— Ежели продукт хреновый, кто же его употреблять будет?
— Да кто угодно, — отрезал Налим. — Хреновой самогонка называлась не потому, что напиток пить невозможно, а потому, что готовился он по старинным рецептам из хрена, что с давних времен тут произрастает. Этот сорт хрена, между прочим, растет только здесь. Оттого самогонка выходила ядреная, с особым вкусом, и обладала целебными свойствами. Ее у нас в сам Шепатур к царскому двору закупали. И платили, между прочим, полновесным золотом.
Последнее заявление умудренного опытом дедка произвело эффект разорвавшегося магического снаряда. «У-у-у! Кабы раньше знать!» — восхищенно зашептались мужички.
— А где рецепт-то тот? Сложно ли ее делать? — восторженно воскликнул Панас, прикидывая, как золотой ручеек потечет прямо в его сундук после такого дивного урожая хрена.
— Не знаю. Рецепт был утрачен давным-давно. Но еще мой прадед, качая меня на коленке, рассказывал, что рецепт хреновой самогонки передавался из уст в уста ведьмами. Может, у Светлолики про него спросить?
Голова, перед чьим мысленным взором резко иссяк золотой источник, понял, что Светлолика ни за что не даст ему рецепт, хоть озолоти он ее всю. Расстроенный Панас упал на сухопарую грудь старичка и возрыдал. Мощные всхлипы могучего мужчины сотрясали Налима, как порывы ветра тонкую березку. Дед преисполнился сочувствия и нежно поглаживал горюющего Панаса клюкой по спине.
Валсидал, который с удивлением узрел эту душещипательную сцену, застав практически ее окончание, оставаясь незамеченным окружающими, осторожно залез на ближайшее дерево. Оттуда перед вампирским взором раскинулась вся поляна.
«А упырица-то сердцеедка! — самодовольно хихикнул он про себя, считая популярность Светлолики у мужского населения исключительно своей заслугой. — Гляди, как расчувствовался».
С точки зрения Валсидала, так убиваться мужчина мог только из-за отказа прекрасной дамы поддерживать с ним дальнейшие отношения. Тот факт, что отношения с инициированной нежитью у него с самого начала не сложились, благополучно им игнорировался. Ну, мало ли как он ошибся в процессе? Раньше ему и в голову не приходило, что создавать упырей так сложно. Во время войны он как-то чурался этого, но, по слухам, у тех, кто принимал участие в создании войска, никаких проблем не возникало.
«Интересно, а почему она ходит днем?» — удивленно подумал он, сделав мысленную пометку — дать задание Мербу поискать ответ на этот вопрос в остатках домашней библиотеки.
Валсидал Алукард благоразумно подождал, пока буйные сельчане благополучно уберутся от все еще грозно порыкивающей на них ведьминской избы, и только затем принялся спускаться по стволу. Но тут неожиданно кусты затрещали, и на поляну нежданным гостем ступил полуэльф в компании пары самок оборотней.
— Положительно, девица пользуется бешеной популярностью. А ведь лесная отшельница. Кто бы мог подумать? С другой стороны… Может, поэтому она и отселилась. Иначе вообще проходу не было бы, — пробормотал себе под нос Валсидал, но даже практически бесшумного шепота хватило, чтобы чуткие волчицы насторожились.
Луна и Пантера встали и подозрительно принюхались. Т прошел еще несколько шагов, прежде чем заметил отсутствие сопровождающих зверей.
— Что случилось? — голосом далеким от дружелюбия поинтересовался он у волчиц.
Что бы ни думали на его счет эльфийские родственники, а половина Т, унаследованная у нелюдей, активно недолюбливала двуипостасных вообще и оборотней в частности, брезгливо относя их пусть к полезным, но все же монстрам. Вервольфицы, дружно оскалившись, тявкнули в сторону дерева с вампиром. Валсидал слился со стволом в страстных, трепетных объятиях, будто пытался влезть в самую сердцевину древа, молясь Темной Госпоже, чтобы полуэльф его не разглядел. Ну и заодно, если ей не очень трудно, чтобы давно не мытая кожа не так чесалась. Пока Т пристально сканировал взглядом дерево на предмет чего-нибудь необычного, за шиворот Валсидалу метко шлепнулся жук и принялся сучить многочисленными лапками, царапая и без того нестерпимо зудящий кожный покров. Вампир еле удержался, чтобы не зашипеть от досады, кусая губы.
Конечно, полуэльф заметил какую-то не совсем понятную фигуру на дереве — не зря же он окончил Академию магии и получил диплом, — но нападать не стал.
