– Сам разберусь, – отчеканил черт.
– Да? К примеру, голову Тиарангу оторвешь? – ядовито поинтересовалась Мара Ядовитовна. – А чем на этот раз мотивируешь?
– Превентивными мерами по лечению склероза, – рыкнул декан чертового факультета. – Еще вопросы, Мара?
Кикимора поднялась с пола, отряхнула безупречную юбку, вскинула нос с позеленевшей поганкой и произнесла:
– Я считаю, что лучшим выходом из положения будет передать студентку Григорьеву в руки властей Единой империи, ведь, по сути, она нарушила закон, приворожив боевого мага.
И мне вдруг так обидно стало. И главное, Владлен Азаэрович промолчал, и только лорд Вреднум сказал:
– Мы не выдаем студентов, Мара Ядовитовна.
Тут Владлен Азаэрович развернулся и, глядя мне в глаза своими вновь почерневшими, глухо спросил:
– Ты приворожила Тиаранга?
И так это прозвучало, что метла невольно опустилась. Нет, опустились руки, но и метла тоже, и, втянув голову в плечи, я почему-то сказала:
– Да.
Декан чертового факультета развернулся и вышел из кабинета ректора. Молча. Кинув на меня победно-торжествующий взгляд, Мара Ядовитовна бросилась за ним… Дверь захлопнулась, оставляя меня наедине с ректором.
– Знаете, – задумчиво проговорил лорд Вреднум, – боюсь, объяснить поведение Владлена Азаэровича одной только заботой о студентке университета уже не представляется возможным. Скажите, Григорьева, и давно у вас отношения?
Отношения?!
– Да нет никаких отношений. А вчера я так, исключительно порядку ради. И вообще, ведьма я или не ведьма, и.
– Ведьма, – улыбнулся ректор, – самая что ни на есть ведьма, вон уже и перевоспитательный процесс в разгаре. Только, Григорьева, вы в курсе, что в ответе за тех, кого перевоспитали?
Этого ведьмы не проходили.
– Колобок, – только и сказала я.
– Полный колобок, – улыбнулся лорд Вреднум.
– Нет, пока не полный, – не согласилась я.
– Полный, вы уж поверьте моему опыту, – произнес ректор. – И да, метлу советую вновь взять на изготовку, потому как студенток в моем кабинете еще не домогались, и не хотелось бы, чтобы это произошло.
– В смысле? – не поняла я.
Тут распахнулась дверь, являя взбешенного декана чертового факультета!
И когда он вошел, злой, резкий, разъяренный, я невольно метлу перехватила на изготовку снова, ибо… А страшно мне стало! Но, не одарив меня даже взглядом, Владлен Азаэрович прошел к столу ректора и отчеканил:
– Приворот боевого черта в Преисподней карается тремя годами каторги. Меня вполне устроит отработка в статусе старосты чертового общежития. Заявление в совет направлю немедленно. Ваше вмешательство, как и участие, не требуются, исключительно ставлю в известность!
Я обомлела. Ректор тоже.
Но лорд Вреднум нашел в себе силы произнести:
– Так не было приворота, Владлен Азаэрович.
– Да? – язвительно переспросил боевой черт. – А доказательства обратного у вас имеются?!
Оторопевшая ведьма дрожащим голосом промямлила:
– В-в-владлен Аз-з-заэрович, вы.
Стремительно развернувшись ко мне, черт рявкнул:
– Марш учиться, Григорьева!
Даже возражений не нашлось. Без слов и промедлений я выбежала из кабинета ректора, услышав напоследок:
– И на глаза мне не попадайся, ведьма!
Вот после такого я застыла как вкопанная. А из-за закрывающейся двери донесся возмущенный голос лорда Вреднума:
– Владлен Азаэрович, вы же знаете, что никакого приворота не было.
– Знаю, – отчеканил черт. – Но пусть предоставят доказательства, что его не было. Одновременно с этим я потребую предоставление их стороной доказательств приворота боевого мага студенткой Григорьевой.
Сердце мое начало стучать очень быстро.
– Да-да, – задумчиво проговорил ректор, – как-то подобный вариант решения проблемы мне не представлялся ранее… Впрочем, мы и не рассматривали иных путей, едва вы предложили оформить брак. А по сути, на подобное вы, как мнимопострадавшая сторона и, ко всему прочему, ответственный за наших обучающихся, вполне имеете право. да.
Пауза, а затем ректор как-то подозрительно безразлично поинтересовался:
– Значит, по временно заключенному союзу будем оформлять развод?
– Нет! – грозный рык декана чертового факультета.
Даже я вздрогнула.
Но затем совершенно спокойно, меланхолично и с ленцой, Владлен Азаэрович пояснил:
– Пусть остается запасным вариантом решения проблемы.
