не одну школу, но проблемы остались прежними – Хельга очень сильная, ей приходится скрывать это от окружающих, а дети порой очень жестоки к скромным новичкам. Что в детском саду, что в школе, что в институте…
Внешне моя дочь как раз и представляет собой излюбленную мишень школьных мажоров или хулиганов. Стройная, бледная, с длинными льняными волосами, чаще всего собранными в конский хвост, одевается по средствам, не меняет сотовый каждый месяц и не является звездой дискотек.
Не наша вина, что её вольные и невольные обидчики чаще всего попадают в реанимацию. Если бы я реально позволил ей давать сдачи, то мы бы из милицейских протоколов вообще бы не вылезали. Но, с другой стороны, от скольких несовершеннолетних негодяев она бы разом избавила мир – что в этом плохого?
– Ставр, у нас проблема. – На кухню сунулся дядя Эдик, совершенно голый.
– Хельга вытащила твои штаны из стиральной машины, – отвернувшись, буркнул я. – Забери на сушилке.
Ознакомительная версия.