— Это же Безымянный лес, — пристыдил он не к месту разволновавшихся спутниц, — если реагировать на каждую нежить, придется зачищать весь лес, а у нас на это нет ни сил, ни времени. Бросьте дерево, пошли. Если что, на обратной дороге погоняете.
«Надеюсь, тварь на дереве умная и сбежит гораздо раньше», — подумал он. Терять время на дичь, за голову которой не заплатят, не хотелось. Тем более зверюга могла оказаться зубастой или вообще ядовитой, и пригодной только на то, чтобы прикопать ее где-то под кустом. Т давно миновал тот возраст, когда молодые маги охотятся ради развлечения, и многие из них это самое «развлечение» не переживают.
Вервольфицы с явной неохотой последовали дальше. Более нетерпеливая Пантера даже на всякий случай пометила ствол и последний раз жадно втянула воздух, запоминая запах дичи, чтобы найти на досуге. Если задание пройдет успешно, оборотней иногда пускали в лес на охоту.
Светлолика, которая благополучно подслушала планы сельчан озолотиться за счет уникальной хреновой самогонки, пришла к выводу, что вполне может справиться с данной задачей самостоятельно.
— Хитренькие какие! — справедливо возмутилась она. — Я стараюсь, хрен им ращу, а они…
Для описания вопиющей неблагодарности хренодерчан у девушки не нашлось подходящих слов, хорошо, что теперь у нее появился замечательный говорящий кот. Дорофей Тимофеевич тут же помог новоиспеченной хозяйке метким словом:
— Свиньи они неблагодарные, вот кто! Во всем цивилизованном мире за хорошую идею процент полагается. А они? Даже кур не донесли — по лесу раскидали, чтобы, значит, тебе не досталось.
Светлолика закручинилась. С такими селянами, пожалуй, каши-то не сваришь. Может, действительно имеет смысл осуществить переезд? Только куда направить стопы? Да и избушку жалко до слез в серых очах. Как она, бедненькая, без нее станет стоять одна-одинешенька? Тут оставила всего лишь на сутки, а уже сжечь порывались.
— А давай сами производство наладим, — осторожно предложил кот, подбираясь ближе к девушке. — Я слышал, рецептик-то у тебя…
Ведьма воззрилась на кота с изумлением. Идея гениальная, но отчего-то пришла не в ее светлую голову.
— И правда! — радостно согласилась она. — Но вот беда, где рецепт, я не знаю.
— И догадок нет? — не унимался кот.
— Не-а, — отрицательно мотнула лохматой головой Светлолика, — ни малейших.
Будь Дорофей Тимофеевич менее предприимчивым котом, на этом бы и делу конец. Сели бы дружно пить чай, да за сеном для козы отправились бы. Но не таков Дорофей Тимофеевич, чтобы сложить лапки после первой же неудачи.
— А у тебя нет какой-нибудь книжки или тетрадки, от мамы оставленной? Я слышал, что ведьмы часто свои знания в книжки записывают.
Светлолика пожала плечами; возможно, что-то подобное имелось, просто за ненадобностью пылилось в дальнем углу необъятной кладовой. Ей хотелось есть, спать, пить, а не искать утраченное наследие. Но Дорофей Тимофеевич вошел в раж. Перед внутренним взором голубоглазого пушистика уже вставали дивные картины. Сначала маленькая винокурня, над которой постоянно вьется милый кошачьему сердцу дымок, а душу мохнатого совладельца греет неиссякаемый поток золотых монет. Затем картина сменилась на чудный сад с целыми полянками кошачьей мяты, фонтаном со струями из настоя валерианового корня и множеством кошечек, обмахивающих своего господина опахалами из павлиньих перьев и подносящих ему холодное молоко, дабы освежиться в жаркий день.
— Значит, будем искать! — непререкаемым тоном заявил кот и полез в кладовку, откуда до слуха удивленной ведьмы вскоре донесся ужасающий грохот вперемешку с разъяренным кошачьим мявом.
Светлолика с тоской обозрела стремительно растущую кучу разнообразных вещей, непрерывным потоком покидающих кладовую, поняла, что точно не уснет в таком бедламе, и присоединилась к Дорофею. Очередная рубашка вылетела из кладовой, спланировала прямо на рога задумчивой козе. Та скосила удивленные глаза с вертикальными зрачками на сорочку, мотнула головой, пытаясь скинуть надоедливую вещь, но та засела намертво. Рогатая угрожающе мекнула и запрыгала, тряся головой, как в припадке. Пришлось Лютому грозно рыкнуть на безобразницу, дабы угомонилась и перестала скакать, как бесноватая.
