– Если вякнешь хоть слово, тварь, собаками затравлю! – брызгая слюной, рявкнул Крол. – И ты у меня получишь! – хлёсткий звук пощёчины и рыданья Норы.
Не-е, и он меня ещё животным обозвал!
Не помню из-за чего, но собаку на меня всё-таки натравили. Шэрх имени не помнил, для него это был просто Пёс. Одно это слово наполняло сознание ненавистью. Пока я был маленьким, стоило хозяевам приказать, и злобная тварь тут же кидалась на меня. А к тому времени я подрос, а мой злейший враг наоборот постарел. Стоило ему меня куснуть, как я рассвирепел. Повалил гадину и принялся пинать его и мутузить. Жаль, что в клетке было не развернуться, я бы ему за всё отплатил, а так, лишь потрепал слегка. Крол с сыном опомнились и отогнали меня палками. Собаку вытащили, но она всё равно подохла. Как же я был счастлив, когда зверюга жалобно заскулила, когда её вытаскивали.
Нора потом со мной несколько дней не разговаривала. Затем всё-таки пришла. А к кому ещё? К отцу или старшему брату, так те сволочи ещё те. А мать всё время с младшим возилась. Девчонке даже поговорить было не с кем.
– Шэрх, как тебе не стыдно, зачем ты убил несчастного… как его там Шарика или Бобика… он же хороший. Он нас охранял…
Правильно, тебя-то эта тварь не кусала. Впрочем, возражать я не стал. Что-то говорить в ответ от меня и не требовалось. Так, кивай головой иногда, для порядку.
А сам думал. Вот я ни на кого просто так не нападаю, и убиваю только когда защищаюсь, или чтобы добыть пищу. Мы же тролли, не люди. И так меня поразил этот взлёт философской мысли, что дальше я Нору уже и не слушал.
К чему я это всё рассказал, да к тому, что крикнул я парню на языке, который и не помнил толком. Я задумался, совершенно выпав из реальности, чего со мной отродясь не бывало, а Ургк тем временем, отпустив руку брата, развернулся и схватился за стволы. Только сделал это так неуклюже, что два из них тут же смахнул в топь.
Мать его! Ну кто ж так делает!
Хорошо, хоть не растерялся и отчаянным усилием вцепился в остальные, повиснув на них всем телом. Потом попытался закинуть на них ногу. Хрясь! Ещё одно деревце, переломившись, ушло под воду. Я удивлённо уставился на что-то кричавшего и махавшего рукой парня. Половины слов не понимаю, а остальные, как будто знакомые, перековерканы так, что и не разберёшь.
Сзади. "Хлюп! Хлюп!" – это второй бежит с двумя дубинами в руках. Я от греха скакнул в сторону с кочки на кочку. Блин! А тут они возьми и закончись. Я ж, когда этих придурков спасал, о путях отступления даже не подумал.
А уж когда хлипкая опора подо мной стала проседать, проклял всё на свете.
К счастью, Рым бежал не по мою душу, а торопился брату на выручку, но пока он ломал голову, как к тому подступиться, Ургк сам выкарабкался на оставшуюся тройку деревьев, оседлав их. Надсадно дыша, отлёживался пару минут и ползком, ползком стал перебираться поближе к брату. Потом кое-как поднялся и последний прыжок сделал самостоятельно, едва не упав. Парни обнялись, радости их не было предела, аж запрыгали.
Я увидел лишь этот последний момент, потому что, как только Рым проскочил мимо меня, тут же дал дёру. По стволам и на берег. А там быстро приметил новый маршрут через болото, чтобы можно было удрать. А то хрен его знает, что на уме у этих, с дубинами.
– Э-э-э, смотри! – заорал я, указывая плясунам под ноги, потому что хлипкие мостки просели.
Если оба олуха свалятся в трясину, мне их потом не вытащить. Парни сообразили, что есть мочи рванув на сушу, а потом ко мне. Ну а я, не будь дурак, в два прыжка с кочки на кочку, оказался на маленьком островке. Туда братья, как я и рассчитывал, наученные горьким опытом хождения по болоту, уже не сунулись. Зато начали что-то орать с берега, размахивая руками.
Блин, понимая их язык, Шэрх вряд ли б чего не разобрал, когда оба кричат одновременно. А тут ещё не каждое слово понятно. Вроде бы знакомое, и в то же время – нет.
Это я сейчас понимаю, что говор у нас был разный. А тогда от этой какофонии даже голова разболелась и уши свернулись в трубочку.
– Тихо! – гаркнул я.
Парни удивлённо примолкли.
– Ничего не понял, – буркнул я.
Первым заговорил Ургк. В этой паре верховодил он, хотя Рым, по-моему, был чуть-чуть старше. Весь разговор пересказывать не буду, да он толком и не запомнился, потому что временами напоминал диалог слепого с глухим или… как его там… а-а-а… тупого с тем, который ещё тупее.
