— Всё равно мало. В прошлом, герои делали порядка десяти сложных заданий, прежде чем отказывались или безвозвратно уходили во внешние миры. Герои выполняли десять условий из предсказаний, против твоих двух. Да, возможно, те задания, которые выполнил ты, они более сложные, но всё равно, сухая статистика не в твою пользу. Два задания — это не о чём.
— Три задания, — поправил Линтера наш герой и, материализовав в своей руке Вампир, воткнул нож в стол непосредственно перед Линтером, — Это одна из двенадцати чёрных душ. Аснодей, поздоровайся с нашим уважаемым гостем.
Рассказ демонического клинка погрузил божка в ещё большие раздумья. Теперь Линтер откровенно нервничал, принимая сложное решение. Лепрекон ёрзал, то и дело стрелял глазами, то в Локи, то в Олега, а то и вовсе на молодого короля. Откровения Авантюриста его явно зацепили, но, видимо, аргументов по-прежнему было недостаточно. Была у «ужасного» робкая надежда, что кусок: «И осознаю́т те, кого не до́лжно уже быть всю суть, когда пред их очи явится та которую давно считали почившей верхо́м на том, что не должно существовать» был связан с Разрушительницей Миров. Но эту картину можно было реализовать две ипостаси, допустим, если бы фея Пиратка явилась верхом на шауде. И Олег Евгеньевич собрался было добавить и этот подвиг в копилку своих сомнительных достижений, вот только театральное действо подошло к очередному пику развития. По задумке Виктора. Театралы должны были продемонстрировать богам череп мифического зверя единорога, которого, согласно сценарию, загнал в коварную ловушку Блупик Объединитель. И для этих целей пара ряженых шкетов, на большом подносе торжественно подтащили диковину, накрытую платком ближе к столу почетных гостей. Ребятки опустили поднос и мелкий эльфенок, что играл роль дядюшки Юма, резко сорвал покров с черепа. Толпа ахнула, однорогий череп мифического единорога буквально сиял. Лохматый Звездочёт должен был приготовить новую партию своей легендарной светящейся краски. И судя по всему, он опять что-то перемудрил. На черепе восседала в хлам пьяная Фэйфэй. Фея, пошатываясь, поднялась на ноги, придерживаясь за кривой рог, а поднявшись произнесла:
— А! И вы тут два урода! Твари! Предатели! Зачем вы ее убили?!
— Фэйфэй?! — лепрекон даже рот приоткрыл.
А потом малышку вырвало, и подбежавший Виктор накрыл эту неприглядную картину, отобранным из рук шкета платком.
— Я прошу прощения! — Виктор низко склонился перед ошарашенными божками, — некоторые просто не умеют пить. Наглая пигалица будет наказана.
— Ага, — изумлённо согласился ошарашенный Локи.
— Сдаётся мне, друг мой, что мы с тобой видели ту, которая давно считалась почившей верхо́м на том, чего не должно существовать, — столь же ошарашенно произнёс Линтер.
Поднос с черепом довольно быстро утащили прочь. Театральное действо возобновилось, вот только на сей раз Локи не стал с головой погружаться в зрелище.
— Это было четвёртое условие, — на мгновение отвлёкшись от постановки, почти безразлично произнёс божок, — ты знаешь, Линтер, мне без особой разницы. Я могу на Перекрёстке задержаться ещё на пару сотен лет. У меня энергии хватит. Другой вопрос — ты. Тебе нужно поднимать свой уровень и собирать энергию. Твоих остатков хватит ещё только на одну попытку. Так что, решай сам.
Линтер нервно забарабанил пальцами по столу, видимо, это важное для Олега решение не давалось новому воплощению Линтера легко, взгляд нашего героя остановился на очередной строчке в предсказании: «Герой будет видеть мир глазами одного из соратников почившего мудреца». «Великий и ужасный» подчеркнул очередной кусок текста и достал из пространственного кармана очки, некогда принадлежавшие Линтеру. Выпускать из своих рук этот, без сомнения, эпичьнейший артефакт ужасно не хотелось, но сейчас на кон было поставлено очень многое, да и пресловутая чуйка по этому поводу проявила поразительное молчание. Олег подвинул лист с предсказаниями ближе к лепрекону и указал пальцем на кусок текста, после положил очки рядом с листом.
