Происшествие едва не обернулось крупной бедой. Синару обвинили в убийстве единственного наследника трона, и дело уверенно шло к войне. Но после долгой и трудной дипломатической возни сторонам конфликта удалось достичь компромисса. По обоюдному решению, главной и единственной виновницей назначили Синару. Постановили считать, что она извела мужа со свету по собственному умыслу, из каких-то личных мотивов, и должна ответить за это самым страшным образом.
Возможно, несчастная вдова и смогла бы доказать свою невиновность, но стоило ей вспомнить крошечную письку покойного мужа, как ее тотчас же разбирал неудержимый хохот. Она даже в зале суда несколько раз заливалась смехом, что было расценено однозначно — бездушная злодейка упивается радостью по поводу совершенного убийства.
Все королевство возненавидело Синару. Все, от дворян до простолюдинов, требовали подвергнуть ее самому суровому и страшному наказанию. Речь уже не шла о банальной казни. Обычное умерщвление считали недостаточно жестокой мерой.
И вот, после долгих размышлений, для Синары придумали подходящее наказание. Ее обрекли на страшную участь — быть погребенной заживо в темном подземном склепе. Но этими дело не исчерпывалось. Могущественными чарами ее плоть и душу собирались заточить в этом мире, не позволив им перенестись в загробные пределы. Таким образом, ей предстояло навечно превратиться в нежить, сохранив и разум и воспоминания.
Когда ей дали право на последнее слово, Синара начала со слезами на глазах умолять жестокосердных судей сжалиться над нею. И слова ее тронули озлобленных людей. Уже зазвучали разговоры, что в этом деле не все так однозначно, что приговор надо отменить и провести тщательное расследование. Но тут несчастная принцесса коснулась больной для себя темы. Она стала с чувством рассказывать членам суда, как сильно и нежно любила своего покойного супруга, и как жестоко страдает, лишившись его навеки. И стоило ей заговорить о трагически скончавшемся муже, как перед глазами встало видение крошечного краника, смешного и сморщенного, похожего на мизинец младенца… и из уст принцессы хлынул радостный смех, который окончательно решил дело.
Даже когда ее заживо уложили в каменный саркофаг, накрыли его сверху тяжелой крышкой и потащили в подземную гробницу, Синара не могла успокоиться и продолжала хохотать. Крошечная писька покойного супруга стояла у нее перед глазами. Маги, что проводили черный обряд превращения принцессы в нежить, обреченную вечно торчать в этом мире и не изведать смертного покоя, содрогались от ужаса, слыша задорный хохот, доносящийся из каменного гроба. И думали о том, с каким же бездушным чудовищем имеют дело, раз это исчадие зла продолжает упиваться своим преступлением даже на пороге ужасной кары. Особый же контраст создавала прекрасная внешность принцессы и ее кажущаяся всем черной душа.
С той поры минули века и века, а Синара до сих пор не могла забыть крошечное достоинство своего недолгого супруга. Стоило вспомнить его, и она начинала хохотать. Лежала в каменном гробу, и заливалась смехом, который эхом раскатывался по мрачным коридорам древней усыпальницы.
Зеленый огонь над светильниками набрал силу. Его зловещий колдовской свет рассеял тьму, выхватив из нее богатое убранство склепа. Два ряда мощных цилиндрических колонн подпирали высокий свод. Вдоль оплетенных паутиной стен выстроились мрачные статуи, у подножия которых высились горы сокровищ. Золотые монеты разных форм и размеров ненужным мусором пылились на полу. Доспехи из драгоценных сплавов, усиленные защитными чарами постоянного действия, были навалены вперемешку с оружием и прекрасными, не подверженными тлену, тканями. Среди груд сокровищ белели мелкие косточки умерших крыс и засушенные тела огромных пауков.
В центре зала, на ступенчатом возвышении, стоял огромный каменный саркофаг, покрытый высеченным в граните словами древних темных заклинаний. Его массивная крышка валялась рядом, расколотая на три больших фрагмента.
