Сам удар не имеет значения.
Важна его подноготная.
Разумеется, она бывает не у каждого движения. В такие моменты у автора есть два варианта: он может либо сделать битву максимально напряжённой и опасной, чтобы герой всегда находился на грани, на лезвии бритвы, и чтобы читатель, даже привыкший, что главный герой всегда бессмертен, чувствовал если не тревогу, то по меньшей мере интерес, как именно он выберется из передряги, либо описать противостояние вкратце. Древняя китайская техника времён Путешествия на Запад: «…И они после этого обменялись сотней ударов, и никто из них не мог назвать себя явным победителем в этом противостоянии».
Коу и Таро ещё не обменялись сотней ударов.
Но цифра была близкой.
И, — я отметил данный момент с особенным удовольствием, — выглядели они соответствующе.
Одежда их была потрёпанной, местами порванной. Кожу покрывали ссадины и синяки.
Страшно было взглянуть на эту пару… Особенно мне, человеку с развитой эмпатией… и это было великолепно. Техники боевых искусств даровали необычайную выносливость и живучесть. Прямо сейчас Коу и Таро с ног до головы были покрыты кровавыми подтёками — как и полагается герою и злодею во время решающей, последней, самой отчаянной битвы.
Не помешало бы, конечно, чтобы один из них лишился руки или ноги… Но нет. Всё-таки нет. Настолько серьёзные травмы следовало припасти до финального сражения между героем и его соперником.
Кстати по поводу соперников…
Вдруг меня озарила великолепная идея; я уже было потянулся за своей записной книжкой, но вовремя себя одёрнул и помотал головой. Не время делать заметки. Развязка приближалась. На моём таймере оставалось всего 01:30.
Впрочем…
Я цокнул по экрану и прибавил ещё минуту…
…Всё равно персонажи ничего не заметят. Вряд ли в процессе напряжённого сражения они позволяли себе вести счёт, и уж точно не могли быть уверены, что ведут его правильно. Так что растягивать битву я мог неограниченное количество времени, или по крайней мере до наиболее драматичного момента.
А вот и он, кстати говоря.
Глава 44
И побежали годы… (почти)
POV Таро
Сколько ещё?
Таро был не уверен.
Он пристально смотрел на своего противника. Всё его тело покрывали ссадины. В этом отношении Таро всё равно что смотрелся в зеркало. Неистовая, тупая и острая боль сотрясала его, вспыхивая словно мириады молний во время грозы. И он был за это благодарен. Ведь если бы не эта боль, которая озаряла его рассудок, его телом давно бы завладели безмерная слабость и дремота.
Он пошатывался. Сжимал кулаки. Кажется. То и дело ему приходилось смотреть на свои руки и проверять, действительно ли они были сжаты.
Вот уже несколько минут он использовал особенный приём. Лишь благодаря нему у Таро появились шансы на победу. Он стал сильнее своего противника, но последний оказался необычайно крепким и выносливым. Более умелым. Снова и снова он продолжал терпеть его удары и бить в ответ. Иной раз Таро завладевало отчаяние, и тогда он разглядывал своё отражение в темноте мотоциклетного шлема.
Сейчас на нём появилась трещина.
Трещина, которая наискосок пересекала лицо Таро.
Трещина, которую он чувствовал едва ли не более отчётливо, чем собственное тело.
Таро давно бы отчаялся, но ведь ему нужно было просто продержаться, так? Ему просто нужно было потерпеть ещё минуту и всё закончится. И мир закончится, и тогда…
Резкий выпад противника прервал его размышления.
Таро вздрогнул и попятился.
Страж приблизился и выкинул руку. Таро попытался нанести ответный удар, промазал и ощутил лёгкий толчок в районе живота. Он собирался отпрянуть, когда ноги его подкосились, и на Таро свалился пол.
Всё произошло слишком быстро. Секунду назад он ещё стоял — а теперь лежит посреди пола и не может пошевелиться, как брошенная тряпичная кукла. Собственные воспоминания кажутся ему рваными. У него есть навязчивое ощущение, что между делом враг нанёс ещё один удар, но когда это было? Он тогда ещё стоял. А теперь лежит. Или нет?
