Так что…
— Джон, удалось ли вам наладить отношения с другими ветвями культа?
Её голос звучал спокойно, но абсолютно уверенно. Обычная девушка, окажись в подобной компании, да даже уверенный в себе мужчина, орал бы благим матом, желая как можно быстрее проснуться. Юлечка же, казалось, чувствовала себя в своей тарелке.
В своем, собственно, культе.
— З-за последнее время, О-основательница, мы смогли наладить контакт с ветвями культа в двадцати странах м-мира…
Девушка наклонила голову, буквально прожигая своим взглядом мужчину. Ему было откровенно страшно находиться под её взором — в конце концов, неприятно, когда есть незнакомый человек, который может знать о тебе больше, чем знаешь ты сам.
Ещё и ужасы вокруг, пусть они были все союзниками, буквально и метафорически облизывались, чувствуя его страх…
Максимально двоякие ощущения.
— Мы с моим богом, — произнесла «бог» Юлечка таким голосом, словно говоря о деловом партнере, — в прошлом облетели весь мир. Оставили семена культа везде, где это возможно и невозможно. Продолжайте искать.
Мужчина усиленно закивал, получив на ровном месте заряд мотивации. Впрочем, как и все остальные.
Девушка удовлетворено кивнула, после чего кинула новую «бомбу»:
— Что на счёт ритуала?
Все вновь затихли. Атмосфера стала настолько напряжённой и гнетущей, что звук того, как девушка поедала блинчики, раздавался едва ли не по всему ночному клубу. Пролетающая мимо муха — и то была громче. Казалось бы, просто «ритуал», а реакция такая, словно из-за него произойдёт конец света.
Вероятно, это и произойдёт.
— Поднялась нездоровая активность, Основательница, — вместо Джона заговорил до этого молчавший мужчина средних лет с британским акцентом. От остальных он выделялся тем, что носил чёрную маску. Короче, очередной показушник. — Нам не удалось скрыть все ваши заветы. Боги осознают, что что-то происходит.
— Они уже ничего не поменяют, — позволила себе чуть жутковатую улыбку девушка. «Боги осознают», как же. Не они. — На нашей стороне мир и наш бог.
Все начали переглядываться, явно желая задать один довольно важный вопрос. Юлечка, перестав улыбаться, соизволила на него ответить, даже не выслушав его:
— Дитя Конца ещё не пробудило окончательно свои воспоминания. Наш бог пока не согласен с тем, что мы делаем. Мы придем к нему тогда, когда он будет готов. Тогда, когда будем готовы и мы.
Девушка сняла браслет, покрутив его в руке. Он стал для неё чем-то вроде дополнительной визитной карточки — все буквально с ума сходили, когда видели его. Никто не сомневался в том, кем он был создан, особенно те, кто разбирался в том, из чего и как он сделан.
— Был бы чуть внимательнее — уже давно бы всё понял, — в никуда пробормотала Юлечка, зная о том, что за ней потенциально могли следить.
Но не следили, потому что кое-кому это сто лет не нужно. Плохо это или хорошо — другой вопрос. Вскоре он всё поймёт, и это всё уже будет неважно. В любом случае работа кипела. Всё двигалось к своему финалу. Их уже никто не остановит — ни боги, ни ужасы, ни… Чудовище. На их стороне мир. То, что от него осталось.
Непроизвольно девушка погрузилась в воспоминания. Воспоминания того, как они готовили себе якоря, дабы не отправиться за кромку мира, как не привлечь лишнее внимание, как создать идеальное тело, которое смогло бы не просто выдержать силу тёмного бога, но и последовать за ним дальше.
Слишком много труда было вложено. И всё ради того, чтобы этот мир прекратил своё существование, иначе судьба всего человечества, всех ужасов, всех существ на планете, будет намного ужаснее. Если не поглотить реальность вместе со всеми, кто живёт в мире, их ждёт такая судьба, что смерть покажется благословением.
Оставалось лишь правильно разыграть свои действия.