Линтер поднял некогда принадлежавшие ему очки и внимательно оглядел круглые стёкла в роговой оправе.
— Можно подумать, ты знаешь, для чего эти очки нужны? — Линтер выдавил фальшивое стекло и, глянув через него на солнце, без сожаления выкинул в сторону.
— Я через эти очки могу видеть характеристики вещей и разумных существ, — признался Олег, — Эти очки мне очень помогли, когда я только попал в этот мир. Вернее, одно из стекол, что попало в мои руки.
Линтер взял оправу в руки и глянул на Олега сквозь оставшееся в полном одиночестве зелёное стёклышко:
— У тебя имеется проницательность, — озвучил одну из характеристик Командора лепрекон, — само собой, не очень высокая, но характеристика отличная, она позволяет видеть очень многое. Я всегда завидовал обладателям подобной характеристики.
— А как же ты тогда… — Олег указал на очки.
— Как я пользовался этим прибором? У меня имеется схожая характеристика, которая позволяет работать с подобными стёклами, — охотно пояснил Линтер, — единственное работать она начинает при чрезвычайно высоком уровне интеллекта.
Лепрекон материализовал в своих руках небольшой ларчик. Откинув крышку, божок довольно долго в нём рылся, а после извлёк круглое стекло зелёного цвета. Ларчик пропал из рук, а Линтер вставил стёклышко в оправу и вернул очки Олегу:
— Эти стёкла стоят довольно дорого, будь с ними аккуратней.
В этот же момент оковы, что держали ноги и пояс исчезли, высвободив тело «ужасного», а с души упал огромный камень.
— Так и быть, Командор, — Линтеру явно слова давались тяжело, — я готов поставить свою жизнь на эту новую возможность. Ты моя последняя надежда. Не подведи нас.
Глава двенадцатая. Страсти блуждающего города.
Утро на морском побережье ранним можно было назвать с огромной натяжкой. Как правило, в любой другой день небольшой приморский посёлок уже был насыщен шумом строительных работ, туда и сюда бегали работяги, грузные самцы упий медленно, но верно тащили тяжёлые камни, массивные брёвна или толкали гружёные телеги, громко горланили каменщики, плотники и штукатуры. Стучали деревянными киянками по камням брусчатки рабочие занимающиеся мощением улицы. Ну это, как правило, а сегодня городок словно вымер. Праздник продолжался до самого утра, и уже ближе к рассвету местные разбрелись по своим домам. Гостей из числа лепреконов временно разместили в особняках бывших представителей элиты. А особы, приближённые к его Величеству Блупику Объединителю, с вечера отправились в усадьбу бывшего короля Ситара. Собственно, по этой причине сам король и предпочёл остаться на эту ночь в гостинице своего верного друга. Как-то ссыкотно было его королевскому величеству добровольно возвращаться в дом с четырьмя беременными фуриями и к поддерживающим их родственникам. Опасался король-объединитель, что жизнь его может закончиться куда раньше, чем этого хотелось бы. На краюшке террасы с ленивым видом отдыхал «мило улыбающийся» грозный питомец ученика. Полосатик, по просьбе дорогого Астера, пытался как можно спокойней реагировать на любые слова и движения коварного, поэтому жуткий оскал острых зубов практически не сходил с морды барсука-переростка, разбавляя и без того домашнюю атмосферу.
— Астер, твой мутант так и будет скалиться на каждый шорох нашего дорогого патрона? — удерживая в правой руке лист с предсказанием, а в левой, кружку с горячим кофе, спокойно поинтересовался Виктор.
— Ну, лучше пусть рычит, чем кидается, — широко зевнув, с ленцой ответил умнику эльф, — не знаю, почему-то Полосатик недолюбливает Олега Евгеньевича.
— Недолюбливает — это сла́бо сказано, — Татарин взял с тарелки Олега отбивную и без затей швырнул её в морду скалящегося зверя.
Барсук даже взгляда со своего кровника не отвёл. Кусок мяса хлестнул зверя по морде и опал к лапам, чтоб спустя мгновением быть разом сожранным. При этом оскал так и не сошёл с морды Полосатика.