Таро повернулся, медленно, как будто поворачивая не себя, но весь мир, и посмотрел на голубое небо. На облака. Они были низкими. Они всегда были такими низкими? Весь мир как будто сплющило, когда он свалился на землю. Не на землю. На пол. Он свалился на пол и теперь лежит посреди пола. Он лежит, расплющенный небом, которое стало очень низким.
И вдруг лёгкий ток привёл его в чувства.
Таро вздрогнул и открыл глаза.
Его сознание прояснилось.
Он приподнял голову и увидел, как страж неторопливо… или медленно, или вязко побрёл в сторону, а затем дрожащей рукой достал и поставил кристалл и свечку. Таро попытался подняться… и не смог. Он вообще не мог пошевелиться. Он снова посмотрел в сторону и увидел мальчика, на лице которого раньше была заплатка. Теперь на смену ей пришла огромная, глубокая красная дыра, из которой выглядывал единственный сероватый глаз.
Он смотрел прямо на него.
Таро вздрогнул и снова попытался подняться — бессмысленно.
Он превратился в маленькую куклу внутри огромного и беспомощного тела.
Свечка вспыхнула, и среди густого гнилостного смрада появились ванильные нотки.
Дешёвый ароматизатор, подумал Таро. Киёко нравятся такие.
Он снова попытался подняться.
Не получилось.
А потом он поднялся. Таро и сам не понял, как это случилось. Просто в один момент он поднялся и сразу понял, что это был его последний шанс. Что он сейчас ступает по тонкому канату, протянутому над безмерной пустотой. Что единственный неверный шаг, и он полетит в тёмную бездну полудрёма.
Он сделал один шаг, второй, третий и каждый из них был немного более медленным, чем предыдущий.
Всё это время в его голове мелькали воспоминания. Мелькали мысли, которыми он хотел подстегнуть себя идти дальше. Которыми он давил на своё сердце, пытаясь выдавить из него новые силы.
Если он сейчас не справится, то… всё. Всему конец. Он больше никогда не вернётся на работу. Никогда не увидит свой рабочий стол. Свою комнату. Сибу… И снова странности подсознательного. Почему он подумал именно про Сибу? Он же не видел её целую вечность. Больше двух недель. Самых длинных двух недель в его жизни.
И Киёко?
Интересно, где она сейчас.
Или нет.
Таро задумался, серьёзно задумался, интересно ему или нет местоположение последней.
Затем пришёл в себя и понял, что страж медленно поднялся на ноги.
Свечка потухла.
— Всё… — сказал он… или сам Таро… или некто другой — понять было невозможно.
Таро понял, что лежит на земле.
Странно.
Он всё это время лежал… Или действительно некоторое время был на ногах?
Таро протянул руку.
Он попытался схватиться за ногу стража.
Последний был недосягаем.
Таро закашлял.
Его мысли становились всё более рваными.
Они напоминали кашель.
И вдруг.
Вдруг!
…Нет.
Ничего.
Темнота.
Всё.
…
…
…
Танако Таро смотрел Бойцовский клуб 34 раза.
Кажется.
Теперь он был немного не уверен.
Возможно он посмотрел его ещё несколько раз за те две недели, события которых совершенно выветрились у него из памяти после того, как в тот самый день в ноябре, когда произошёл теракт на Токийской башне, — телевизионный сюжет про него был первым, что Таро увидел, когда включил телевизор в своей больничной палате, — его нашли избитым посреди подворотни, диагностировали сотрясение и, некоторое время спустя, частичную амнезию.
Вообще дело было немного странным.
Таро относительно помнил события двумя неделями ранее. Потом — белое пятно. Врач, который его обследовал, заявил, что это был совершенно особенный случай в медицинской практике, и что здесь требуются дальнейшие исследования.
Таро был не против.
Всевозможные тесты разнообразили его пребывание в больнице.