***
Пространство вокруг было непостоянным и словно… трескающимся. Повсюду гремел гром, били непрекращающиеся молнии. В этом месте, где кроме вспышек ничего толком нельзя было рассмотреть, находилась неподвижная фигура.
С виду мужчина пожилых лет, седой, в странной, свободной одежде, больше напоминающей тряпку (хиппи, наверное), открыл до этого закрытые глаза.
Он стоял неподвижно, над чем-то размышляя. Постоянно тянулся то к одной видимой одному ему нити, то к другой. То к одной, то к другой, то к одной, то к другой… Что-то явно было не так. Настолько не так, что становилось плохо. Бог, и до того имевший мало хоть сколь-либо настоящих «верующих», в определённый момент начал чувствовать, как массово начали в нём разочаровываться верующие, как тепло чужой веры становилось всё меньше и меньше, исчезая навсегда. Возможно, для какого-нибудь могущественного бога это не было проблемой, но для существа, которое, и то совсем редко, максимум поминали как какого-то мелкого (учитывая концепции существования некоторых видов вер) покровителя, в двадцать-то первом веке, тяжеловато.
Его могли знать, но по-настоящему верили единицы. Может, он уже и не был «богом» в полном понимании, приняв правила мира, — пусть и не совсем добровольно, — исказив своё существование, только…
Объективно, если бы не личное божественное пространство и отсутствие некоторых фатальных ограничений, леди явление полуденного ужаса было много сильнее. Но это так, чисто к слову.
— Баламошка, безсоромная баба, блудяшка, волочайка, вымесок, дитка, бес проклятый, куда?!
Ругательства срывались с божественного языка бога с такой скоростью, что даже самый ярый матерщинник признал в пожилом существе авторитета. Молнии в окружающем пространстве били всё сильнее и сильнее, всё сильнее и сильнее…
Если бы здесь сейчас находился простой человек, представить последствия было бы тяжело. Ни шанса на выживание, даже самого призрачного.
— Подлые сквернодеи… — едва ли не рвал на себе седые волосы старый бог, чувствуя на краю сознания всё поступающий и поступающий холодок.
Из-за сильной эмоциональной и энергетической нестабильности, Перуну на секунду показалось, что он не может управлять своим телом, но потом он отмахнулся от этого чувства. Основная задача сейчас: отловить тех, кто это сделал.
Естественно, что он знал, кто это. Гонимый странным чувством того, что ему немедленно нужно отловить всех возможных последователей мрака, достаточно старый бог с неожиданной прытью начал подключать к вопросу всех, кого можно. Небольшой культ подконтрольных ему смертных начал искать любые зацепки, которые могли бы привести его к цели.
И привели. Неожиданно, но в какой-то странной коробке. Перун не слишком интересовался, как через ящики передают информацию, однако особо об этом и не думал — мало ли говорящие придумали.
Главное ведь не это.
Прямо под носом обитала ветвь давно почившего порождения. Оставалось лишь отправить туда своего раба и подобрать удачный момент для атаки, что он, как считал, и сделал. Уже после нападения, чувство на краю искажённого сознания ослабло, позволив спокойно вздохнуть…
Пока не произошло вот это вот. Перун знал, что остатки чужого культа будут пытаться отомстить, из-за чего хотел залечь на дно, но он никогда не мог подумать, что они проведут «социальный опрос» по городу, а потом начнут ходить по квартирам!!!
Какой ещё «социальный вопрос»?! Кто сейчас так делает?! Кто вообще додумался до такого? В конце концов, где они достали так много существ, которые согласились заниматься подобным?!
Так мало этого, его верующих не убили, чем привлекли бы такое внимание, после которого им было бы бесполезно бежать и на край света, а притворились его последователями! И почему-то совершенно никто не сомневался в том, кто они.
Нет у него священников! И нет у его несуществующих священников вилл, каких-то демоновых БМВ и блудниц! У него даже церкви нет толком!!! Как смертные вообще могли о таком подумать?!
— Не дело это, — выдохнул молнию доживший чудом до современности славянский бог, прийдя в себя.
