— Объект сбежал.
— Вот как, — глубокомысленно произнёс я, — и где он сейчас.
— Где-то тут, — парень обвёл рукой не маленькую пещеру.
— А искать не пробовали?
— Пробовали, но он не любит свет и от него сразу убегает.
Я вздохнул, сделал несколько движений ладонью, рисуя несложное заклинание, после чего, в свод пещеры, из ладони ударила яркая полоса света. Но сколько я ей не шарил, так беглеца и не нашел. Хотя пару раз какое-то движение на границе света и тьмы чувствовалось.
— Ладно, потом поймаете. Или не ловите уже. Всё равно нам не подходит. Бегай за ней потом по полям, ещё и ночью.
— Может уничтожить? — предложил парень, но я только махнул рукой:
— Само сдохнет. Без кормовой базы-то.
Положив журнал на место, я пошел к неразлучной четвёрке во главе с Ботлером, которые занимались отдельным проектом и сейчас как раз что-то активно обсуждали, обступив клетку самым первым, показанным в магистрате экземпляром.
— Что тут у вас? — спросил я, подходя.
Маршуш вздрогнул, принявшись суетно озираться, а остальные трое дружно отвели взгляд.
Посмотрев в клетку, я увидел, что одно из зубастых зёрен заметно увеличилось в размере и целенаправленно отгрызает более мелкие зерна. Стебель растения стал толще и покрылся корой, а корни стали больше напоминать паучьи лапы.
— Эволюционирует?
— Угу, — закивали парни головами.
— Мутагена сколько давали?
Мутагеном я называл особое зелье, рецепт которого попался мне в одной из архивных библиотечных книг, сильно увеличивал степень и глубину мутаций обработанного объекта. Работало оно в связке с заклинанием подавляющим иммунный ответ организма, поэтому без заклинания было просто мутноватой, кислой на вкус, субстанцией ничем особо не опасной.
Требовалось добавлять буквально по капельке, чтобы иметь возможность отследить направление мутаций и вовремя вмешаться, но здесь, похоже, дозировка была значительно превышена.
— Так сколько? — повторил я, не дождавшись ответа.
— Профессор, я нечаянно бутылёк пролил, — наконец произнёс Маршуш, затараторил оправдываясь, — случайно выскользнул из пальцев. Честно, я не специально.
— Верю, — буркнул я, недовольно поджав губы, — как давно?
— Минут двадцать назад, — повесив повинно голову, доложил студент.
— Мало. Воздействие ещё должно вовсю идти. Но внешние изменения не слишком выражены.
Я обеспокоенно осмотрел образец ещё раз, как вдруг заметил тоненькие пульсирующие канальцы идущие от растения к запирающей его клетке.
— Отошли все, быстро! — скомандовал я, потому что могло произойти всё что угодно.
И мы успели… почти. Маршуш замешкался, когда вдруг прутья клетки затрещали, изогнулись, когда-то бывшее пшеницей растение резко увеличилось в размерах, а затем обросло лианами, сформировав вокруг утолщившегося стебля подобие рёбер. Обвив тело завопившего парня вытянувшимися вперёд отростками, дендромутант потащил его к себе, громко щёлкая ещё сильнее разросшейся пастью.
— Фу, брось каку! — заорал я, подскакивая и хватая Маршуша за ноги.
— Я его спалю! — мужественно заорал сбоку Бари, начиная колдовать что-то огнеопасное.
И вновь мне пришлось останавливать чересчур инициативного парня.
— Не вздумай, устроишь пожар, все здесь угорим! Помогайте тащить.
Вцепившись, в продолжающего орать резаной свиньёй парня, словно в репку из одноимённой сказки, мы несколько минут, пыхтя, тащили его прочь от сторожевого дендромутанта, пока, наконец, лианы не разжались и мы не завалились на твёрдый пол, тяжело дыша.
Бывшей пшенице противостояние тоже далось нелегко и она, слегка скукожившись, поникла к полу, лишь изредка щёлкая челюстью.
— Бари, — слегка отдышавшись, произнёс я, — пока эксперименты с мутагеном прекращаем. Сначала надо оценить полностью весь объём произошедших изменений. Ну и начинайте уже командам обучать, что она у вас элементарного не понимает.
Поднявшись, я отряхнул мантию, добавил:
— и загон покрепче организуйте, а то вырвется.