Едва зеленый свет колдовского огня упал на гроб, как из его недр донеслись скрежещущие звуки. Затем над краем саркофага появилось что-то белое и шевелящееся, похожее на гигантских могильных червей. То были пальцы, одетые в белоснежную перчатку. Они обхватили край гроба, а вслед за этим наружу показалось закутанное в белый саван тело. Пыль и дохлые пауки посыпались с него. Синара зевнула, издав при этом громкий звук, эхом прокатившийся по коридорам некрополя, огляделась по сторонам и удивленно спросила:
— В чем дело?
Светильники загорались по ее воле, но в этот раз она не имела никакого отношения к их воспламенению. Здесь поработал кто-то другой. И едва ли это мог быть пришелец с поверхности — если бы кто-то вторгся в некрополь, она бы сразу узнала об этом.
Синара медленно восстала из гроба. После многих лет, проведенных без движения, ее мертвое тело плохо отзывалось на команды мертвого мозга. И, тем не менее, она не потрудилась обойти весь свой зал, и осмотреть каждый его уголок. Ей хотелось убедиться в том, что никто не пролез сюда тайком, пока она мирно покоилась в гробу.
Разумеется, никакими незваными гостями не пахло. Но кто же, в таком случае, зажег светильники?
— Эй, тут есть кто-нибудь? — громко спросила Синара.
В центре зала, у подножия ступенчатого возвышения, воздух вдруг завибрировал и начал сгущаться, принимая некую форму. Синара наблюдала за этим с любопытством, но без страха. Бояться ей было нечего. Все самое страшное с ней уже давно случилось. А когда размытая фигура обрела четкие очертания, она даже обрадовалась. Потому что в ее мрачную обитель явился посланец из мира мертвых.
Окутанный зеленым сиянием призрак предстал перед ней. Не дав ему и рта раскрыть, Синара быстро спросила:
— Что, вы все-таки решили принять меня к себе? Долго же вы собирались.
— Приветствую тебя, принцесса, — безжизненным голосом прогудел посланец.
— Да, да, привет, — торопливо бросила ему Синара. — Давай без формальностей. Я здесь и так залежалась. Что, отправляемся прямо сейчас, или у меня есть немного времени, чтобы собрать вещи? Добра-то будь здоров. Все не унесу, но кое-что надо взять непременно.
Призрак скорчил недовольную гримасу.
— Тебе ведь известно, что мы не можем впустить тебя в загробные пределы, — напомнил он. — Могущественные чары удерживают тебя в мире живых. Разрушить их непросто.
— Да вы и не пытались даже! — обиженно проворчала Синара. — Сижу тут, как дура, уже три тысячи лет, и хоть бы кто из-за этого почесался.
— Тебя ведь обрекли на эту участь за свершенное злодеяние….
— Ничего я не совершала! — воскликнула Синара. — Этот дурак сам выпрыгнул из окна. Не знаю, что на него нашло. Может, не выспался, или съел чего-то не то. Я его об этом не просила. Мне просто стало смешно, когда я увидела….
Тут Синара вспомнила достоинство бывшего супруга, и разразилась веселым смехом.
— Ты чего пришел-то? — хихикая, спросила она. — Просто так?
— Нет, не праздностью продиктовано мое появление в этом мире. Я принес тебе послание.
— Надо же. От кого?
— От владык загробного мира.
Синара так сильно удивилась, что даже перестала смеяться. Она кое-что слышала об этих владыках — загадочных и могущественных существах, повелевающих миром мертвых. И ей показалось подозрительным, что столь крупные шишки решили передать ей, обычной мертвячке, какое-то послание.
— И что они сказали? — осторожно спросила она. — Что сказали владыки?
— Владыки сочли, что твое наказание приобрело чрезмерный характер. Своей могучей волей они готовы разрушить древние чары и позволить тебе войти в загробный мир.
— Какие хорошие и добрые владыки! — запрыгала от радости Синара. — Тогда я пошла собирать вещи.
— Не спеши, принцесса, — остановил ее призрак. — Освободить тебя из-под действия чар будет непросто. Владыки готовы напрячь силы, и сделать это, но и тебе придется оказать им встречную услугу.
— Что, опять выходить за кого-то замуж? — проворчала Синара. — Мне с этим не везет. Прошлый раз вон чего вышло. Но если очень надо, я готова. Только давайте условимся сразу — за последствия я не отвечаю.
