В эту занимательную ночь у захватчиков крепости было почти все, что имели самые заурядные любители походов: безудержные пляски с красивыми девушками, признания типа “Ты меня уважаешь?” и даже песня под гитару в исполнении прекрасной Авроры.
Дорогой читатель, пожалуй на моменте с песней я остановлюсь подробно.
В эту кошмарную ночь безжалостно угнетенным жителям древнего города и так досталось жути. Сначала, у ворот появился этот авантюрист со своими тварями, потом была череда атак, где неизменно гибли защитники. Затем город окутала какая-то невообразимая аура страха, и разом взвыли все псы за защитными стенами. За псами взвыли малые детки, а за детками бабы и старики. Но все это померкло, когда до жителей города донесся голос такой прекрасной дроу.
Началось все с того, что в разгар пира Татарин откуда-то достал гитару, ну и, как водится, всучил ее Олегу Евгеньевичу. “Ужасный” с пьяных глаз попробовал исполнить одну из песен, популярных в его бывшем отряде, но вышло довольно скверно. Тогда Виктор забрал инструмент и, к всеобщему удивлению, исполнил несколько песен. Жизнь в детдоме научила многому, и вот сейчас эти знания и приносили свои дивиденды. Участники штурма хором орали:
— “Я лечу над выжженной землей,
Мегашлем защелкнув на ходу,
Мой дракон стрелою белой,
На распластанном крыле,
С воем набирает высоту”!
Народ бодро орал незамысловатые слова древней, невесть кем и когда написанной, песни, будоража стражу на стенах. В какой-то момент почтенный дядюшка Юм обратил внимание, что Аврора не поддерживает хоровое пение и на вопрос “Девочка, неужели ты стесняешься?” красотка пояснила, что ей петь нельзя. И, самое забавное, вечно невозмутимый Виктор тут же подтвердил эти слова. Реакция умника была настолько забавной, что все разом принялись выяснять что, как и почему.
Аврора поведала одну историю из своего далекого детства из того времени, когда еще были живы родители. И оказалось, что у нее просто божественный голос, но очень слабая дыхалка, и родители буквально требовали, чтоб она не надрывала связки, а то могла онеметь, но ради такого прекрасного вечера Аврора собралась сделать исключение и порадовать соратников красивой песней. Виктор при этом за ее спиной жутко пучил глаза, мотал головой и всячески пытался вразумить присутствующих. Все эти пантомимы тут же сходили на нет, заменяясь на добрую улыбку, когда девушка поворачивала свою голову в сторону старшего брата. Реакция была очевидной, и веселая компания начала в буквальном смысле упрашивать исполнить “чего-нибудь”. Уговаривали красотку недолго. Над лесным королевством Глипат взошла луна, и девушка под гитарный аккомпанемент до нельзя печального старшего брата начала выводить какой-то старинный романс. Не правы были несчастные жители города и их защитники — вой собак было не самым жутким, что случилось этой ночью. Когда прекрасная Аврора открыла свой не менее прекрасный ротик, все прочувствовали на себе грусть Виктора Феникса, более того, эту чудесную песню услышали все в городе. Несмотря на прекрасный голос, девушка пела ужасно: она не попадала в ноты, жутко фальшивила и, самое занимательное, она сама не понимала, насколько ужасна ее песня. Секунд через пятнадцать “благодарные слушатели” сильно жалели о своей опрометчивой просьбе. А в самом городе к жуткому вою собак присоединились кошки, крысы, мыши и, возможно даже, аквариумные рыбки, разумеется, если они присутствовали в тот момент за городскими стенами.
Олег Евгеньевич даже протрезвел на какой-то недолгий миг, но и этого мига ему хватило, чтоб подумать. Раньше Аврора казалась нашему герою идеальной. Идеальная фигура, идеальные черты лица, волосы, ногти и губы. Все это в совокупности пугало, красивые женщины всегда пугают мужчин, и наш герой исключением не был. До сего дня ему казалось, что Аврора достойна какого-то прекрасного полубога, и совершенно не было понятно, на кой она связалась с ним. Но после исполненной песни все стало на свои места. Даже у этого идеального образа был изъян. В памяти “великого и ужасного” эта мысль отложилась, и это единственное, что Олег сумел запомнить о том памятном вечере.