Пока шел к другим, чуть не наступил на пшеницу беглянку, которая выскочила прямо из под моей ноги, что-то обиженно прострекотала и мгновенно унеслась дальше. Ругнулся:
— Эта ещё тут бегает.
Тут в другом концу пещеры ещё что-то сверкнуло и послышались испуганные крики
разбегающихся студентов.
— Ну вот, опять, — с раздражением произнёс я, — хаос, самый натуральный хаос.
После чего поспешил туда, разбираться с очередной, но далеко не последней ошибкой горе экспериментаторов.
* * *
Следующую неделю я только и делал, что корректировал работу студентов проникнувшихся излишним энтузиазмом. К сожалению тут присутствовало и банальное нетерпение и головокружение от первых успехов. Традиционные, в общем-то ошибки новичков от науки. Но сил они забирали изрядно, лекции я читал морально и физически выжатый, не говоря уже о собственных изысканиях. В конце-концов проблема с Протекторатом никуда не девалась.
Но только стало более-менее поспокойней, как меня огорошили известием из ректората, что по мою душу приехала делегация от Имперского легиона.
«Ни раньше, ни позже, — с некоторой злостью подумал я, — вот совсем не до них пока».
Но делать нечего, пришлось идти встречать.
Приехавших разговаривать о перспективах развития легиона легатов было четверо. Мой старый знакомец, Птолим Сиари и ещё трое, представившиеся Калебом Наутидор, Спарки Марандо и Чарсом Октагор.
Все достаточно зрелые, крепко сложенные с цепкими взглядами матёрых вояк. Сразу видно, не паркетные генералы.
— Профессор магии Локарис, — любезно представился я в ответ, — рад вас видеть в нашей Академии.
Легаты переглянулись и Птолим, с некоторой усмешкой, пояснил:
— Мне до конца не верили, что вы действительно маг. Особенно после того, как я вкратце рассказал, про вашу оценку развития не магического вооружения.
— Маг, маг, — улыбнулся я, — и сразу предупрежу, никогда не служил, занимаюсь преподаванием с самого окончания собственного обучения.
— Да-да, — с некоторой усмешкой покивал Птолим, — это я тоже сообщил.
— Может тогда пройдём куда-нибудь, чтобы не отвлекать госпожу Нодерляйн от работы? — предложил легат Марандо.
Я посмотрел на Сильвию, что в присутствии столь важных лиц, чувствовала себя не совсем в своей тарелке, и та немедленно кивнула.
— Да, господа, прошу за мной, — тут же направился я к двери, уводя их из ректорского кабинета.
Выйдя в коридор, предложил:
— Мы можем пройти в аудиторию здесь, на втором этаже или спуститься в наш зал для практических и лабораторных занятий. Правда там сейчас студенты…
— Лучше в аудиторию, — ответил за всех Птолим, — зачем отвлекать их от учёбы.
Вообще, конечно, заинтересованные взгляды от остальной троицы легатов я на себе ловил постоянно. Но их можно было понять. Моя физическая комплекция и божественная длань на плече, не слишком вязались с званием профессора магии.
— Профессор, глядя на вас, я бы не подумал, что вы всю жизнь просидели за книгами, — дипломатично произнёс легат Октагор.
— Хорошая генетика, — улыбнулся я, — только и всего.
— Хорошая что? — переспросил мужчина и я вспомнил, что, понятие генома здесь утрачено, хотя магические инструменты работы с ним от древних магов остались.
— Я хотел сказать, что благодарен богам, что наградили меня от природы такой физической формой.
И главное не соврал. Наградили? — наградили. Боги? — боги. Вернее один бог, но это уже частности.
— Кхым, — кашлянул другой легат, — Наутидор, — и значит не служили вовсе?
— Ни единого дня, — подтвердил я.
Тут шедшие мимо студенты, увидев меня, дружно вскинули кулак вверх и радостно воскликнули:
— Вождь!
— Здравствуйте, товарищи, — тут же на автомате поприветствовал я тех.
Хоть по именам я их и не помнил, но это были выпускники, из тех кто участвовал со мной в студенческой революции. Только они продолжали называть меня вождём, весьма ревностно, впрочем, следя, чтобы другие, не участвовавшие, не смели меня так называть. Видимо это было некоторым признанием статуса, негласной меткой элитарности.
