Первым мстительным порывом было желание гордо залезть обратно в гроб на колесиках, и пусть меня там укачает до смерти, главное доказать – насколько мои излишне заботливые спутники были неправы. Но я передумала. Я не доставлю им такого удовольствия, да и себя как-то жалко. Я у себя одна.
Если б мне не было так мерзко, я бы придумала месть пооригинальнее, но голова соображать категорически отказывалась, и ничего особо коварного в нее пока не лезло. Ладно, еще успею.
Я вышла из леса и, пошатываясь, направилась к моим жестоким спутникам. Если не отомщу, то уж выскажу все, что думаю, обязательно. Мутить почти перестало, но состояние моего организма срочно требовало принятия горизонтального положения, желательно неподвижного. Ненавистная карета еще продолжала стоять мерзким напоминанием о малодушном поведении моей предательской тушки. Разломать ее на драгоценные дровишки мне помешала только жуткая слабость.
– Ну что, довольны?! – с трудом выговорила я, приближаясь к моим мучителям.
Александр бросился ко мне, и я обессиленно повисла на его руке.
– Боже мой, Алена! – Он с ужасом всматривался в мое лицо. – Я даже и предположить не мог, что все настолько серьезно…
Сказать он ничего больше не мог, но тревожное и растерянное выражение глаз было даже более красноречивым. Если так и дальше дело пойдет, то у него шансов дожить до нашей свадьбы будет гораздо меньше, чем у меня. Ему грозит самый настоящий сердечный приступ. Мне даже его жалко стало. Умею же я людей доводить… Притом нечаянно.
Судя по обеспокоенным выражениям лиц всех остальных присутствующих, я являла собой то еще зрелище. Пускай полюбуются, я не против. Вот только бы ноги так не подгибались еще, а то мне кажется, что я в любой момент рухну.
– Елки-палки! – в сердцах воскликнул Виктор, недоуменно глядя на меня. – Алена, ты прямо кладезь противоречий. Умеешь найти проблему там, где ее в принципе быть не может.
– А я, между прочим, предупреждала, – слабо возмутилась я. – Вот теперь и мучайтесь со мной.
Так им и надо! Только мне-то как плохо… У-у-у…
– Но ты же ведьма, – продолжал недоумевать советник. – Неужели ты не можешь избежать такой напасти?
– А ты хорошо можешь себя контролировать, когда голова забита только поиском ближайших кустов? – Моя зеленая физиономия возмущенно сощурилась.
Виктор промолчал. Похоже, ситуация оказалась ему знакомой. Что ж… Больше не будет глупых вопросов задавать, уже легче.
– Алена, только не умирай, – причитал почти без умолку Сенька, бегая передо мной. – Ну почему с тобой так трудно?
– Если вот это, – я ткнула пальцем в карету, – будет продолжать маячить у меня перед глазами, то вы лишитесь моего общества уже через несколько минут.
– Разворачивайтесь назад, – тут же отдал приказ кучеру Александр. – Мм дальше едем верхом.
Кучер с трудом развернул экипаж на не очень широкой дороге и, получив последние указания, залихватски свистнул. Лошади понесли мой бывший уже катафалк обратно в Бемиранию. Меня это не могло не обрадовать, но как я сейчас смогу ехать верхом, мне представлялось не очень хорошо. Желание лечь прямо на землю стало практически непреодолимым, как у голодного вампира жажда крови при виде белоснежной шейки.
Александр еще раз заглянул мне в лицо и нахмурился. Что-то ему там не понравилось. Понимаю, некроманты покойничков в более свежем виде из могил поднимают.
– Не нравлюсь? – на всякий случай уточнила я, из последних сил цепляясь за него.
Вместо ответа князь легко подхватил меня на руки и вскочил в седло. Даже в таком ужасном состоянии я не могла не поразиться его силе – я ведь не сто грамм вешу все-таки. Он усадил (хотя это больше походило на уложил, но я была только «за») меня спереди, прижав к себе, и тронул поводья.
Страж благородства своего хозяина явно не разделял. Он раздраженно мотнул головой, отчего по его телу пробежала дрожь, предназначенная, скорее всего, для того, чтобы показать, насколько ему это все не нравится. И что он так ко мне неравнодушен-то? Ревнует, что ли?