Парни корчили недовольные рожи и в сердцах поминали какого-то фырга. А я что, виноват, что их нихрена не понимаю? Ладно, кое-как познакомились. Ургк показал на меня, потом на себя пальцем и сказал "брат". Я в это не поверил. Какой он мне родственник? Я ж его вижу первый раз в жизни. Это потом мне растолковали, что он теперь мой кровный брат, так же, как и Рым. Раз спас жизнь, значит – брат.
– Пошли с нами, – предложил Ургк.
А чё, пошли так пошли.
Так я оказался в племени Серой скалы.
Когда мы пришли в стойбище, удивлению моему не было предела. Целый город, почти как у людей, только в пещерах. Конечно о том, как живут люди, Шэрх имел весьма смутное представление, однако он видел их жилища из камня. Так и эти пещеры были в скалах, намного выше, чем человечьи дома. А какие из них рукотворные, какие естественные, в таких высоких материях мой "побратим" не разбирался. Только небывалое чувство гордости за своих сородичей… Нет, Шэрх давно решил, что они должны быть лучше людей, ежедневно и ежечасно лелея и подпитывая свою веру. Но одно дело пытаться себя в этом убедить, а совсем другое – увидеть воочию.
Вот только странное дело, в становище совсем не было взрослых мужчин, одни старики, совсем малые дети и женщины. Последние, завидев меня, сперва вытаращивали глаза, потом стыдливо отворачивались и хихикали. И старшие, и младшие.
Шэрх недоумевал, чего это они. Ургк попытался объяснить:
– Ты ж голый.
– Что значит – "голый"?
– На тебе нет одежды.
– Так у меня её никогда и не было.
Нет, зимой ладно – слегка прохладно, даже Крол давал какую-нибудь старую шкуру, чтобы можно было укрываться от холодного ветра и снега. Но сейчас-то лето, нафига одежда, и так жарко. Всё это было очень сложно.
Поднявшись по тропе, мимо нескольких пещер мы, наконец, добрались до жилища вождя. Если большинство мужчин были на охоте, то сам Хом с немногими оставшимися охранял поселение. Или усиленно делал вид, что занят этим, без всякого сомнения, нужным делом.
Потому что когда мы дружно вломились в его пещеру, он бессовестно дрых, хотя с нашим появлением немедленно вскочил и стал тереть глаза. Разобрав, кто перед ним, сей облачённый властью муж сурово сдвинул брови и вперил в нас не слишком дружелюбный взор:
– А ну ответствуйте, отроки, с чем пожаловали!
Ургк принялся рассказывать, как они пошли в лес, как он провалился в болото и как я его спас.
– Что ты с ним побратался это правильно, – изрёк вождь, – Но кто дал тебе на это право?
– Как это?
– А так, – и Хом принялся объяснять Ургку, чем полноправный взрослый охотник, имеющий собственную семью, отличается от такого недоросля, как он.
– Вот твой отец мог его взять в свой род, и твой, Рым, тоже. А теперь, даже не знаю, что делать. Надо подумать. Ладно, идите, – махнул рукой хозяин пещеры.
Братья споро рванули к выходу, я развернулся вслед за ними.
– А ты, Шэрх, подожди.
– Как тебя зовут? – спросил вождь, когда шаги парней стихли.
– Шэрх.
– Понятно, что шерх, а имя у тебя есть? Родители тебя как звали? Мама твоя.
– Не помню… А люди – Шэрх.
– А что ты помнишь из прошлого?
Хом спрашивал дальше. А что я мог ему ответить? Ведь я и сам толком ничего не знал. Ни где родился, ни кто родители, ни где жил. Вообще ничего! А ведь раньше я над этим даже не задумывался.
– А человеческий язык ты понимаешь?
– Немного.
– Много слов знаешь?
– Не знаю, я не умею считать, – я запоздало осознал, что мы говорим на человечьем языке, и удивлённо захлопал глазами.
– Ну что ж, шерх по имени Шэрх, в племени хочешь остаться?! – вернувшись обратно на троллий, спросил Хом.
Я утвердительно кивнул.
– Тогда вот тебе, прикройся, – вождь кинул мне старую потёртую шкуру, – повесь, как у меня.
– Зачем?
– А нечего перед бабами голыми му…ми трясти, они у тебя ещё толком не выросли, чтобы кого-то удивить.
Ну-у, раз такой порядок… Шэрх обернул себя шкурой и выслушал свои права и обязанности, его принимали в племя, но с испытательным сроком.
С тех пор для него началась новая жизнь. Не то чтобы очень вольготная, но гораздо лучше, чем у людей в клетке.
Чтобы было понятнее, главными добытчиками пропитания в племени были мужчины-охотники. Они надолго уходили в поход, выслеживать диких быков, которые обитали в горах. Возвращаясь, принося с собой много мяса. Пировали, нажираясь от пуза, пока оно не заканчивалось, и вновь покидали становище в поисках очередной добычи.