Пробуждение Олега Евгеньевича оказалось во истину кошмарным и даже не потому, что вокруг шли военные действия, а просто у нашего героя давно не возникало такого жуткого, похмелья. Вчера малая употребляла коварное вино, словно компот, — оно ее банально не брало. Зато сегодня утром весь эффект необдуманного возлияния в полной мере достался нашему дорогому Командору. “Великий и ужасный” приоткрыл глаза и ощутил неимоверную боль от нахлынувших звуков, цветов и запахов. Шатер, в котором наш герой по какой-то причине оказался, был просто изорван стрелами, и сквозь дыры было видно хмурое утреннее небо. Весь пол был истыкан ими же, но, самое забавное, что ни одна стрела не попала в нашего героя. В отличие от Коперника. Шмотки инженера были проткнуты пятью или шестью стрелами. Олег оглядел палатку, бережно снял со своей груди дремлющую Фэйфэй, а после на четвереньках пополз на улицу.
С рассветом защитники города решились на очередное безумие, и толпа, рыл эдак в тридцать, опустив мост, кинулась на гнусных захватчиков. На сей раз в бойне поучаствовали все желающие. Брат и сестра Фениксы, Митрич со своей грудастой пассией и даже Лерка. Задача была не выпускать никого из города, и с ней осаждающие справились блестяще. Правда, Лерка к концу бойни словила шальную стрелу и отправилась на перерождение. Но это было даже в тему. Она все равно собиралась возвращаться — дела банка не ждали.
Олег, все также на четвереньках, отполз от палатки и нервно принялся опустошать содержимое желудка. Видимо, о последствиях малая не думала и набралась, что называется, впрок и с запасом.
— Олег, тебе плохо? — с сочувствием поинтересовалась Фэйфэй, зависнув над головой страдающего человека.
Ответом малой послужило противное “Бе”, донесшееся от несчастного страдальца. Лечение результатов не приносило, фея раз за разом кастовала какие-то излечивающие заклинания, вот только приступ дурноты и не думал заканчиваться. Фэйфэй уже откровенно рыдала, осознавая, что ее магия в этой ситуации бесполезна, и, если бы не Архэя, малая так бы и продолжала лечить нашего героя, пока, возможно, не залечила бы его окончательно и бесповоротно.
— Бестолочь, пей! — кухарка сунула под нос мелкой открытую мензурку с каким-то зельем, и Фэйфэй нехотя выпила.
Отпустило “великого и ужасного” не сразу. Минут через пятнадцать он лежал на земле с закрытыми глазами, раскинув руки, и глубоко дышал.
— Олег, тебе все еще плохо? — виноватым тоном, шмыгая носиком, спросила рядом сидящая фея, — Прости, я правда не хотела.
— Не хотела она! Пьянь мелкая! — зло выдала Архэя, начав отпаивать Командора какими-то снадобьями, — Олег, Милый, открой глаза, — уже нежнее попросила кухарка.
— Не могу, — голосом полным страдания признался наш герой, — Весь мир крутится.
— А… Вертолеты! — понимающе произнес Генка.
Еще через половину часа “ужасный” собственной персоной восседал на единственном уцелевшем после атаки лучников стуле, отхлебывая крепкий кофе из большой кружки и любуясь на поднятый мост. А вокруг суетились приспешники Татарина, разбирая палатки и собирая стрелы.
— Олег Евгеньевич, в результате утренней атаки погибли Коперник и Валерия, — спокойно принялся отчитываться Виктор, — Коперника накрыло ливнем стрел, а Валерию зарубили при попытке вырваться из города.
В данный момент Олегу было хреново, и ему было откровенно плевать на гибель приближенных. Ну, погибли бойцы, так ничего страшного. Переродятся, и всего дел. К тому же, шмотки их сейчас были у Татарина, да и вся эта компания была запланирована для определенных целей, и пока эти цели достигнуты не были.
Олег Евгеньевич собрал волю в кулак и со страдальческой миной поднялся со стула. Физиономия “исчадия” выражала душевную боль и скорбь по погибшим соратникам:
— Бородатая тварь! — что было мочи заорал “ужасный”, — Жители города Ранкам, обращаюсь к вам!