Я сильнее прижалась к Александру, чтобы не свалиться. Кто знает этого своенравного коня, скинет еще? Но Александр что-то процедил сквозь зубы, и Страж неподвижно замер, лишь искоса поглядывая на меня недовольным лиловым глазом. Вот противный.
Сколько и куда мы ехали, осталось где-то за гранью моего сознания. Единственное, что мне запомнилось, – легкий, почти незаметный ход лошади, словно по воде плыли, и мельтешение деревьев перед глазами, которые сливались в одну сплошную зеленую массу. Этот цвет скоро станет для меня слишком родным. Я постоянно проваливалась в дремоту (и как только умудрялась, сама удивляюсь), выныривала из нее и снова проваливалась. До меня доносились конский топот и приглушенные голоса князя и Виктора, но я не вникала в смысл их слов, не до того было. Умирать я, конечно, не собиралась, но прийти в себя стоило мне поистине неимоверных усилий, а для этого надо было как следует поспать. Спать верхом на лошади, даже если тебя крепко держат и шансы свалиться равняются нулевой отметке, все-таки достаточно проблематично.
Вынырнув в очередной раз из дремотного состояния, я поняла, что мне уже не так мерзко и жизнь потихоньку налаживается.
– Ты как? – заботливо спросил Александр, заметив, что я открыла глаза и начала вполне осмысленно интересоваться окружающим.
– Вроде жива, – как можно оптимистичнее отозвалась я и попыталась принять более-менее сидячее положение, а заодно осмотрелась по сторонам.
Мы как раз выехали из небольшой рощицы, и теперь дорога уходила желтой змейкой вниз, где в широкой долине виднелось село. Заходящее солнце кроваво-красными бликами играло на золоченом куполе часовни, возвышавшейся гордым стражем над остальными домиками. Легкие сумерки уже проникли в долину, отчего все, что находилось в ней, казалось призрачным и невесомым. Боже мой, мы целый день отмахали уже, а я все это время продрыхла? Бедный Александр, он же так ни разу и не спешился…
– Где мы? – спросила я, оглядываясь и замечая, что, кроме Виктора и Сеньки, больше никого нет. – И где все?
– Мы уже в Трехгории, так что нет больше необходимости в дополнительной охране, – ответил Александр, целуя меня в висок.
Я взглянула в его лицо и почувствовала себя полной свиньей. Князь выглядел сейчас немногим лучше меня в момент вываливания из кареты. Только мне, судя по ощущениям, уже полегчало, а вот ему необходимо срочно отдохнуть.
В село мы въехали уже почти в полной темноте.
ГЛАВА 3
Кто сказал, что утро – самое приятное время суток? Если я когда и говорила такое, то сейчас моя точка зрения претерпела кардинальные изменения. Ну вот как, скажите мне на милость, можно любить утро, если оно прицельно бьет тебе горячим солнечным лучом в глаз?
Я отвернулась к стенке, но это помогло мало – мне стало нещадно припекать макушку. Если я буду лежать так и дальше, то скоро начну дымиться. Единственное, что немного спасло меня от излишне настойчивого солнечного внимания, – проверенный способ засовывания головы под подушку, но ненадолго. Через несколько минут, пока я тщетно пыталась собрать остатки не сожженного еще солнцем сна, сверху на подушку шмякнулось что-то тяжелое, почти полностью перекрыв мне жизненно необходимого воздуха.
Да что же это за издевательство? Второе утро подряд мне не дают нормально поспать!
По подушке нагло потоптались. Все, кто-то у меня сейчас заработает…
Я высунула руку из-под одеяла и, схватив свисающий мягкий пушистый отросток, резко дернула. Раздался сдавленный мявк, шлепок об пол и целая тирада не совсем цензурной брани.
– Ты мне чуть хвост не оторвала! – обиженно прошипел Сенька, подергивая вышеупомянутым органом, когда я свесилась с кровати и возмущенно уставилась на причину моего окончательного пробуждения.
– Хвост – это ерунда, – многозначительно прищурилась я. – А вот ты меня чуть не придушил.
– Придушишь тебя, как же, – продолжал обижаться кот. – К тому же я маленький и легкий.
