Прошла секунда, другая, третья, четвертая…десять секунд…пятнадцать…А мы все с такими же идиотскими лицами смотрели друг на друга…но Оскар оставался неподвижным
— Э…Симон? — Марлен с недоверием покосился на меня. — А ты уверен, что эти слова правильные? Может тебя позлить, а?
— Нет, Марлен, не надо. Хромус дал мне дар воспроизведения и запоминания заклинаний без этого процесса…
— Тогда, что же случилось?
— Не…знаю… — пробормотал я. — Возможно, слишком холодно, и он…замерз?
— Замерз? — выпучил на меня глаза колдун. — Не смеши меня, Симон! Мы находимся на земле Флавия — величайшего колдуна в мире! Температура здесь плюс пятнадцать, правда, Флавий немного поколдовал, и снег не тает… Я, конечно, понимаю, что такое может заметить только очень наблюдательное существо…
— А может быть…Может быть, мое заклинание не действует на тех, кто потерял энергию?
— Прошу тебя, не доводи меня до истерик! Магия Хромуса всесильна, и ее заклинания…
— Возможно, Магия Хромуса и всесильна, только обладатель ей достался, у которого туго с умом…Может, есть какое-нибудь другое заклинание? — предположил я.
— Если бы оно и было — ты бы вспомнил! — заметил Марлен.
— Да, ты прав… — я отвернулся в сторону, схватил Оскара за плечи, и начал трясти. — Оскар! Оскар! Очнись!!! Оскар!!! Что я скажу твоей маме?! ОСКАР!!!
— Эй, эй, эй, Симон! — положила на мое плечо руку Селена. — Его…не разбудишь Он…мертв…Ты ему уже не поможешь…
— Нет, нет…Нужно попробовать еще…ВУДУОКУС!!! Оскар! Эй, ОСКАР!!! ВУДУ…
— Он еще теплый? — спросил Марлен.
— Что? — перестал трясти мальчишку я, и повернулся к другу.
— Он…еще…теплый? — терпеливо повторил тот.
Я взял руку мальчика. Она не была холодной, как у трупа. В ней еще осталось немного тепла.
— Да, — осторожно ответил я.
— Другого выбора…нет, — прошептал колдун.
— На что ты намекаешь? — до меня стало что-то доходить…
— Симон, другого выбора у нас нет. Ты ведь хочешь вернуть его маме живым и невредимым? — сверкнул глазами Марлен.
— Живым и…невредимым? — я посмотрел на мальчишку. — Уж не хочешь ли ты…
— Да. Симон, да…именно это…
— Э, нет… — завертел я головой. — Если ты имеешь в виду именно то, о чем я подумал, то ты глубоко заблуждаешься: я этого делать не собираюсь! Даже не смотри на меня так, будто…
— Ты, что, хочешь, чтобы бедный мальчик умер? — приподнял брови колдун. — Ты действительно этого хочешь?
— О чем вы? — перевела взгляд Селена с меня на Марлена.
— О новой жизни, — туманно ответил мой друг.
— О новой жизни через смерть? — взвизгнул я.
— Он и так уже мертв, — спокойно ответил Марлен. — Тем более, Симон, я не думаю, что он бы предпочел жизнь в гробу — смерти на нашей грешной земле… — он поднял взгляд на небо, и сделал вид, будто что-то интересное там разглядывает.
— Э…Постойте! Вы, что, хотите… — испуганно пролепетала Серена.
— Это он хочет, а я, лично, против! — запротестовал я.
— Я думаю, Оскар моего мнения, — Марлен посмотрел на бледное тело мальчика. — Я думаю, он очень этого хотел бы…Он даже сам говорил…Просил… — Он кинулся ко мне, и схватил за ворот. — Ты, что, хочешь лишить меня такого способного ученика, который, к тому же, станет вампиром?!
— Пусть, лучше, это сделает Селена. Мне кажется, что она, даже, немного голодная, — оттолкнул я колдуна от себя.
— Я думаю, что он хотел бы стать твоим учеником! — категорично заявил Марлен.
— Ты хочешь навязать мне на шею неопытного мальчишку? Мне, самому не знающему жизни? — удивился я. — Ты хочешь, чтобы он так же, как и я не пил людской крови? Чтобы брал с меня дурной пример?!
— Ну, должно же быть на нашей матушке Земле два таких придурка! Ты, что, боишься конкуренции? Боишься, что он сожрет всех петухов и крыс на планете?
— Ну…нет, конечно…
— В конце — концов, ты ведь можешь спихнуть его кому-нибудь!
Какие же, все-таки, хитрые и изворотливые эти колдуны! Ведь знает же, что я не брошу мальчишку на произвол судьбы!
— Ну…Ты, вообще, прав… — опустил глаза на землю я.
— Естественно, прав! А в то время, как ты тут кокетничаешь, жизнь покидает его, он скоро окоченеет, и…тогда уже ничего не сделать…
Я с недоверием посмотрел на Марлена и Селену. Вот уж никогда не думал, что мне придется совершить это! На протяжении четырнадцати лет…Нет, это не реально!
