Репортер вежливо улыбнулся.
— …Однако суть такова, что фантосимуляция позволяет человеку погрузиться в иллюзорный мир, временно утратив память и всяческое представление о реальности.
— Это изобретение пытались использовать в компьютерных играх, — понятливо подхватил репортер. — Но быстро от него отказались: ведь человек запускает игровую программу, чтобы развлечься, а не гибнуть «по-настоящему» от клыков жутких монстров.
— Верно, — кивнул отец Юрий, — однако получасовое испытание — достойная цена за семейное счастье на долгие годы. К тому же мы подбираем более щадящие для нервов ситуации. Какие именно — знают только молодожены, это приравнивается к тайне исповеди.
— Хорошо, но зачем это вообще нужно? — Телеканал выделил репортеру только три с половиной минуты эфира, и лирические отступления все равно пришлось бы вырезать.
— Чтобы вернуть браку его исконный смысл, — просто ответил священник.
— Эээ… простите?
— Создание семьи, — пояснил отец Юрий. — Союза двух любящих людей, желающих прожить жизнь вместе, вырастить общих детей и умереть в один день.
— А разве это не так?
— Тогда откуда же берутся современные 80 % разводов в первый же год?
— Ну… не сошлись характерами.
— Вот! — назидательно поднял палец священник. — А почему?
— Не знаю, — честно признался репортер. — И почему же?
Отец Юрий потер подбородок, подбирая нужные слова.
— Видите ли, современное общество дает человеку слишком мало возможностей для раскрытия его… хм… истинной сути. Мы даем клятвы без опаски, что он нас потребуют их исполнения. Нам не приходится защищать порог своего дома с мечом в руках, страстно молиться за тяжелораненого, месяцами ждать весточки от ушедшего в поход мужа — ведь есть полиция, антибиотики, мобильные скайпфоны…
— Разве это плохо? — фыркнул репортер.
— Нет, конечно. Для общества в целом. А вот для семьи — убийственно. Когда супругам нечем доказать свою любовь и жертвенность, чувства начинают угасать… если они вообще были. Ведь многие женятся просто потому, что «пришло время», или «надоело быть одной». А когда обнаруживают, что этого недостаточно — бывает уже слишком поздно: дети, общественное мнение, растущее раздражение… Для предотвращения этого и был создан симулятор. Только за первый, экспериментальный год он сократил количество разводов в 16,5 раз!
— Браков, похоже, тоже, — дотошно заметил репортер.
— Бывает, что за день мне не удается провести ни одной церемонии, — признал отец Юрий. — Но если пара желает сочетаться и после фантосимуляции… вы бы видели, как светятся их глаза, устремленные друг на друга! Как тянутся навстречу руки! Общие переживания сплачивают, увлечение сменяется уважением, надежда — уверенностью, страсть — истинной любовью.
— А вы сами? Рискнули бы себя проверить?
Священник улыбнулся и развел руками.
— Понятно, — по-своему истолковал его жест репортер. — Что ж, спасибо за беседу! Виктор Добров, для телеканала «ДТ». Все, Паша, гаси, снято…
— Я-то рискнул, — задумчиво пробормотал священник, когда за съемочной группой уже закрылась дверь, — и вот что из этого вышло. Но лучше разок умереть там, чем страдать всю жизнь здесь, не так ли?
Орган колыхнул воздух тягучим, торжественным аккордом. В зал, трогательно держась за руки, вошла новая пара.
Отец Юрий откашлялся и провел пальцами по корешку молитвенника, нашаривая закладку.
— Приветствую вас, дети мои. Вижу, вижу, что вы пришли сюда заключить брак на земле и небесах, но перед началом церемонии я обязан спросить: желаете ли вы подвергнуться бесплатной, официально разрешенной фантосимуляции?
Молодые одновременно кивнули. На сияющих лицах отражалась железная уверенность, что их не сумеют разлучить ни горести, ни болезни, ни веревочные лестницы.
Стринги
Совещание в учительской тянулось уже третий час и надоело как его участникам, так и ожидающему под дверью народ — королевскому гонцу с каким-то не шибко срочным, но важным донесением, Алмиту, забывшему в учительской пачку непроверенных свитков с контрольными, но стесняющемуся прерывать начальство, и троим адептам, пришедшим униженно молить о пересдаче коллоквиума. Последние страдали от вынужденного безделья меньше всего, вместо повторения материала играя в карты на единственный на троих конспект лекций, и тот чужой.