– Да-да, как скажете, – мгновенно согласился ректор.
Слушать далее я сочла делом небезопасным, и потому мы с метлой ретировались под громогласное «Жра-а-а-а-а-а-ать», раздавшееся над всем университетом.
* * *
К столовой я прилетела на метле, к слову, не я одна летела, так что на подлете пришлось повисеть в пробке, пока остальные летающие, в смысле ведьмы, феи и джинны опускались на пол и входили в царство набивания вечно голодного студенческого живота. Висеть долго не пришлось – в конце концов три сидящих на коврах-самолетах передо мной джинна спрыгнули на пол, свернули свои половички и бодро прошагали в столовку.
Я спустилась следом, и двое навов, как раз подошедших к двери, галантно пропустили меня вперед. Благодарно улыбнувшись парням, вошла в столовую, бросила восхищенный взгляд на группу навов, постаралась вовсе «не заметить» инкубов в полурасстегнутых, открывающих накаченные мышцы на груди рубашках, гордо проигнорила фей, у которых спортивная форма, кстати, оказалась круче, чем у нас, и я бы тоже такие шортики хотела, не говоря про прозрачные рубашечки…
Домовым приветливо махнула и, весело улыбнувшись, подошла к столу оборотней, где уже сидели все наши.
– Зла, – сказала Кларисса.
– Сдохнуть, – поздоровалась Агата.
– Зла, – зевнула Светлана.
– Трупиков, – Ханна поигрывала своим кинжалом.
– Амыньг-амыньг, – выдала невнятное Райса, так как уже вовсю жевала.
– Интима побольше, – поздоровалась за всех оборотней Киса.
Чуть не вякнула «за что?», но вовремя прикусила язык и села на скамью, едва Райса пододвинулась. Метла бодро пропрыгала к стене, туда, где и остальные метлы сгрудились и, судя по всему, сплетничали.
На завтрак имелись пироги, пирожки, куски отварного мяса, которые предпочитали оборотни, чай в самоваре, шипящем прямо на нашем столе, и ароматные калачи. Я взяла одну из перевернутых кверху дном чашек, подошла к самовару, налила себе чаю и не сразу заметила, что за столом нашим, да и вообще в столовой, тихо так стало. Стою себе, чай лью, о том, чего в него положить – сахар, мед али варенье – размышляю, и тут позади бас такой:
– В списке кандидаток распишитеся, леди Харг.
Чай едва не выронила – один из оборотней, проявляя звериную реакцию, успел перехватить и укоризненно глянул на меня, обжегшись.
– Извини… э-э…
– Этир, – представился парень.
– Извини, Этир, – улыбнулась я.
– Флиртовать кончай, замужем вроде как, – напомнил Герак.
Исключительно из вредности очаровательно улыбнулась оборотню и поинтересовалась:
– Что вечером делаешь?
– Сваливает из универа во имя сохранения жизни, – хмыкнул черт. – Григорьева, ты не шути так, Владлен Азаэрович может и воспитания ради замуж взял, но у нас, чертей, с собственностью строго – за свое убиваем на месте.
Оборотень весело подмигнул мне, я ему и после развернулась к черту.
А выглядел Герак знатно – под глазом синяк, и даже шерсть не скрывает, рожа расцарапана, на плече клок шерсти вырвали, хвост в помаде. И вот что на хвосте помада делает, мне стало очень интересно. Проследив за моим взглядом, студент мрачно ответил:
– Утешал претенденток, платки закончились, пришлось перейти на подручные средства.
– Сопли, слезы, все такое, да? – уточнила я.
– Проверка женских навыков и умений, всю ночь проверяющим отпахал, на женщин теперь вообще смотреть нет желания, – мрачно ответил Герак.
– Силен, – хмыкнул кто-то из оборотней.
– Не в этом плане, – с отвращением ответил Герак, – привлек их к уборке… Дуры, дорвались до экспериментального самогона.
Решила, что надо пойти посмотреть, что там теперь в общежитии творится.
– Список, – прорычал Герак, едва я устроилась с куском калача и чаем.
– Поесть дай, – потребовала раздраженно.
Черт сел рядом, отчего вся скамья жалобно затрещала, и грустно попросил:
– Чаю налей.
Мне не трудно, встала, налила.
– Сахару четыре куска, – совсем жалобно попросил Герак.
И мне его реально жалко стало, потому все поставила, чашку передала и даже булочку маслом ему намазала.
– Варенье, – протянул мой несчастный, жизнью побитый враг.
С нежностью и любовью варенье поверх намазюкала, протянула.
– Спасибо, – Герак забрал у меня сдобу, – добрая ты, Стаська.