Я посмотрел на мертвенно бледное лицо Оскара…почему мертвенно бледное?! Нет, он ведь и так был мертв!
Я пробежал пальцами по волосам мальчика, и приподнял его на руках. Посмотрел на его шею, безжизненно болтавшуюся, будто она была тряпичной.
— Давай, Симон, — прошептала Селена. — Подари ему вечную жизнь!
Я поморщился…и впился зубами в горло мальчика.
Полила красная свежая человеческая кровь. Она захлестнула все мое подсознание. В голове так и крутилось: «Что я делаю…Что я делаю…Что я делаю…» Но другого выбора у меня, все равно, не было. Слишком часто я сегодня «терял» своих друзей. И на словах, и на самом деле. Как-то не очень хотелось снова испытать это до боли знакомое чувство.
А кровь людей, оказывается, очень даже отличается от крови животных. Она намного вкуснее, слаще, питательней. Мина мне часто это говорила, но я ей не верил. Говорил, что она врет, только бы я «пошел по ее стопам».
Кожа Оскара бледнела на глазах. Теперь она почти полностью сливалась со снегом, который уже покрывала красная, отвратительная жидкость.
На мгновение я подумал, что, между прочим, это действительно, очень и очень вкусно…но потом испугался, что привыкну к этой варварской пище, и перейду на нее после этой «благой» трапезы, на которую я пошел исключительно из добрых побуждений, сколько бы я потом себя и ни ненавидел за это.
Марлен, казалось, отошел в сторону, и, хотя всячески подначивал меня на этот поступок, отвернулся, стараясь не смотреть на меня при столь непривычном деле.
Я почувствовал, что крови в Оскаре не осталось ни грамма, и, вынув из шеи мальчика зубы, вонзил их в свою руку. Из раны на запястье выступила синяя кровь. Я поднес руку к Оскару, открыл его рот пальцами правой руки, и капля моей крови угодила мальчику на язык. Я, все еще держа руку над «мертвецом», залился идиотским, нервным смехом, забыв убрать ее.
Тут же ко мне подбежали Селена и Марлен.
— Симон…Ну, что ты…Успокойся…Ус…Что ты ржешь?! Прекрати! Ты меня пугаешь! — вскрикнул Марлен не своим голосом, и, отводя меня от Оскара, закрыл ему рот, и открыл один глаз. — Зрачки пока еще, как у мертвеца. Но это ничего. Через пару минут он начнет трансформироваться, и…ДА ПРЕКРАТИ ЖЕ ТЫ СМЕЯТЬСЯ! — он зло посмотрел на меня, и мне пришлось быстренько заткнуться. Что-то не улыбалось испытать на себе первое средство от истерик…
— Ладно, его нужно отнести к Флавию. Нужно идти дальше. Я думаю, они начали уже беспокоиться…
— Кто это — они? — не поняла Селена, с ужасом смотревшая на мою окровавленную физиономию.
— Потом узнаете, — загадкой ответил Марлен, поднял Оскара, вскинул его на плечо, и пошел вперед.
Я, смотря непонятно куда, изредка хихикая, направился за друзьями.
Глава 14. «Предательство»
Когда мы уже почти добрались до места назначения, и дом Флавия был полностью виден, Марлену, все же, пришлось мне заехать кулаком в нос. Это он потом объяснил тем, что ему не нравится, когда за его спиной смеются, и я, успокоившись, обратился к нему.
— Марлен, а тебе не кажется, что Флавий нам обоим головы оторвет?
— За что? — непонимающе посмотрел на меня колдун.
— Ну…Я не думаю, что ему понравится «метаморфоза», произошедшая с Оскаром, во время нашей «прогулки»…
— О! Об этом не беспокойся! Это уже мой удел — заглаживать вину и оправдываться…Природных вампиров это не коснется… — ухмыльнулся он, и постучал в дверь.
Нам тут же открыл встревоженный Флавий.
— Где вас черти носили?! Я уже четыре часа жду!
— О, это очень долгая и поучительная история, — протянул я. — Можно войти, Флавий?
Волшебник со страхом в глазах посмотрел на меня.
— Ты весь в крови!
— Ну да…Ничего страшного, Флавий. Она не моя.
Хозяин дома отошел в сторону, и мы все вошли в комнату. Там уже, вокруг стола, сидели Мина, Драк, Афиноген, Адель, рядом с которой было свободное место, и Фирс. На мое удивление, никто не встал с места, не встретил радостными возгласами, не стал вешаться на шею. В гостиной стояла оглушающая тишина.
Марлен, с Оскаром на руках, прошел следом за Флавием в конец дома, а Селена туповато смотрела на его гостей.
Вдруг из-за стола встал Афиноген, и, протянув руку, подошел ко мне.
— Прости меня, Симон. Я не думал, что все так…Я поступал с тобой несправедливо, думая…