Собственно совещающиеся допивали третий графин воды и доедали второй поднос пирожных, но к единому мнению так и не пришли. Ллиотарэль, эльфийский Правитель Ясневого Града соглашался пустить к себе на практику две группы адептов-травников — при условии, что те не будут разводить в Граде костров, воровать картошку и выцарапывать на вековых соснах неприличные слова, чего Ксандр, директор Школы Чародеев, гарантировать никак не мог. Разве что обратное. Аррактур, Повелитель Догевы и Ролар, Арлисский Советник, мялись и ломались, как девицы на выданье, признавая необходимость более тесных междурасовых контактов, но не желая отдавать долины на поругание дикой орде адептов-теоретиков. Вал как раз охотно соглашался курировать группу адептов-практиков, но тут уже Ксандр требовал от него расписки, что сколько с троллем адептов на тракт уйдет, столько и вернется, причем научившихся не только пить, бегать по бабам и виртуозно ругаться.
К тому же с некоторых пор собеседников то и дело отвлекали какие-то странные вопли, доносившиеся с коридора.
— Вал, ты ближе всех сидишь — будь добр, глянь, что там происходит! — в конце концов не выдержал Ксандр. — И надо завуча позвать, пусть разберется с этими крикунами…
Тролль заткнул горлышко фляги, к которой прикладывался куда чаще, чем к стакану с водой, вразвалочку подошел к двери и, не скупясь, распахнул ее во всю ширь.
Звать никого не пришлось.
На пороге стояла завуч, она же магистр боевой магии Катисса Лабская.
— Я уже здесь, мои зайчики! — игриво объявила она, поочередно дрыгнув ногами, так что ее сапожки на высоких каблуках боевыми пульсарами разлетелись в стороны — один отправил в нокаут групповой портрет отцов-основателей школы, второй повис на потолочном светильнике.
— И сейчас мы с вами будем скакать и резвиться!!! — упоенно добавила Катисса, после чего сорвала с себя длинную черную юбку и игриво бросила ее Ксандру в лицо. Пока архимаг ошалело из оной выпутывался, остальные в ужасе созерцали Катиссины стринги омерзительного оранжевого цвета в фиолетовый горошек.
— Госпожа Лабская, потрудитесь объясниться! — возопил было архимаг, но тут же подавился уже Катиссиной блузкой. Остальные одной рукой придерживали отпадающие челюсти, а второй — вылезающие глаза. Катисса всегда покупала нижнее белье комплектами, однако сегодня либо их перепутала, либо так оно и было задумано, и к ее груди лепились на тонких шнурка два мухомора (учитывая размер шляпок — скорее мухоморчиков), а между ними переливалась серебром друидская татуировка, изображавшая лысого качка с добрыми-предобрыми глазами.
— Ни гхыра себе! — выдохнул Вал. — А дальше слабо?!
Катисса игриво подмигнула и сорвала парик.
— Мама! — сказал тролль и захлопнул дверь, на которую тут же налегли вампиры, а Ксандр начал торопливо чаровать. Ллиотарэль с присущей эльфам надменностью взирал на возведение баррикады со стороны, нервно пощипывая последнее лежащее не блюде пирожное.
— Выходите, шалунишки! — томно взвизгнула Катисса. Из-под двери плеснуло синим светом, от косяка по стенам с хрустом пошли трещины.
— Имрюк, — прокомментировал Вал.
Катисса демонически расхохоталось; в щель под дверью проскользнули пятнистые стринги и как живые начали карабкаться по Роларовой штанине. Вампир с воплем их сорвал и затоптал ногами.
— А давайте к ней выйдет кто-нибудь один — ради спасения остальных? — робко предложил Аррактур.
— Вот ты и выходи! — хором согласились «остальные».
— Да вы чего?! — огхырел Повелитель. — Меня дома жена убьет!
— Мальчи-и-ики, тук-тук! — настаивала чародейка. — Неужели вы не хотите посмотреть на стройную и красивую меня? А то и без «посмотреть»?! Ка-а-акую вечеринку мы с вами устроим!
